Сандра Уорт - Леди Роз
– Миледи…
Я подняла взгляд. На пороге стоял Том Гоуэр. Плащ выпал у меня из рук; я с трудом встала, опершись на ручку кресла. Том шагнул ко мне, и я увидела, что он держит письмо. Я ошиблась! Он принес мне не весть о смерти, а всего лишь послание от моего Джона! Я широко улыбнулась:
– Том, милый Том… встань, прошу тебя. Я на мгновение подумала… Впрочем, это не важно… – Продолжая улыбаться, я жадно схватила письмо и прижала его к груди. И только тут поняла, что Том не ответил на мою улыбку. Его лицо осталось таким же бледным и суровым, каким было в тот момент, когда я услышала его голос. – Том… как сложилась битва для ланкастерцев?
Немного помешкав, оруженосец ответил:
– Не знаю, миледи. Я помог милорду маркизу надеть доспехи, а перед началом сражения он приказал мне уехать. Доставить вам это письмо…
«Почему? – Эта мысль пронзила меня, как удар кинжала. – Гоуэр должен был сражаться рядом с ним».
– И это…
Я отвлеклась от своих мыслей и увидела, что Гоуэр полез в дублет и стал разыскивать то, что для сохранности спрятал во внутренний карман. Пальцы одеревенели и плохо слушались. Я смотрела на лицо оруженосца и понимала, что он что-то скрывает от меня. Том вынул бархатный кисет и протянул мне. Внутри лежало кольцо, которое много лет назад вручил Джону юный Дикой Глостер, впервые приехав в Миддлем. Моя грудь разрывалась от боли. Именно Джон учил Дикона военному искусству. А теперь кузены воевали друг с другом, потому что каждый из них сражался за родного брата.
Я смотрела на камень, остро ощущая смысл послания Джона. «Если случится катастрофа, отдай это кольцо Дикону». После возвращения кольца Дикон будет вынужден вернуть Джону долг. Мне казалось, что я нахожусь на небесах и наблюдаю за сценой, происходящей далеко внизу. В предвечерних сумерках камень, темно-синий, как глаза моего мужа, мерцал тем же светом, который я много раз видела в глазах Джона.
Сердце билось с трудом.
Я отвернулась, пытаясь взять себя в руки. «Пришло время платить мой собственный долг. Долг перед Небесами, удовлетворившими мою просьбу много лет назад». Тогда я была пятнадцатилетней сиротой, у которой не было никого на всем белом свете. Вынужденная сделать выбор между монашеством и замужеством, я покинула монастырь с сестрой Мадлен и отправилась ко двору, где мне должны были подобрать мужа.
Я уже тогда знала, как устроен мир и как мало у меня шансов найти любовь. В тот вечер в замке Таттерсхолл мое сердце разрывалось от одиночества; я подняла взгляд к Небесам, помолилась и дала клятву: «Пошлите мне любовь. Эта любовь может принести мне великую скорбь, но моя душа будет вечно благодарна вам… Подарите мне любовь, а если вместе с ней придет великое горе, вы никогда не услышите моих жалоб, какие бы потери, боль и мучения ни выпали на мою долю. Я вынесу все… если вы пошлете мне любовь».
В тот вечер Небеса откликнулись, послав мне Джона. А потом устранили препятствия, стоявшие на нашем пути. Вопреки всему мы соединились и стали жить вместе.
Я подняла голову, посмотрела на Гоуэра и промолвила:
– Ты проделал долгий путь, Том. Скажи на кухне, что я велела накормить тебя по^куснее, а потом отдохни…
Тут мои губы задрожали, а на глаза навернулись слезы. Я отвернулась и услышала эхо шагов Гоуэра, отдававшееся от стен коридора.
Я сжала письмо в руке и пошла к маленькой скамье на опушке леса, подальше от любопытных глаз, едва замечая, что за мной трусит щенок Джона.
«Дорогая Исобел!
Завтра будет бой. Посылаю это письмо на случай, если больше не смогу тебе написать.
Исобел, я любил тебя всем сердцем. Сегодня вечером меня переполняют воспоминания, и я благодарю Всемогущего, подарившего мне такое счастье. Не знаю почему, но у меня такое чувство, что ты совсем рядом, в любую минуту можешь выйти из тени и подарить мне улыбку, которую я полюбил с первого взгляда, увидев тебя в замке Таттерсхолл.
Тебе покажется это странным, но я почти слышу музыку, под которую мы танцевали в тот вечер, вижу твои глаза, мерцающие в свете свеч, как драгоценные камни, и ослепляющие меня… Ах, Исобел, я любил тебя эти четырнадцать лет! Ты дарила мне утешение, которое помогало преодолеть все жизненные трудности. Через две недели наступит годовщина нашей свадьбы, и, если сейчас нам придется расстаться, я умру с благодарностью Небесам за любовь и радость, которую они мне подарили.
Но когда я оглядываюсь назад, мне кажется, что эти драгоценные мгновения были краткими и мимолетными. Так блестит во тьме пригоршня золотого песка: то она есть, то ее нет. Если бы наши песочные часы не опустели так быстро, и мы смогли бы вместе увидеть, как наги Джордж станет доблестным рыцарем!
Увы, Исобел, я чувствую, что наша последняя свеча догорела. Если предчувствия меня не обманут, скажи детям, как я их любил. Никогда не забывай, как я любил тебя, и знай, что когда я испущу свой последний вздох, то прошепчу перед этим твое имя.
Прости мои прегрешения и обиды, которые я тебе причинил. Каким глупыми беспечным я иногда был! Но если умершие могут возвращаться и посещать тех, кого они любили, я всегда буду рядом с тобой, всегда!
Когда теплый ветерок станет ласкать твою щеку, это, будет мое дыхание, а когда твоего пульсирующего виска коснется холодный воздух, это будет означать, что мимо пролетела моя душа.
Исобел, ангел мой, не оплакивай мою смерть. Думай, что я уехал, и жди меня. Потому что мы встретимся еще раз.
Скреплено моей личной печатью в ночь на четырнадцатое апреля, Пасхальное воскресенье, в год тысяча четыреста семьдесят первый от Рождества Христова, в Барнете».
Словно спохватившись, после своей подписи, сделанной дрожащей рукой, Джон добавил постскриптум:
«Храни тебя Бог, мой ангел. До тех пор, пока мы не встретимся снова».
Внезапно в мире стало очень тихо. В тот день я попросила мойр даровать мне счастливую судьбу; мойры выслушали просьбу и согласились ее удовлетворить.
Какой бы темной ни казалась упавшая на меня тень, я должна была помнить, что мне посчастливилось узнать любовь, которая дается немногим, любовь, которая залила мою жизнь светом так же, как солнце освещает и согревает землю. Сияние этой любви, как всегда, осушит мои слезы, ибо любовь побеждает все, даже время… даже смерть. Я ни о чем не жалею.
Ни о чем.
И все же я не могла побороть надежду на счастливый исход. Битва – еще не конец; если попустит Господь, мы с Джоном увидимся.
Так я думала, сидя на скамье и раз за разом перечитывая письмо мужа. У моих ног лежал Роланд, ветер свистел в тополях, шелестел листьями вязов и буков, трепал хвою елей и лиственниц. Солнце село, птицы умолкли, и откуда-то из-за холмов донеслось пение. В моем мозгу зазвучали давно знакомые слова и фразы и внезапно я поняла, что Джон повторил мои мысли – так, словно знал о моей тайной сделке с Небесами… «Я благодарю Всемогущего, подарившего мне такое счастье… я умру с благодарностью Небесам за любовь и радость, которую они мне подарили…»
