Линда Миллер - Уиллоу
Наконец Норвилл придушенно выдавил:
– Уиллоу, ради Бога, пусть они уйдут!
Стивен выразительно ткнул стволом ружья в шею Норвилла.
– Еще одно слово, дружок, – сказал он, – и твои уши будут болтаться вместе с прочей ерундой в сумке у моего брата.
В глазах Норвилла читалась мольба.
– Стивен! – вмешалась Уиллоу. Бог тому свидетель, она не питала любви к Норвиллу Пикерингу, но если Стивен убьет или хотя бы ранит его, все выйдет еще хуже.
Брат не подал вида, что слышал ее, но все же Норвилл задышал свободнее, потому что ружейный ствол уже не давил на горло с прежней силой. Он пожал широкими плечами:
– Ты искал меня, Пикеринг. Вот и я!
Бедный Норвилл не знал, что ответить, и решил благоразумно промолчать.
Стивен бросил ружье; оно стукнулось о каменистую землю у него под ногами. В одно мгновение он схватил Норвилла, подняв его над землей.
– Я тебя предупреждаю, – процедил сквозь зубы Стивен. – Если ты еще хоть раз дотронешься до моей сестры или заговоришь с ней не так, как подобает джентльмену, то я найду тебя, Пикеринг, и для начала вколочу твою костлявую задницу тебе между лопаток. А потом дам своим младшим братьям отрезать от тебя тот кусок, который им захочется. Ты меня понял?
Норвилл кивнул. Вид у него был болезненный, на лбу выступили капельки пота.
Стивен отпустил его и повернулся к Уиллоу.
– Поезжай домой, – приказал он. – Немедленно!
Уиллоу возразила:
– Нет.
Норвилл пошел к своей лошади, покраснев до ушей, и, вскарабкавшись в седло, позорно удалился. В воздухе зазвенел довольный смех Коя и Рэйли.
Стивен подошел к Уиллоу, сердито сверкнув синими глазами.
– Ты действительно собиралась отдаться ему? – заорал он.
Кой и Рэйли благоразумно удалились, как-то неохотно последовав за молчаливым незнакомцем.
– У меня, кажется, не было особенного выбора! – крикнула в ответ Уиллоу, настаивая на своем.
Они стояли нос к носу, брат и сестра. Одна сильная воля против другой.
– Я могу сам о себе позаботиться? – прорычал Стивен.
– Черта с два!
Усилием воли Стивен заставил себя успокоиться. Он отвернулся и пошел прочь.
– Не надо больше, Уиллоу, – сказал он хрипло. – Не надо, черт возьми. Мне не нужна сделка с твоим целомудрием, чтобы защитить такого, как я.
На глаза Уиллоу навернулись слезы.
– Но ведь я люблю тебя, Стивен…
– Хватит! – прохрипел он.
В его облике была какая-то обреченность, заставившая Уиллоу поежиться.
– Стивен, – начала она, но он уже шел к своей лошади, потом прыгнул в седло и наклонился, чтобы подобрать болтающиеся поводья.
– Иногда мне кажется, было бы лучше для всех, если бы я сдался, – сказал он.
Уиллоу не успела найти слова, чтобы опровергнуть его, но Стивен уже уехал.
В горле у нее запершило, а на глаза навернулись слезы. Уиллоу поймала мерина, который во время суматохи, вызванной неожиданным возвращением Стивена, бродил поодаль, и вскочила в седло. Удрученная, она поехала домой.
Не удивительно, что, когда Уиллоу подъехала к задней двери дома, Ивейдн уже ждала ее.
– Как ты посмела исчезнуть, ни слова не сказав? – спросила она требовательно. – Как ты посмела, Уиллоу Галлахер?
Уиллоу слишком устала, чтобы защищаться. С растрепанными волосами, выбивающимися из-под наспех заплетенной косы, она стояла перед мачехой ожидая, пока та начнет читать ей мораль.
Однако ее не последовало, потому что, как только Ивейдн открыла рот дать волю обычным упрекам, из-за угла дома вышел Девлин. Он сочувственно посмотрел на Уиллоу, а затем предостерегающе – на жену.
– Я сам поговорю с дочерью, – сказал он спокойно.
Ивейдн бросила на него сердитый взгляд, а потом под шелест атласных юбок удалилась в дом. Свое негодование она выразила только тем, что хлопнула дверью.
– Ты видела Стивена? – спросил Девлин, когда они остались одни.
Несмотря на то что Уиллоу было десять лет, когда она впервые встретила Девлина Галлахера и узнала, что он ее настоящий отец, ей показалось невозможным соврать этому человеку. Она печально кивнула.
Вид у Девлина был необычайно суровый.
– Я не хочу, чтобы ты встречалась с ним. Ты слышишь меня, Уиллоу? Стивен – человек заметный, и когда правосудие доберется до него, я не хочу, чтобы ты попала под перекрестный огонь!
– Правосудие! – крикнула Уиллоу. – Тебе прекрасно известно, что Стивен никакой не преступник!
Девлин вдруг как-то осунулся, словно постарел, взгляд его устремился к дальним холмам.
– Может, мы просто обманываем себя, и ты и я, потому что любим Стивена и хотим, чтобы он остался жив.
Уиллоу задумалась над этим предположением, но потом отвергла его. Прожив девять лет в обществе Стивена Галлахера, она знала его лучше, чем его отец.
– Стивен не преступник, – сказала она упрямо. Усталые синие глаза устремились к Уиллоу.
– Ты будешь осторожна с Гидеоном Маршаллом? Уиллоу была обескуражена; на миг ей показалось, что отец наверняка знал о тех ласках, которыми обменивались они с Гидеоном поутру среди холмов.
– Что ты имеешь в виду? – ответила она вопросом на вопрос.
– Я имею в виду то, что он входит в Совет директоров железной дороги «Сентрал пасифик». Он главный держатель акций. И здесь он затем, чтобы поймать Стивена.
Уиллоу почувствовала себя так, словно ее отхлестали. В глубине души она было засомневалась, но довольно скоро признала правоту отцовских слов. Гидеон выказал заметный интерес к Стивену, и теперь, подумав, она поняла это. А ей-то казалось, что его интересует она!
От гнева и стыда ее запачканные грязью щеки зарделись. Только подумать, она позволила этому человеку обнажить свою грудь, узнать ее так близко! Вероятно, ее покорность была для него еще одной забавой.
Уиллоу всхлипнула и закрыла лицо руками. Отец прижал ее к себе.
– Я сделаю так, чтобы этот фарс – ваш брак – аннулировали, Уиллоу, – пообещал он, – если ты просто скажешь, что… что вы с Гидеоном не…
Уиллоу всхлипнула громче, сраженная уже вторым предательством Гидеона, и отец принял это за признание того, что брак состоялся.
Он был терпелив.
– Но есть еще развод. Я подготовлю бумаги, и мы обратимся к властям штата…
Уиллоу вырвалась из рук отца, с рыданиями бросилась в дом и заперлась в спальне. Больше всего на свете ей хотелось освободиться от Гидеона Маршалла, но одновременно ей хотелось быть его женой. Боже праведный, ей хотелось снова пережить это обжигающее наслаждение, которое она узнала с ним этим утром. Она чувствовала, что никогда не сможет полюбить другого мужчину так, как Гидеона, никогда не узнает такого грубого, стремительного наслаждения, которое он дал ей.
