Анн Голон - Искушение Анжелики
Барон де Сен-Кастин рассказывал, как маркиз д'Урвилль, комендант Голдсборо, с помощью гугенотов из Ла-Рошели дал отпор двум кораблям пирата Золотая Борода. В конечном счете, дело решили два метких пушечных залпа раскаленными ядрами. Пожар занялся на палубах, и бандит вынужден был отступить за острова. С тех пор он, казалось, затаился, но надо оставаться начеку.
Граф спросил, не вернулись ли еще два корабля, которых он ожидал: один из Бостона, другой — «Голдсборо» — из Европы. Но было еще слишком рано. Что касается небольшой бостонской яхты, которая высадила людей Кутра Рица в устье Кеннебека, то она вынуждена была сразиться с упомянутым Золотой Бородой и вернулась в порт сильно поврежденная.
— Этот разбойник заплатит мне сторицей, — заявил Жоффрей де Пейрак. — Он не хочет ничего упустить. Но, если он не вернет мне живым моего швейцарца, то я доберусь до его собственной шкуры. Я его найду хоть на краю света.
Дефур сказал, что Французский залив кишит этими канальями пиратами и флибустьерами южных морей. Зная, что летом в северные колонии англичан и французов шли корабли с товарами, они рыскали здесь, чтобы захватывать их с меньшим риском, чем испанские галионы. Это притягивало к Акадии английские военные корабли, вызываемые для охраны рыболовецких флотилий в Бостоне или Вирджинии.
— Не говоря о том, господин граф, что этим англичанам нечего делать во Французском заливе. С какой стати они считают, будто им все позволено?
Дефур добавил, что, совершая торговое путешествие вдоль берегов, он сумел осуществить одно важное дело.
— В прошлом году, когда я почти умирал от голода, истощив запасы, вы хорошо снабдили меня всем необходимым, господин де Пейрак, и теперь, проходя через устье реки Сен-Жан, я смог забрать шесть солдат из гарнизона небольшого форта Сент-Мари. Я привез их сюда, чтобы передать в ваше распоряжение.
— Значит, Дефур, тебе мы обязаны появлением здесь этого дурня в униформе, Адемара? — удивился барон.
Акадийский концессионер возразил:
— Мне его навязали силой. Кажется, повсюду: от Монреаля до Квебека, от Верхнего озера до залива Зноя — все хотят от него избавиться и спихивают друг другу. Но остальные — крепкие ребята и умеют драться.
Пейрак, довольный, рассмеялся.
— Благодарю вас, Дефур. Я не откажусь от нескольких хороших стрелков. Но что сказали об этом похищении господин де Вовнар и кавалер де Грандривьер?
— Они были в Жернсеге. Там ожидают визита губернатора Акадии господина Виль д'Авре. Впрочем, именно поэтому я совершил свое путешествие через залив. Так надежнее. Мои братья возьмут на себя труд встретить этого надоедливого гостя, — заключил он с громким смехом.
— Но почему вы не высадили этих солдат в Голдсборо? — спросил де Кастин.
— Буря отнесла меня к островам Матиникус, — ответил тот без бравады. А потом туман держал нас в полном мраке четыре дня. И я предпочел плыть на запад. Пройти в Голдсборо непросто. Я мог столкнуться с Золотой Бородой. Но видите, в конце концов мы с вами встретились.
Пейрак поднялся, чтобы пойти посмотреть на солдат, и его попутчики отправились за ним.
Анжелика осталась в полутемном зале. Испанское вино было приятным, но слегка кружило голову. Роз-Анн выпила пива. Она была голодна. Едва Анжелика и ее питомица подумали, что хорошо бы поесть, как перед ними возник приветливый старик и поставил на стол тарелки с большими ломтями горячего хлеба, намазанными вареньем из черники, которую французы называют «миртий», и которая покрывает в Америке огромные пространства.
Улыбнувшись, он пригласил их подкрепиться. У него была небольшая белая борода, и на лице читалось выражение доброты. Его скромный, слегка старомодный черный камзол и короткие штаны с напуском над коленями, белый воротничок и плиссе напоминали Анжелике одежду ее деда еще тех времен, когда в моде были гофрированные брыжи. Он сказал им, что его зовут Джозеф Пилгрим.
Когда маленькая Роз-Анн поела, он присел возле нее и дружески заговорил по-английски.
Джозеф был очень взволнован, когда узнал, что ее родителей зовут Уильям, и что они родом из Биддефорд-Себейго. Он сказал Анжелике, что дед и бабушка Роз-Анн живут менее чем в тридцати милях отсюда, на реке Андроскостин. В районе, который индейцы называют Невееваник, то есть Весенняя земля, они основали десяток лет назад поселок, сейчас процветающий и называемый по-английски Брансуик-Фолс. Эти Уильямы были предприимчивыми людьми, неустанно стремившимися проникнуть подальше в глубь этих земель. Так, Джон Уильям-сын покинул Биддефорд, богатую колонию в заливе, и отправился основать другой Биддефорд на озере Себейго. Теперь стало известно, чего им это стоило: их взяли в плен и увезли в Канаду. Хотя деревни на побережье и не были в безопасности, когда красная волна индейцев хлынула из лесов на англичан, но отсюда всегда можно было убежать на острова.
Однако он, Джозеф, понимает таких людей, как эти Уильямы, ибо сам никогда не любил треску и волнения на море. Он предпочитает блеск рек и озер под сенью деревьев и мясо диких индеек.
Ему было десять лет, когда его отец, торговец из Плимута на мысе Код, прибыл сюда, чтобы основать факторию Хоуснок. Именно поэтому его прозвали Джозеф Пилгрим. Ибо колония была создана паломниками. Совсем еще ребенком он высадился вместе с ними с корабля «Мейфлоуер» на пустынном берегу, где половина из них умерли в первую же зиму.
Закончив свой рассказ, который он поведал им ровным и слегка нравоучительным тоном, старик отправился что-то искать на этажерке, затем вернулся с гусиным пером, чернильницей, тонкой, похожей на лист пергамента берестой, и стал что-то на ней рисовать. Это был план, по которому можно было отыскать английскую деревню, где жили старый Бенджамен Уильям и его жена Сара, дед и бабка Роз-Анн.
Он объяснил потом, что, переплыв на правый берег Кеннебека и двигаясь на запад, можно дойти туда менее, чем за день.
— Это рука провидения! — воскликнула Анжелика.
Она и ее муж давно хотели вернуть девочку родным, но эта задача представлялась весьма трудной. Идя в Голдсборо, то-есть на восток, они удалялись от мест, населенных англо-саксами. Область, где они находились, англичане называли Мэн, французы — Акадия. Это была пограничная территория, где Кеннебек означал весьма подвижную границу, ничейную землю без законов и без хозяина.
Провидению было угодно, чтобы семья их воспитанницы оказалась менее, чем в десяти лье от Хоуснока.
Глава 7
Вечером, снова посетив факторию по приглашению Голландца, который хотел устроить ужин для своих почетных гостей, они обсудили прежде всего, как вернуть ребенка.
