Мэгги Осборн - Лучший мужчина
Распрямив плечи и прочистив горло, он сказал:
— Сначала хорошие новости. Никто не убит и серьезно не пострадал. Теперь плохие: индейцы увели сорок два быка. Во время паники пять быков утонули и один потерялся. Два лонгхорна сломали ноги, и мы вынуждены были их пристрелить. — У Дэла сводило челюсти, так что пришлось делать над собой усилие, чтобы говорить дальше. — Итого пятьдесят быков потеряно. Общее число снизилось до одной тысячи девятисот семидесяти девяти.
Все разом вздохнули, поникли головами.
— Сукин сын! — раздался негодующий голос.
Еще один из ковбоев возмутился:
— Это нечестно!
— Надо бы нам тут же и разойтись, — сказал Грейди, бросив презрительный взгляд в сторону Джека Колдуэлла. — Быки-то теперь не наши. С чего бы нам работать на вдову? По-моему, надо отпустить лонгхорнов на волю, а самим поворачивать домой.
— Я никогда не бросал стадо, не брошу и на этот раз, — проговорил Дэл.
От того, что они развернутся и разъедутся по домам, Лоле хуже не станет. На общую сумму наследства стоимость стада повлияет незначительно. Но поступи он так — тень легла бы на каждого из участников перегона, и репутация погонщиков была бы серьезно подмочена. Дэл посчитал, что не имеет права рисковать будущим своих людей.
— До Абилина осталось две с половиной недели. Давайте гнать скот.
Погонщики молча прошли мимо него, бросили кружки в лохань и направились к табуну за лошадьми. Имя Колдуэлла было у всех на устах. Каждый помянул его недобрым словом. Дринкуотер и Калеб плюнули в его сторону.
Фредди остановилась возле Фриско и, погладив его по щеке, сказала:
— Ты не виноват.
Лес подошла и пожала ему руку:
— Вы сделали все, что могли.
Стоя возле сидящей в коляске Алекс, Фриско смотрел, как сестры Рорк седлают коней и едут к стаду. Когда Алекс дотронулась до его руки, Дэл нахмурился.
— Ни один человек не сделал бы больше, чем сделали вы. Не вините себя. А теперь поезжайте. Вы нужны им у реки.
Он видел, как Фредди и Лес направились в хвост стада, и, еще чувствуя прикосновение руки Алекс, переживал худшие минуты в своей жизни.
Ему надо было немного побыть наедине с собой, и поэтому он поскакал в прерии, откуда мог наблюдать начало движения стада. Опустив голову, Фриско провел ладонью по лицу.
Великодушные, благородные женщины, сестры Рорк выразили ему слова соболезнования, поддержали его и успокоили. Они не плакали, никого не проклинали. Они скрыли отчаяние и приняли поражение с достоинством. Как бы ему хотелось, чтобы Джо Рорк видел сегодня своих дочерей, чтобы этот жестокий человек почувствовал гордость за собственную плоть и кровь. Сыновья не могли бы повести себя лучше, чем его дочери, не могли бы работать упорнее и с большей самоотверженностью.
Кипя негодованием, Фриско пришпорил коня и погнал его к реке. Переправа прошла гладко, и ни один бык не пропал.
Но теперь это уже не имело значения.
Через несколько дней они пересекли еще пару небольших рек, миновали колонию диких собак, и один раз им пришлось потрудиться, удерживая лонгхорнов, когда путь им пересекло стадо бегущих на запад буйволов. Завтра им предстояло войти в Канзас.
— С индейцами покончено? — спросила у Грейди Лес, слезая с коня.
— Возможно, мы увидим кого-нибудь из племени осейдж, но они чаще просят табак, чем мясо. Конечно, быков тоже, бывает, выпрашивают, но вообще-то это более гордый народ, чем эти воры команчи. — Грейди сплюнул от отвращения. — Если им понадобится мясо, мы смело можем отдать им быка, а то и пару.
Теперь, когда стадо принадлежало Лоле, можно быть щедрыми. Подумав об этом, Грейди криво усмехнулся.
— Эй, мисс, смотри-ка, кто к тебе идет!
Лес положила седло на землю и распрямилась, вытирая ладони о штаны.
Лутер шел к ней с выражением мрачной решимости на лице. В руках он сжимал букет полевых цветов. Лутер изменился до неузнаваемости, он совсем не был похож на человека, которого она до сих пор знала. Волосы его были зачесаны назад и густо смазаны бриолином. Он был при галстуке, в нарядном жилете и темном костюме. Вычищенную шляпу он нес в руке, ботинки его сверкали.
— Не иначе как наш друг решил приударить за дамой, — сказал Грейди. — Интересно, что это с ним: он обгорел на солнце или так нервничает?
— Уходите, — ответила Лес, тоже изрядно нервничая.
Она надеялась, что Лутер решится объясниться, но последнее время ей стало казаться, что этому никогда не бывать.
— Помогите Алекс или нарубите дров, но только уходите.
У Лес хватило времени на то, чтобы стряхнуть пыль с одежды и пригладить волосы.
— Вот. Это вам, — сказал Лутер, протягивая цветы.
— Спасибо. — Лес почувствовала, что Лутер волнуется. — Вы сегодня очень нарядно выглядите.
Ее замечание вызвало новый прилив смущения. Уши у Лутера побагровели.
— И вы тоже.
Лес сомневалась в искренности его слов. Она пропиталась пылью и потом и обгорела на солнце. Не мешало бы принять ванну и помыть волосы. Наверное, было бы лучше, если б в такой торжественный момент она стояла перед ним в нарядном платье, тщательно завитая и слегка надушенная. Но увы, на ней были вылинявшая рубашка с дырой на локте и штаны, подвязанные веревкой.
Лутер потянул себя за ставший внезапно тесным воротник.
— Вы не окажете мне честь, согласившись пойти со мной на небольшую прогулку перед ужином? Здесь неподалеку расположилась колония луговых собачек. Может быть, вам будет интересно посмотреть, как они живут?
Он был таким начищенным, таким нарядным, и она на его фоне, казалось, еще больше воняла навозом и бычьими шкурами, чем обычно после трудового дня. Но руки и лицо она могла бы по крайней мере вымыть.
— Вы не дадите мне немного времени?
— О, простите… Я… Конечно, вам надо подумать об этом. Мне надо было сперва спросить… черт… Не умею я… Простите. Я не хотел навязываться.
Лес шестым чувством угадала, что Лутер не станет повторять попытку, что он и так сделал над собой громадное усилие. Если она отпустит его, он больше не вернется.
— Лутер… — Лес сделалась пунцовой от смущения, но, удивляясь собственной храбрости, все же сказала: — Я думаю, что люблю вас с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать… Но мне казалось, что это неудобно…
Лутер замолчал и уставился на нее.
— Что вы сказали?
— Я не знала, что вы обратили на меня внимание. Полагала, что вы приносите мне книги и разговариваете со мной потому, что я глупая молодая девица, дочь вашего клиента. Вы заходили к па, а не ко мне. Вы не танцевали со мной на приемах, не приглашали покататься в своем экипаже.
Лес подошла к нему и взяла его под руку, уводя Лутера подальше. Он казался совершенно растерянным. Она и сама была немного не в себе.
