Барбара Картленд - Путешествие в рай
— И все-таки это путешествие, в котором девушку никто не сопровождает… — едва ли не с возмущением произнес ее собеседник. — Особенно девушку с такой внешностью, как у вас!
— А какое значение имеет моя внешность? — невинно спросила Камала.
— О, огромное! — последовал ответ. — А теперь извольте сказать мне правду, мисс!
— Правду? — переспросила Камала.
— Расскажите мне, почему вы путешествуете одна. Я никогда не поверю, что кто-то из взрослых рассудительных людей дал вам на это разрешение. Разумеется, если вы его у них попросили!
Камала смутилась и машинально принялась разглаживать край шерстяного покрывала.
Поскольку она молчала, незнакомец заговорил снова.
— Я жду, — напомнил он.
Она посмотрела на него и тут же отвела взгляд. С какой стати он задает ей эти вопросы? Она сделала ему добро, что, однако, не дает ему права приставать к ней с расспросами, равно как и права смотреть на нее так строго. Внезапно Камала почувствовала, что больше не в силах молчать.
— Я… я сбежала из дома! — едва ли не шепотом призналась она.
— Я так и подумал. И от кого же вы сбежали, если не секрет?
— От моего опекуна.
— А вам не кажется, что это довольно глупо?
— Я должна была… Вы… вы просто ничего не понимаете. Кроме того, это… это вас не касается.
С этими словами она встала и шагнула к двери.
— Касается, и еще как касается, особенно после того, что вы сделали, — произнес ей вслед с кровати незнакомец. — У вас была возможность бросить меня здесь одного, когда я лежал без сознания, но вы ею не воспользовались. Вместо этого вы остались и сообщили хозяевам, что я ваш брат. Это означает, что теперь на мне лежит если не юридическая, то, по крайней мере, моральная ответственность.
— Я хочу всего лишь добраться до Саутгемптона.
— Это сделать несложно, но все будет гораздо легче, если вы расскажете, что вынудило вас бежать из дома, от вашей прежней жизни.
Возникла пауза. Первой ее нарушила Камала:
— Я жила в доме моего дяди. Он сказал мне, что я должна… должна выйти за человека, которого он выбрал мне в мужья.
— Если вы не хотели выходить замуж за того, кто вам не нравится, то что мешало вам попробовать убедить вашего дядю повременить с замужеством? Вот что нужно было сделать, а не убегать из дома!
— Переубедить его было абсолютно невозможно.
— Почему же?
— Он даже не спрашивал моего согласия… Просто приказал мне выйти за этого человека, которого я к тому же ужасно боюсь.
— Почему?
— Во-первых, он стар, ему почти шестьдесят, и… Он очень жесток. Он даже более жесток, чем мой дядя. Говорят, он безжалостно избил свою первую жену, избил до смерти.
— И ваш дядя хотел, чтобы вы вышли замуж за такого зверя?
— Он хотел избавиться от меня. Его дочь… моя кузина… должна выйти замуж за джентльмена, и она боится, что если я буду оставаться в доме, то…
Голос Камалы оборвался.
Она забыла о лежащем в постели незнакомце. В это мгновение ей вспомнился эпизод в столовой, когда Софи бросила ей в лицо "Я ненавижу тебя!" и дала пощечину.
— Судя по всему, — оборвал ее мысли незнакомец, — ваша кузина ревнует. Она боится, что этот самый джентльмен может предпочесть вас ей.
— К чему эти разговоры? — спросила Камала. — Я убежала, я ушла от них, я хочу все забыть!
— А мне кажется, вам нужно вернуться, — сказал он. — Ваш дядя наверняка встревожен вашим исчезновением. Я полагаю, что вы сможете убедить его, и он выслушает ваши доводы. Вряд ли он будет настаивать на том, чтобы вы в восемнадцать лет стали женой шестидесятилетнего мужчины.
— Он не просто хочет, чтобы я вышла замуж, он настаивает на этом браке! — возмутилась Камала. — Останься я дома, дядя заставил бы меня поступить так, как хочется ему! Он бы устроил мне порку… Он бил бы меня до тех пор, пока не вырвал бы у меня согласие!
— Бил бы вас?!!
Слова прозвучали резко, как пистолетный выстрел.
— Вы хотя бы знаете, что это такое, когда тебя избивают хлыстом? Когда тебя секут до тех пор, пока ты не утратишь способность думать, пока боль не станет невыносимой?! — бросила ему девушка. — И тогда ты соглашаешься с тем, чего от тебя требуют, лишь бы побои наконец прекратились! Вот поэтому я и сбежала из дома.
И больше никогда туда не вернусь!..
Ее голос оборвался, перейдя в рыдание. Возникла пауза, которую первым нарушил незнакомец:
— Подойдите ко мне!
Привыкшая повиноваться, Камала повернулась и, не сводя с него взгляда, с испуганным лицом и дрожащими губами подошла к кровати.
Незнакомец протянул к ней руку. Камала ощутила прикосновение его теплой ладони, и ее пальцы дрогнули.
— Посмотрите на меня, — произнес он, — посмотрите на меня, Камала!
Она заглянула в глубину его темных глаз — как ей показалось, прямо в его сердце.
— Это правда?.. Все то, что вы мне рассказали?
— Да… Правда.
— Ваш дядя действительно порол вас? С трудом верю, что кто-либо способен причинять боль созданию столь хрупкому и столь прелестному…
— Он всегда меня бил, — подтвердила Камала. — Я же вам сказала, что он ненавидит меня.
— Тогда побег был правильным поступком, но вы все равно не должны путешествовать одна. Я поеду с вами до Саутгемптона, чтобы оттуда вы отправились к вашей тете.
Их глаза встретились, но Камала поспешила отвести взгляд.
— Вы довезете меня до Саутгемптона… — шепотом сказала она. — Я буду вам очень благодарна… Правда, я боюсь, что дядя поймает меня и вернет обратно.
— Он этого не сделает, — пообещал незнакомец. — Но я до сих пор не могу поверить в то, что вы мне рассказали. Мне кажется, его жестокость сильно преувеличена.
— Клянусь вам, я сказала чистую правду! — взмолилась Камала. — Он презирал моего отца за бедность, а мою мать за то, что она вышла замуж за бедняка. Мне никогда не было так плохо, как эти последние три года!
— А теперь? — спросил незнакомец, держа ее за руку.
— Я счастлива и свободна! Мир кажется мне совсем другим! Даже ухаживать за вами было мне в радость. Я не была счастлива с тех самых пор, как утонули мои родители.
— Утонули?
— Утонули в море, возвращаясь из Италии, — ответила Камала. — Отец получил аванс за книгу, и они смогли позволить себе путешествие. Они так радовались этой возможности, даже называли эту поездку вторым медовым месяцем. Но мои бедные родители так и не вернулись домой…
— И тогда вам пришлось перебраться в дом вашего дяди?
При напоминании о Маркусе Плейтоне Камала снова вздрогнула. Выражение ее лица было красноречивее всяких слов.
