Тереза Ромейн - Сезон соблазна
– Что ж, твои доводы кажутся мне вполне убедительными, – сказал наконец Джеймс. – Думаешь, леди Ирвинг согласится принять вас обеих в своем доме?
Луиза торопливо закивала, а Джеймс продолжил:
– Буду очень рад, если моя невеста на протяжении всего светского сезона станет жить в Лондоне. Это позволит нам чаще видеться и вместе выезжать в свет. Ты права и относительно Джулии: так у меня будет больше возможностей помочь ей занять достойное место в высшем обществе. Увы, ты сама в свое время была лишена моей поддержки, о чем я искренне сожалею.
Темные глаза Луизы блестели от возбуждения, когда она воскликнула:
– О, Джеймс, как было бы здорово, если бы я могла находиться рядом с Джулией… ну и рядом с тобой, разумеется! Ой, а что мы скажем, если нас спросят, почему до сих пор не женаты?
На этот вопрос у Джеймса не было вразумительного ответа, поэтому он пожал плечами и с невозмутимым видом произнес:
– Например: «Не суйте свой грязный нос в чужие дела».
По-видимому, манера поведения передалась от Джулии, как инфекция: до знакомства с ней он вряд ли осмелился бы употребить подобные выражения при леди.
Луиза ахнула, но быстро взяла себя в руки и рассмеялась.
– Верно! Или можно сказать, что мои родители так увлекли тебя животноводством, что все твои мысли теперь занимают вопросы разведения новой породы скота и тебе не до свадьбы!
– А вот еще вариант: ты не желаешь устраивать свадьбу до тех пор, пока наш дом не будет обставлен по твоему вкусу модной мебелью в египетском стиле, – со смехом продолжил шуточную игру Джеймс. – В особенности же ты мечтаешь обзавестись ванной в форме сфинкса.
– О, тебе никто не поверит! Или слухи, которые ходят о ремонте в твоем поместье Николса, верны? Приехав туда, мы как будто перенесемся в мир пирамид?
– Боюсь, что все выглядит гораздо прозаичнее, – признался Джеймс. – Я всего лишь поменял крышу усадебного дома и сделал косметический ремонт внутри. Усадьба в течение многих лет находилась в запустении. Мой отец содержал очень небольшой штат прислуги, и она была не в силах поддерживать порядок в пустовавшем доме. Многие комнаты долгое время оставались нежилыми, и их просто закрыли на замок. Представляешь, в каком они сейчас состоянии? Впрочем, твоя мысль мне понравилась. Было бы неплохо, если бы обои и драпировки для комнат ты выбрала сама, по своему вкусу.
Луиза кивнула:
– Я принимаю твое великодушное предложение. Если хочешь, мы можем устроить семейный праздник в твоем поместье в ближайшее время. Мне очень любопытно взглянуть на усадьбу, да и ты, наверное, жаждешь туда наведаться.
– Договорились! – Джеймс поднялся. – А теперь мне надо поговорить с лордом Оливером и посвятить его в твои пожелания относительно Джулии, а также пригласить их с леди Оливер в ближайшее время посетить мое родовое поместье.
– Но как все же, если без шуток, мы объясним причину, по которой откладываем свадьбу? – теперь уже с озабоченным видом снова спросила Луиза.
Джеймс на минуту задумался, но в голову ничего путного так и не пришло. В последнее время подобное случалось с ним слишком часто, что не могло его не беспокоить.
– Придумаем что-нибудь по ходу дела, – сказал он наконец. – В крайнем случае объявим, что свадьба откладывается по семейным обстоятельствам.
Такого объяснения, конечно, недостаточно, чтобы заставить сплетников замолчать, но что еще здесь можно придумать? Чтобы скрыть смущение, он опять прибегнул к шутке:
– Скажем, что ты ждешь, когда доставят ванну в форме сфинкса.
Луиза с улыбкой покачала головой и, потянувшись к фолианту в кожаном переплете, который отложила в сторону, когда Джеймс вошел в комнату, предупредила:
– Я бы на твоем месте не стала рисковать, приводя папе подобные доводы. Это может плохо кончиться. Он не поймет, что ты шутишь, и подумает, что я сильно поглупела в Лондоне, хотя сам образ сфинкса вызовет у него симпатию – ведь это фантастическое существо отчасти лев. Папа любит животных, и, пожалуй, решит, что анималистические мотивы прекрасно подойдут для украшения интерьера.
Джеймс, улыбнувшись, поцеловал невесте руку, чтобы еще раз напомнить себе о своем статусе жениха. Луиза снова зарделась. Выйдя из библиотеки и оказавшись в коридоре, Джеймс испытал чувство, похожее на облегчение, и, прислонившись к стене, на мгновение закрыл глаза. Поговорить так, как он задумывал, не удалось.
Единственным добрым знаком было то, что она изъявила желание посетить его поместье. Но почему она все-таки упорно старалась отсрочить свадьбу? Из-за нежелания ехать в ненавистный Лондон? Если так, то почему тут же изъявила готовность поселиться в столичном особняке тети вместе с Джулией? Джеймс открыл глаза и в замешательстве покачал головой. На его взгляд, в поведении невесты не было никакой логики.
Луиза, по-видимому, еще не привыкла к своему статусу невесты. И было бы не по-джентльменски давить на нее и требовать большего, чем она могла ему сейчас дать. Джеймс был уверен, что в конце концов добьется своего: они с Луизой поженятся, и он поможет сестре и ее маленьким дочерям выйти из трудного положения.
Что касается Джулии, то Джеймс не мог препятствовать ее приезду в Лондон, но решил держать свои чувства в узде и не выходить за рамки приличий.
Тем временем Луиза, оставшись в библиотеке одна, пребывала в невероятном смятении и, отложив в сторону книгу, сидела, уставившись в одну точку, с отрешенным видом. Выражение ее лица было, как обычно, непроницаемым: Луиза не позволяла эмоциям брать верх над разумом, да и Джеймс мог вернуться в любую минуту.
Скрывать свои истинные чувства она научилась во время пребывания в Лондоне. Природная сдержанность помогла ей быстро усвоить эту науку. По выражению ее лица никто не смог бы догадаться, что творилось в душе Луизы, и это было для нее утешением, пусть и слабым.
Она умела скрывать страх, входя в помещение, где находилось множество незнакомых людей, которые с открытым пренебрежением смотрели на нее. Она искусно скрывала свое разочарование, когда кавалеры не приглашали ее на балу, и сдерживала слезы, готовые хлынуть от боли, когда какой-нибудь неуклюжий джентльмен оттаптывал ей ноги во время танца. Луиза не показывала досаду, когда ее тетя громко в присутствии своих друзей сетовала на то, что у опекаемой ею родственницы нет ухажеров. «На нее никто не клюет», – запросто говорила тетя Эстелла, не стесняясь цветистых выражений.
Да, Луиза была талантливой ученицей: в светском обществе даже не подозревали о тех уроках, которые она успела усвоить, – так по сравнению со страданиями, что испытывала девушка на каждом званом вечере или балу в Лондоне, разговор с Джеймсом мог показаться детской забавой.
