Плач богов (СИ) - Владон Евгения
В принципе, может оно и правильно. Нельзя вываливать кому-то на голову самыми жуткими потрясениями не усадив жертву в подходящую для этого позу на мягкий диванчик и не сунув той под нос блюдо с изысканными вкусностями. Вначале агнца нужно как следует подготовить: усыпить бдительность, погладить ласково по головке, разрешить сделать что-то, что когда-то считалось недопустимым и могло преследоваться жёсткой наказуемостью, а уже после…
- Этот день обязательно следует сделать памятной датой в нашей семье. Подумать только. Кажется, ещё вчера ты пришла в наш дом такой маленькой и бойкой девчушкой восьми лет от роду, а теперь передо мной сидит взрослая самодостаточная девушка. – сказать, что тётушка Джулия была в тот момент в ударе, не сказать ровным счётом ничего. Она не просто расточалась цветущей улыбкой и воодушевлёнными фразами, даже присела рядом с племянницей на диван, дабы совершить со своей стороны редчайший акт физического контакта – схватить девушку за ледяные ладошки и сжать их своими пальцами в порыве эмоциональной солидарности. Хотя не исключено, что это учинили намерено, чтобы Эвелин не сбежала с места разворачивающегося преступления раньше времени, до того, как будет исполнен завершающий удар.
Но самое ужасное во всём происходящем то, что Эва не знала, что ей делать. Был ли у неё хоть один ничтожный шанс избежать всего этого кошмара?
- Да ещё и без пяти минут невеста.
Она не могла ослышаться. Её назвали невестой! И не кто-то там чужой, а родная тётушка, глядящая в глаза с лучезарной улыбкой самой счастливой в мире названной матери.
- Невеста? – как этот вопрос слетит с её губ, она так и не поймёт. Да и толку-то? Может ей хотелось уточнить, не почудилось ли ей, как и разобраться в самом понятии. Что это вообще всё значило? Что такое «без пяти минут невеста»? Неужели существует подобный статус? И если да, то с чем он связан?
- Да, моя хорошая, - замасливание слуха и внимания не прекращалось ни на секунду. Джулия не только улыбалась и пожимала ей ладошки, в этот раз даже провела пальцами по локону в причёске племянницы, то ли его поправляя, то ли приглаживая ласкающим жестом доброй матушки. – Несколько минут назад тебе сделали предложение, и мы его приняли. Теперь ты почти что официальная невеста графа д’Альбьера. Осталось лишь объявить о вашей помолвке и назначить дату венчания. Мне даже не хватает слов выразить свои эмоции, то как я за тебя радуюсь и насколько счастлива.
То, что после этих фраз у Эвелин враз откажут все органы чувств от слуха и до восприятия окружающей реальности, а в голове так и вовсе помутнеет, погрузив сознание в хаотичный вихреворот какого-то жуткого отупления и удушающей пустоты, сама девушка поймёт не сразу. Сделать это, как говорится, будет просто нечем. Мозг тоже частично отключится. Даже будет какое-то время играть с ней непонятными образами и искажёнными звуками либо происходящей действительности, либо вышедшего из-под контроля воображения. Успеет на несколько секунд убедить её, что это сон, что ей всего-то надо – открыть глаза да проснуться. Такие вещи не могут происходить в реальности. Это же нонсенс, полнейший абсурд!
Разве что всё, что окружало её до этого говорило об обратном, не собираясь никуда исчезать и не перевоплощаться во что-то иное. А потом и вовсе проступило чёткими очертаниями сквозь кратковременную пелену, прорвавшись в память вместе с непринуждённым щебетанием тётушки Джулии.
-…Это будет самая пышная свадьба в Гранд-Льюисе, я убеждена в этом на все сто. Его светлость не из тех, кто скупится на пышных празднествах, предпочитая шокировать общественность своей щедрейшей душой и безграничными возможностями. Представляешь, как сразу в твоей жизни всё изменится? А как будут обращаться, почтительно приседая в реверансах первыми…
Похоже, она всё-таки бредила. Не могла она такого слышать. Не для неё предназначались все эти слова. А если и для неё, то в качестве какой-нибудь жестокой шутки. В любом случае, этот кошмар нужно было как-то прекратить. Неужели тётя ничего не видела? Так была ослеплена каким-то своим извращённым счастьем, не замечая буквально в упор, что при этом происходило с её племянницей?
- Ох, кажется я тебя малость переутомила своей докучающей болтовнёй. Но ты же знаешь, какой несносной болтушкой я становлюсь от распирающих меня эмоций. Моё солнышко! – нет, она определённо ничего не видела, продолжая наносить удары один за другим каждым последующим словом и действием. Даже обхватила лицо девушки обеими ладонями столь редчайшим для себя порывом любящей тётушки и заглядывая в глаза Эвелин со счастливыми слезами в своих. – Я просто до безумия рада за тебя. Ты заслуживаешь подобного подарка от судьбы, как никто другой. Думаю, твои родители и братик на небесах сейчас радуются вместе с нами.
Сложно сказать, почему она промолчала тогда, почему ничего не сделала и не сказала в ответ. Возможно всё из-за того же состояния. Контузившего шока, который отупляет за считанные мгновения, превращая и тело, и разум в непонятную субстанцию непонятного предназначения. Да и что бы она вообще сделала? А если бы и попыталась, кто бы стал её слушать? Видать бы сразу одёрнули и отправили в свою комнату приходить в правильные чувства. Кто она такая, чтобы перечить чьему-то сделанному за неё выбору?
«Уже представляю заголовки во всех газетах Гранд-Льюиса (и не только Гранд-Льюиса) и твою фотографию в роскошнейшем подвенечном платье, пошитом вызванными для такого случая из самого Парижа модистками… Вне всяких сомнений, Вёрджил наймёт портретиста, чтобы запечатлеть новую хозяйку Терре Промиз на огромном холсте в лучших традициях масляной живописи… Интересно, куда вы отправитесь на Медовый месяц? Может в Южную Америку? Рио-де-Жанейро, Буэнос-Айрес, Ла-Пас, Кайенна – я, наверное, с самого раннего детства мечтала увидеть все эти города…»
Это однозначно бред. Всё! От начала пробуждения и до момента, как она покинула кабинет дяди Джерома.
«Я могу идти?» - спрашивала ли она разрешения, перед тем как уйти?
Многие фразы, произнесённые тётушкой, будут ещё очень долгое время преследовать девушку по пятам, но часть сказанного самой Эвелин и в особенности её дальнейшие действия провалятся в небытие, в чёрные дыры не такого уж и щадящего подсознания. Как она окажется на первом этаже – не запомнит. Впервые очнётся на террасе у выхода на задний двор. Простоит недолго, ровно столько, чтобы осознать произошедшее – понять с чёткой ясностью, что всё это правда. Её только что поставили перед известностью и жёстким фактом о её дальнейшей судьбе.
Её продали! Именно так, как и мечтали всё это время! Как можно подороже! Человеку, который способен даже переплатить. Человеку, чей банковский счёт и знатное происхождение не перебьёт никто другой из гипотетических кандидатов на руку и сердце сиротки Эвы. Это же предел всех мечтаний! Как можно не возрадоваться такому головокружительному повороту событий? Она ведь только что оправдала все возложенные на неё семьёй Вудвиллей-Клеменсов надежды, совершив во истину нечто невероятное!
Возможно нечто близкое чувствуют люди перед приближением собственной смерти: сводящий с ума ужас с шокирующей неизбежностью, от которых в жилах стынет кровь, а тело пронизывает выбивающими разрядами высоковольтного тока. Тебя буквально трясёт и физические силы покидают с быстротечностью воды, попавшей в сухой песок – истончаясь за считанные секунды и подрезая нахлынувшей слабостью, будто ударом сбивающей с ног смертоносной волны. Ты даже не соображаешь, что при этом творишь и куда тебя ведёт, как под воздействием сильнейшего притяжения интуитивных импульсов и подсознательных желаний.
Прижмёшь ладошку к нижней части лица, запечатывая рот неосознанным порывом (не дай бог и вправду, кто услышит) и практически слетишь по ступеням, словно подхваченный резким порывом ветра осенний лист, не разбирая пути и едва понимая, куда да зачем бежишь. Ноги сами вынесут по заученному маршруту вначале в сад, через незамысловатый лабиринт идеально выстриженных кустов из садовых цветов, метрового самшита и прихотливой камелии, прямиком в затенённый тоннель двухвекового парка.
