Ширл Хенке - Сладкое безумие (Глубокая, как река)
Оливия сочувственно вздохнула и, кивнув в сторону костра, сказала:
– Еды немного, но от голода не умрем. Мне удалось найти и сухие одеяла. До ближайшего селения идти и идти. Что будем делать? – И вручила Сэмюэлю тарелку с подогретыми бобами.
– До Нью-Мадрида примерно сутки лодкой вверх по течению, но, судя по тому, что творится сейчас на реке, вряд ли кто-либо решится воспользоваться водным путем. Если вообще уцелел народ, живший по берегам.
– Мне бы не хотелось рисковать. Может, вниз по реке будет безопаснее? Как ты считаешь?
– Мы можем остаться здесь и переждать, пока все успокоится. Палубная надстройка послужит домом, а запасов продовольствия хватит надолго. Тем временем я построю плот, и, если река опять не взбунтуется, отправимся в путь. Иначе придется идти пешком до самого Начеса – не слишком приятная перспектива.
– А разве ниже по течению нет небольших селений? – спросила Оливия, пытаясь вспомнить, видела ли она следы жилья по берегам в этих местах, когда путешествовала со всем комфортом в качестве пассажира, но тогда ее мало интересовали проплывавшие мимо леса и унылые болота.
– Если память мне не изменяет, – покачал головой Сэмюэль, – ближайшее селение от нас примерно в семидесяти пяти милях к югу, да еще на восточном берегу.
– Значит, нужно строить плот, – заключила Оливия, и по тону ее можно было догадаться, что эта идея ей по душе. Несколько минут они ели молча, погруженные в свои мысли, а потом молодая женщина наконец набралась храбрости и спросила: – А что будет, когда доберемся до Нового Орлеана?.. Если, конечно, предположить, что мы выживем.
У Сэмюэля моментально пропал аппетит, и он отставил тарелку, вспомнив последнюю жуткую сцену с Летицией.
– Судя по тому, что говорил Вескотт, этот твой богатый дядя готов тебя принять. Возможно, это лучше, чем возвращаться в Сент-Луис. Когда я бросился за тобой вдогонку, Тиш не слишком обрадовалась. Боюсь, она способна натворить бед, если мы вместе появимся в Сент-Луисе, и особенно теперь, когда Вескотт мертв.
– Значит, ты считаешь, что следует поселиться у дяди Шарля? – разочарованно протянула Оливия.
– Ты станешь богатой наследницей, – напомнил Шелби, внимательно наблюдая за молодой женщиной, которая перекладывала из руки в руку почти пустую кружку кофе.
– Деньги для меня не имеют значения. Да и дядя Шарль мне безразличен. Он в свое время не пустил на порог родную сестру с мужем и ребенком. Ведь я стану его наследницей чисто случайно, лишь потому, что его сыновья погибли во время эпидемии желтой лихорадки, а больше никаких родственников у него не осталось. Не думаю, что мне понравится жить в его доме.
– Возможно, он уже отдал богу душу. Вчера, когда мы гнались за твоей лодкой, мне пришла в голову любопытная идея. Вполне вероятно, что Шарль Дюран умер, назначив тебя своей наследницей. Тогда легче объяснить стремление Вескотта доставить тебя в Новый Орлеан. Не думаю, что он стал бы так рисковать, организовывая твое похищение, если бы тебя уже не дожидалось дядино наследство.
– Мне не нужны его деньги, – отрезала Оливия, подумав: «Мне нужен только ты, Сэмюэль». Она терпеливо ждала, что скажет возлюбленный. Не зря Микайя учил ее терпению, но в присутствии Сэмюэля ей всегда было трудно сохранить выдержку.
Он взглянул на ее упрямо выставленный подбородок, и на душе у него потеплело.
– Но тебе нужно где-то жить, пока я отвезу Летицию в Вашингтон и возобновлю бракоразводный процесс. Надо, чтобы кто-то о тебе заботился.
– Я могу вернуться в хижину Микайи. Мне наплевать, что скажут по этому поводу старые сплетницы в Сент-Луисе.
– Не можем же мы прожить всю жизнь в глуши вдали от всех, – возразил с печальной улыбкой Сэмюэль. – Не забывай, что я по-прежнему служу в армии, по крайней мере до окончания войны. А потом нужно будет работать в фирме Сантьяго, следовательно, жить в Сент-Луисе. Конечно, со временем мы можем переехать на испанскую территорию и поселиться в Санта-Фе по примеру сестры, но так или иначе мне надо избавиться от Летиции. Пока я не получу развод, мы с тобой не можем пожениться.
– Я бы скорее предпочла иметь тебя, чем обручальное кольцо. – И Оливия залилась слезами. Она поняла, что кодекс чести и чувство долга, объединившись, непременно надолго разлучат ее с Сэмюэлем.
– Ты достойна лучшей доли. Я хочу, чтобы у нас все было так, как ты того заслуживаешь. – Сэмюэль протянул руку и нежно погладил жену по щеке.
– Остается радоваться тому, что нам выпало хоть пока быть вместе, ведь война еще не началась. Не будем терять ни одной драгоценной секунды, Сэмюэль, – шепнула Оливия, прижимаясь губами к его пальцам.
– Иди ко мне, – велел Шелби, обнимая Оливию. Он встал на колени у пылающего костра, взял ее лицо в ладони и нежно поцеловал.
Она откинула голову и отдалась его ласкам. Несмотря на вечернюю прохладу, все тело горело и от Сэмюэля исходил жар, почти сравнимый с недавним неистовством стихии. Оливия тесно прижалась к его груди, ощутив, как гулко бьется сердце.
– Я постелила постель в каюте и даже разыскала фонарь, – смущенно сообщила девушка. Ей не терпелось как можно быстрее увидеть красивое мускулистое тело Сэмюэля, не обремененное одеждой.
Встав на ноги, он легко как перышко поднял Оливию на руки и понес ее к каюте, пригнул голову при входе в низенькую дверь и остановился, недоуменно осматриваясь. За время его отсутствия Оливия убрала к стенам груз и запасы, расчистила и вымыла пространство в центре, где теперь был разложен широкий соломенный тюфяк. Над ним висел фонарь, сообщавший помещению домашний уют.
– Ты зря времени не теряла, – шепнул Сэмюэль, укладывая Оливию на постель.
– Все пытаюсь доказать, что лучшей домашней хозяйки тебе не сыскать, – засмеялась в ответ Оливия, усадила мужа рядом и принялась развязывать тесемки его кожаной рубашки, прижалась носом к поросли густых черных волос, открывшихся за воротом, и с наслаждением вдохнула запах, принадлежавший только ее возлюбленному.
Одним движением он скинул через голову и отбросил в сторону рубашку, потом снял с Оливии блузку и коснулся губами отвердевших сосков, а она тихо застонала под его ласками. При мерцающем свете фонаря они не спеша принялись раздевать друг друга, обмениваясь поцелуями и словами любви, как бы утверждая жизнь на фоне разрушений и смерти, принесенных землетрясением.
Оливия потянулась рукой внутрь тесных кожаных брюк, которые только что расстегнула, натолкнулась на горячее, чуть сжала пальцами и услышала резкий вздох Сэмюэля. Ей все было еще внове, стало неловко за себя, она отдернула руку и попыталась разглядеть лицо мужчины, оставшееся в тени.
