Жаннетта Беньи - Флорентийка и султан
– Возьмите... Здесь...– снова прохрипел он. Тамаш наклонился и увидел дорожный баул.
– Там... Маленький сундучок... Достаньте... Капитан вынул из баула сундучок и поставил его на столик рядом с постелью.
– В этом ларце,– задыхаясь, произнес старик,– сто золотых монет. Возьмите их себе. Но это, конечно, не все мое богатство... Все остальное находится внизу, в вашем трюме, в пшенице.
Капитан опешил.
– Так вот почему вы так хотели попасть на мое судно.
Похоже, у умирающего уже началась агония. Он начал дышать быстро и прерывисто. Потом захрипел, но через мгновение умолк.
– Там, в пшенице, мое состояние...– в полузабытьи произнес он.– Отдайте деньги Фьоре. У меня больше никого не осталось... Все умерли...
Капитан почувствовал, как руки его задрожали от волнения.
– А где, где ваше состояние?
– Осторожнее, не спутайте,– прохрипел старик.– На мешке вы увидите...– его голос становился все тише и тише – полумесяц... Красный полу... месяц... Никто... не знает... Даже она...
Старик поднял руку и пошевелил в воздухе пальцами. Наверное, он хотел еще что-то сказать, но силы уже покинули его.
Рука бессильно упала на постель. Умирающий издал последний стон и затих. Али Чарбаджи, бывший главный казначей Стамбула, был мертв. Теперь тайна денег была известна только капитану баржи Тамашу Запольяи.
ГЛАВА 2
Положению, в котором сейчас очутились Фьора, трудно было позавидовать. После бегства с казначеем Стамбула из Турции она оказалась в совершенно незнакомой стране, о которой прежде едва слыхала. Венгерского языка она не знала, и теперь ей приходилось надеяться только на то, что им с Али-беем удастся добраться до Вены.
Бывший стамбульский казначей надеялся найти там убежище при дворе императора. По словам Али-бея, несколько лет назад он оказал неоценимые услуги австрийскому посланнику, вызволив из турецкой тюрьмы его родственника. Благодарный австрияк обещал Али-бею всяческую помощь и содействие, если тот когда-либо окажется в затруднительной ситуации.
Фьора подозревала, что именно с помощью посланника Австрии им и удалось бежать из Стамбула. Однако, Али-бей был скрытен и не слишком-то охотно делился секретами со своей, пусть даже глубоко обожаемой, наложницей.
Разумеется, Фьоре было известно о том, что у Али Чарбаджи были деньги, и большие деньги. Но сам он так и не признался, куда спрятал эти капиталы. Фьоре было известно лишь то, что с собой в дорогу он захватил небольшой ларец, в котором, очевидно, было золото.
Возможно, этих денег, пусть даже немалых, хватило бы для того, чтобы добраться до Вены. Но вряд ли одним ларцом исчерпывалось все состояние Али Чарбаджи...
Фьора была почти уверена в том, что им не удастся выскользнуть незамеченными даже за городскую черту Стамбула. Уже в тот самый момент, когда Али-бей, снарядившись в дорогу, пришел на женскую половину дома и сказал Фьоре, что намерен немедленно бежать, она приготовилась к тому, что их схватят чуть ли не за порогом.
В таком случае, бывшего стамбульского казначея ожидала мучительная смерть в зинданах султана, а Фьору – вновь невольничий рынок. Это было ужасное унижение, через которое она могла бы и не пройти второй раз.
Но, судя по горячим уверениям Али-бея, у них были хотя и небольшие, но шансы на успех... Он сказал, что есть верные люди, которые помогут им незамеченными выбраться из города. Затем, с помощью все тех же верных людей они должны добраться до устья Дуная и, прячась в трюмах тяжело груженой баржи, покинуть пределы Османской империи и поднимутся вверх по Дунаю до Белграда. Али-бей говорил, что если все пройдет так, как он задумал, то через неделю они будут уже в тысяче километров от границ Турции.
Нельзя сказать, чтобы слова Али-бея выглядели очень убедительными, однако другого выхода у Фьоры не было. В любом случае – удалось бы задуманное Али Чарбаджи бегство или нет, его жен и наложниц ждала неизбежная участь: вначале тех, кто приглянулся бы султану, забрали в его гарем; менее красивым и молодым пришлось бы довольствоваться гаремами визирей и других приближенных султана; а тех, кто не пользовался никаким спросом, снова оказались бы на невольничьем рынке.
В общем, выбор был невелик, и Фьора, которой совсем не хотелось провести остаток своих дней в рабынях у султана Мухаммеда, решила принять предложение Али-бея и бежать из Стамбула. Ей было даже все равно – есть у него деньги или нет. В конце концов, главное – добраться до Европы, а там она, наверняка, сможет найти каких-нибудь земляков, которые помогут ей.
Конечно, Али Чарбаджи бежал из Стамбула, спасая собственную жизнь, но Фьора была бесконечно благодарна этому в чем-то глубоко несчастному старику за то, что он захватил ее с собой. Ведь ее могла постигнуть участь остальных его жен и наложниц. Да и бежать одному несравненно легче, чем вдвоем. В одиночку всегда можно затеряться на темных улицах Стамбула...
Но как бы то ни было, времени на раздумье у Фьоры не оставалось, а потому в ответ на предложение Али-бея она тут же согласилась. В любом случае нужно попытаться бежать. Хотя Али-бей и относился к ней с нескрываемым обожанием, все, на что она могла рассчитывать, оставаясь в Турции – четыре стены женской половины дома.
Правда, в Турции бывали случаи, когда простые рабыни, купленные для гаремов на невольничьих базарах, становились султаншами. Одной из них была грузинка Босфорона.
Но даже лавры – тем более весьма призрачные – султанши никак не могли соблазнить Фьору. А иметь шанс покинуть эту страну и не воспользоваться им было бы просто безумием.
К счастью, все в гареме Али-бея знали, что его молодая европейская наложница пользуется особым расположением властелина. В светлое время дня ей было дозволено покидать дом в сопровождении евнуха. Но даже при таких благоприятных условиях, шансы на то, чтобы в одиночку бежать из Турции, были у Фьоры почти равны нулю.
К счастью, их бегство из Стамбула оказалось поначалу незамеченным. Али-бей переоделся в костюм простого горожанина, и Фьоре вместе с ним удалось незамеченной проскользнуть по улицам Стамбула до порта, где их уже ожидал корабль.
Все то время, которое они провели в корабельных трюмах по пути в Белград, Али-бей ни единым словом не обмолвился о своих несметных сокровищах, которые он спрятал в мешок пшеницы. Фьора не знала, что он собирался рассказать ей о тайне мешка с красным полумесяцем, лишь окончательно убедившись в том, что им удалось вырваться.
Султан Мухаммед узнал о бегстве казначея Али Чарбаджи лишь на следующий день, когда корабль, на котором укрывались беглецы, уже подходил к устью Дуная.
Организовать немедленную погоню султану помешал неожиданно разразившийся на море шторм. Так беглецы выиграли еще несколько дней.
