Лори Макбейн - Парус любви
– Как это благородно с вашей стороны, Уэсли, – заметила Ри Клэр, стараясь, чтобы ее губы не подергивались, и жестом приглашая его идти к дому. Но когда увидела, как неуклюже он плетется, а его закатанные вверх чулки то и дело сползают на щиколотки, на ее лице снова заиграла улыбка, теперь уже ничем не сдерживаемая. – Вылезай, мой добрый Робин, – негромко позвала Ри Клэр, повернувшись к кустам.
Ветки сирени, задрожав, раздвинулись, и в просвете показались кудрявая черная голова и лицо сердечком с огромными, фиалкового цвета глазами, окаймленными длинными черными ресницами. Чуть косой плутовской разрез глаз не вязался с милым изгибом рта; при взгляде на мальчика многим неосторожным людям так и хотелось ущипнуть его за щеку. Но только не Ри Клэр, хорошо знавшей характер брата.
Лорд Робин Доминик – к этому времени ему уже исполнилось десять лет, – отбросив осторожность, вышел из своего укрытия. К его голубым бархатным штанам прилипли листья, а белая рубашка была в пятнах, подозрительно напоминавших ежевичный сок.
– Я вижу, ты сегодня изрядно потрудился, – сказала Ри Клэр, внимательно его оглядывая. – А куда подевались Сондерс и Шупилти? – спросила она, сковыривая корку грязи со щеки Робина. – Сопдерс тебя разыскивал.
Робин вздохнул:
– Шупилти проголодался и не хотел больше сделать ни шагу, поэтому Сондерс поймал нас на газоне. – Внезапно, вспомнив лорда Лоутона, Робин рассмеялся: – Ну и потешный же у него был вид, с закатанными чулками! Хотел бы я знать, что скажет отец, когда увидит в гостиной нашего чопорного Рсндейла в таком виде. – Он вновь захохотал. – Бьюсь об заклад, он придет в ужас. Как бы он не предложил графу войти через вход для слуг, – возбужденно предположил Робин, прежде чем разразиться новым взрывом неудержимого хохота.
Ри Клэр и сама улыбнулась, но тут же притушила улыбку, вспомнив о Мейсоне, их весьма респектабельном дворецком. Робин прав: он придет в неописуемый ужас, увидя, что граф оставляет лужицы на безупречно отполированном полу прихожей.
– На твоем месте, Робин, я больше беспокоилась бы о том, что скажет отец тебе, – предупредила его Ри Клэр, представляя, какое холодное неудовольствие выразится на порой весьма суровом лице герцога. – Он будет чрезвычайно недоволен.
Робин с равнодушным видом пожал своими узкими плечиками:
– Не думаю. Он не очень-то жалует графа. Как-то на днях отец говорил матери, что Реидейл вполне заслуживает титула графа Глупого. И еще говорил, что он... – Робин сдвинул брови, пытаясь припомнить точные слова: – Напыщенный болван.
– Робин! – возмущенно воскликнула Ри Клэр. – Как ты смеешь повторять такое? – Однако оба они знали, что строгость ее напускная. Из сжатых губ девушки неожиданно вырвался смешок. – Ах ты, пострел, – нежно сказала она, ероша его кудри. – Не знаю, почему я прощаю тебе все твои шалости. Вечно попадаешь в какие-нибудь передряги, а уж из-за того, что у тебя ушки на макушке, мистер Проказник, тебе непременно достанется на орехи.
– Но ведь ты не выйдешь замуж за графа, Ри? – спросил Робин. – По-моему, все его недолюбливают. И больше всех – отец.
– Не твое дело, Робин, – уже всерьез сказала ему Ри. – Я пока что не решила. Какое мне дело, что другие его недолюбливают? Я сама решу, как мне быть, думаю, граф нуждается в друзьях. Мне кажется, он совершенно одинок. – На этот раз Ри Клэр защищала Рсндейла от самой себя, зная, что в ближайшие дни от него непременно последует предложение. – Во всяком случае, я не испытываю к нему никакой неприязни. Он настоящий джентльмен и, уж конечно, симпатичнее всех тех стареющих повес, которых я видела в Лондоне. Он далеко не худший выбор.
– Но, наверное, и не лучший. Почему ты ничего не говоришь о любви, Ри, а ведь это, должно быть, важно? – спросил Фрэнсис Доминик, старший сын и наследник герцога Камарейского, проходя через пролом в изгороди. – Но какой переполох! Сондерс все еще продолжает ворчать, а старый Мейсон просто вне себя от возмущения. Вот уж не ожидал, что поднимется такой шум. Думаю, что после этого случая лорд Лоутон никогда не будет прежним, хотя с него полезно было бы сбить чуточку спеси. Уж слишком он серьезный малый, этот твой граф, Ри, – сказал Фрэнсис, подытоживая таким образом описание жениха своей сестры.
– Он не мой граф, – ответила Ри, уязвленная. Она была, всего на год старше своего шестнадцатилетнего брата Фрэнсиса, но на целый фут уступала ему в росте.
– Я думаю, что он не прочь был бы стать им, – сказал Фрэнсис, оглядывая произведенные в саду разрушения.
– Что произошло в доме, Фрэнсис? – спросил Робин, не в силах более сдерживать свое любопытство.
Фрэнсис устремил проницательный взгляд своих серо-голубых глаз на брата.
– Я думаю, отец уже приказал вырезать розги, чтобы высечь тебя за то, что ты сделал с графом.
– Неужели он все рассказал отцу? – взвизгнул Робин. – Вот ябеда! Он же обещал этого не делать. Мне всегда было наплевать на покрой его камзола, – с вызовом добавил он, в негодовании топнув ногой.
Фрэнсис усмехнулся:
– А что он, по-твоему, должен был сказать нашему отцу, когда встретился с ним в прихожей? Граф норовил воровски проскользнуть вверх по лестнице, но, на его несчастье, Мейсон сумел его настичь. Он, вероятно, смог откупиться от одного из лакеев, а вот от Мейсона не смог. Мы с отцом были в библиотеке и как раз выходили в холл, когда с изумлением увидели, что происходит на парадной лестнице, – со смехом сказал Фрэнсис. – Граф пытался вырваться из рук крепко вцепившегося в него, сильно взволнованного Мейсона, но тот ни за что не отпускал. Пытаясь вырваться, граф уговаривал Мейсона вести себя потише. Вы даже представить себе не можете, какое выражение было на лице у графа. Он, верно, предпочел бы столкнуться лицом к лицу с самим сатаной, чем с нашим отцом, внимательно за ним наблюдавшим.
– Бедный Уэсли, – сказала Ри, сочувствуя осрамившемуся графу.
– Не отменят ли из-за этого пикник? – мрачно произнес Робин. Ведь он уже представлял себе, как на лужайке расставят столы, которые будут ломиться от его любимых яств, не говоря уже о десертных блюдах. Представлял себе, как будет играть со своими двоюродными братьями. Все это было слишком ужасно, чтобы думать об этом.
Фрэнсис с усмешкой наблюдал, как Робин разглаживает рубашку и бриджи, пытаясь привести себя хоть в какой-то порядок. Поддавшись порыву жалости, он решил успокоить мальчика – по крайней мере насчет пикника.
– Не думаю, чтобы пикник отменили. Если тетя Мэри, как ожидают, приедет завтра, все будет в порядке. Ты же знаешь, она и мама очень любят пикники, – сказал он. – Но сейчас отец ждет тебя в своем кабинете, Робин, – добавил он, кладя руку на плечо брата. Он заметил, что мальчик слегка огорчился при упоминании о предстоящей встрече с герцогом. – Не горюй. Ты же знаешь, что отец не очень-то любит графа. Но он не терпит, когда кто-то проявляет неуважение, особенно к гостям. Так что приготовь убедительное объяснение, – посоветовал он.
