Касси Эдвардс - Горячая зола
Они ехали вперед, пока пурпурная мантия горных сумерек не упала на холмы. Они не отдыхали и не ели до тех пор, пока не добрались до чистого ручья, который обеспечивал водой долину. Здесь Соколиный Охотник развел огонь в уютном, окруженном скалами месте.
– Скоро спустится черная ночь, – сказал индеец, беря свою лошадь под уздцы. – Лучше, если мы сейчас же напоим своих животных, а затем попьем сами. Также лучше помыться до наступления ночной прохлады. Завтра, возможно, на нашем пути встретятся только высохшие реки и русла речушек. Эта засуха делает жизнь тяжелой, и ни в чем нельзя быть уверенным.
Мэгги отвязывала свою корову от фургона, когда слово «помыться» свалилось на нее, подобно удару грома.
– Помыться? – произнесла она заикаясь, и обернувшись, посмотрела в глубокие темные глаза Соколиного Охотника.
Мэгги больше, чем кто-либо другой понимала, как ей необходимо помыться, но чувствовала, что лучше отложить это до тех пор, пока Соколиный Охотник не уйдет и не сможет узнать правду о ее положении.
– Ты не знаешь значение слова «мыться»? – спросил Соколиный Охотник, озадаченный ее реакцией на его предложение.
Неужели мыться не входило в привычку белых женщин? Женщины Арапахо моются ежедневно! Как может быть по-другому у белых женщин? Разве они не хотят пахнуть свежестью и чистотой?
Мэгги нервно засмеялась.
– Конечно, я знаю значение этого слова, – сказала она, стараясь, чтобы все это прозвучало обычно, а не угрожающе. – Но, сэр, леди не моются в присутствии джентльменов. Я подожду, пока не останусь одна. Могу я быть уверена, что мне будет предоставлена такая же возможность для уединения в вашей деревне?
Соколиный Охотник облегченно вздохнул, узнав, что она все же имела привычку мыться. Она отвергла сейчас его предложение. Просто потому, что была застенчивой.
Он спокойно относился к стыдливым женщинам. После того, как ему довелось выносить Тихий Голос с ее темпераментом, не совместимым со словом «застенчивый», Соколиный Охотник рад был встретить женщину, которая была полной противоположностью нескромного существа, которое так бесстыдно его домогалось.
Теплые искорки загорелись у него в глазах при мысли, что когда придет его время заниматься любовью с этой застенчивой белой женщиной, то именно он будет всем управлять. Он поцелуем снимет с нее ее застенчивость и научит ее никогда не стесняться его снова.
– Такого рода уединение будет предоставлено, – сказал Соколиный Охотник, улыбнувшись ей сверху вниз. Он протянул руку к ее лицу и провел большим пальцем по ее подбородку.
– Чтобы смыть грязь с лица, ванна необязательна.
Бессознательно она прильнула к его руке, почти бездыханная от этого прикосновения, затем быстро отскочила.
– Да, мое лицо, – сказала она все еще кивая и чувствуя облегчение оттого, что разум возобладал на сей раз. – Я умоюсь. Это не сделает меня более представительной, но я почувствую себя освежившейся.
– Вот именно, – сказал Соколиный Охотник и направился к ручью с Пронто.
Мэгги последовала за ним со своей коровой. Волы были распряжены и самостоятельно направлялись на водопой. Свежая вода также была поставлена в клетках кур и петуха.
На берегу ручья, пока ее корова пила воду большими глотками, Мэгги любовалась конем Соколиного Охотника. Он был блестяще-белым с черным пятном на крестце. После того, как жажда была утолена, Пронто принялся окунать морду и выдувать воздух в воду, отчего явно получал большое удовольствие.
– Он очень красив, – сказала Мэгги, нарушая молчание, возникшее между ней и Соколиным Охотником. – Я уверена, ты очень гордишься своим жеребцом.
– Мужчина не мужчина без хорошего коня, – сказал Соколиный Охотник, выводя Пронто из воды. – Да, Соколиный Охотник гордится, что обладает таким конем.
Пока Соколиный Охотник снимал испанское седло с коня, Мэгги спешно занялась своими делами: она привязала на ночь к фургону волов и корову таким образом, чтобы они могли свободно попастись.
Глядя, как вечерние тени постепенно поднимаются все выше и выше по деревьям, Мэгги вернулась к ручью, низко склонилась над ним и с удовольствием плеснула немного воды себе на лицо.
Утолив жажду, она начала умываться, пока отражение в воде не убедило ее, что она, наконец, снова выглядит сама собой.
Довольная, она вернулась к фургону, взяла корзинку с едой и направилась к огню, где Соколиный Охотник расстелил два одеяла. Темнело быстро. Ночь была прозрачной, наполненной какими-то странными огоньками. Она была похожа на бархат, мягкая и тяжелая, хотя прохладная и проникающая. Радуясь теплу, исходящему от костра, Мэгги была рада присесть на одно из покрывал после того, как Соколиный Охотник жестом руки пригласил ее сделать это. Расположив ноги поближе к тлеющим красным уголькам костра, она начала разворачивать и расстилать скатерть, которая прикрывала еду.
Доставая варенье, желе и хлеб из корзинки, краем глаза Мэгги наблюдала за тем, что делает Соколиный Охотник. Он открывал похожую на мешочек сумку, в которой была его собственная особая еда. Ей было любопытно, что это могло быть. Сумка была маленькая и казалось, что она совсем ничего не весит.
– Хочешь, чтобы я тебе приготовила хлеб с маслом и вареньем? – выпалила Мэгги, думая, что приходит к нему на помощь, предлагая это.
Соколиный Охотник отрицательно покачал головой и высыпал на ладонь светлый порошок, затем протянул руку ей и, кивнул головой в сторону порошка.
– Возьми. Съешь. Это насытит лучше, чем еда белой женщины, – сказал Соколиный Охотник, снова делая жест в сторону вытянутой руки.
Мэгги отложила в сторону свой хлеб и наклонилась, поближе, чтобы получше рассмотреть странный порошок.
– Что это? – спросила она. – Как это может заставить кого-нибудь почувствовать, что он сыт?
– Возьми и скоро сама увидишь, – сказал Соколиный Охотник и губы его изогнулись в улыбке.
Любопытство заставило Мэгги позволить ему насыпать ей в ладонь этот порошок.
– Ешь. Это используется для быстрого утоления голода, – сказал Соколиный Охотник, насыпав порошок себе в ладонь и отправляя его в рот.
Мэгги отметила, что сразу же после этого он выпил воды из своей фляги. Она посмотрела на порошок в своей ладони и немного помедлила. Его количество было столь мало, и она вполне бы могла обойтись и без него. Но она последовала примеру Соколиного Охотника и высыпала порошок себе в рот, а затем проглотила.
Соколиный Охотник дал ей в руку флягу.
– Хорошо запей водой, – решительно приказал ей. – Ну же. Это очень важная составная часть данной еды. Вскоре ты почувствуешь себя так, как будто съела обильный ужин из хлеба и дичи, – сказал Соколиный Охотник, потянув за веревку, закрывая мешочек.
