Лаура Кинсейл - Госпожа моего сердца
Каноник посоветовал ему настаивать на том, что она не могла говорить свободно, боясь окружавших ее людей. Рук очень сомневался, что Меланта боится чего-либо вообще, даже адского пламени. Но притвориться ему было явно полезно. Он выделил людей на охрану адвоката, на случай, если его попытаются арестовать за ложь, обман или что-нибудь в этом роде. Он доверял ей, как можно доверять вампиру.
Он поднял голову. Из окна доносился стук копыт. Уже два дня он ждал гонца от Навоны. Он прислушался: остановится ли всадник, но лошадь пронеслась мимо окна.
Какой-то предмет упал на пол. Небольшой белый мешочек.
Рук поднял его, открыл. Из него посыпались мелкие камешки. В нем также лежал свернутый листок.
На мгновение его сердце замерло. Он сломал печать с надеждой, которая прожила всего мгновение — только до момента, когда он увидел, что написано по-французски. Она не написала бы ему по-французски. Ни ее имени, ни знака на бумаге не было. Только слова: «Осторожно. Вино!»
Он держал бумагу в руках. Должно быть, это все же предупреждение от нее. От кого же еще.
Потом он вспомнил, что видел Дезмонда рядом с Аллегрето в окружении смеющихся дам. Она, конечно, пыталась перетянуть Дезмонда на свою сторону, но, видимо, у того все же осталось чувство благодарности к Руку, и он предупредил его, что его жена или ее любовник хотят отравить его.
Рук усмехнулся, разрывая послание на мелкие кусочки и разбрасывая их. Но когда приехал гонец от Навоны с новостью о том, что дон Джиан серьезно повредил ногу и пришлет другого человека на бой, чтобы не откладывать его, Рук не стал пить предложенного ему вина.
Другой человек! Отравленное вино! Рук понимал, что она никогда не вернется.
Рук отдал флягу с вином хозяйке гостиницы и сказал, что это хороший яд для крыс. Утром она очень благодарила его.
Человек, которому полагалось сражаться вместо Джиана, должен был быть привезен из Фландрии. Рук узнал об этом, когда пошел на тренировочную площадку, чтобы немного поупражняться. Недостатка в партнерах он не испытывал.
Он сражался на ристалище все утро и был рад, что нашел себе столь активное занятие. Помолвку не отложили, приготовления в Мерлесдене шли полным ходом. Но адвокат обещал Руку, что священник обязательно скажет «если позволит Святая Церковь», и это должно защитить его интересы. Рук выбил одного из противников из седла, когда представил себе лицо Навоны.
Рук был рад, что ему самому не придется стоять в церкви и приводить там свои доводы. Этим займется его адвокат. И, пока будет идти расследование, они не смогут обвенчаться. В принципе, он не надеялся на успех. Она отречется от него перед епископом так же, как она сказала ему прямо в лицо. Только его слово противостояло ее слову. Ему больше нечем было доказать свою правоту — оставался только его меч.
Он спустился с коня. Слуга поднес ему воды.
— Подлец! — перед ним остановился какой-то всадник. Он говорил с акцентом южанина. Рук не обратил внимания и продолжал пить.
— Презренный негодяй, сколько денег ты хочешь получить за всю эту гнусную ложь? Скажи мне, я передам это дону Джиану, и тебе не нужно будет так утруждать себя.
Рук встал.
— Если ты прибыл от Навоны, — сказал он спокойно и ясно, — то передай ему: пусть копит серебро, чтобы заплатить человеку, который умрет за него. — Рук отер лицо полотенцем. — Поскольку он сам боится выйти на бой.
— Ты знаешь, что он нездоров. Рук улыбнулся.
— Я бы подождал, но, боюсь, его нога не будет достаточно отважной, чтобы перестать болеть.
Иностранец оглядел толпу, собравшуюся вокруг, и сплюнул:
— Мы будем биться сейчас.
— С пребольшим удовольствием, сукин сын.
Он повернул Ястреба. Тут же толпа расступилась, и часть присутствовавших бросилась помогать ему надевать доспехи. Взамен деревянного для тренировок ему принесли стальной меч. Один из подававших шлем уронил его в нескольких сантиметрах от его руки. Они вдвоем наклонились, чтобы поднять его, и тот шепнул ему:
— Ваш друг говорит вам — осторожнее с мечом.
Рук взглянул на него. Он не знал этого человека, уже отходившего с поклоном. Рук осмотрел стоящую вокруг толпу, но не увидел ни Дезмонда, ни какого-либо другого друга.
Они все сочувствовали ему, подбадривали его. Он провел перчаткой по мечу, который ему дали. Лезвие блеснуло на солнце. Никаких дефектов не видно. Но Рук был достаточно здравомыслящим человеком, чтобы теперь рисковать. Он попросил другой меч, и когда отдавал первый, то увидел какой-то неясный след на металле. Слегка заметный оттенок.
— Кто дал мне это? — крикнул он по-английски. Он держал меч над головой, направив Ястреба по кругу. — Кто дал мне это оружие, недостойное рыцаря?
Он с силой ударил его плашмя о тренировочный столб.
Лезвие переломилось, один его кусок полетел высоко в воздух.
— Посмотрите на это. Я был вовлечен в битву против своей воли, и мне дали это для борьбы. — Он оглядел лица вокруг. — Сегодня я цел и невредим, но если я умру раньше, чем докажу свою правоту и лживость Навоны, тогда, молю вас, расследуйте это дело. — Он бросил рукоятку меча и направился к воротам. — Я не буду сражаться с ничтожным воином.
Толпа зашумела. Вначале Рук думал, что неодобрение относится к нему, но затем увидел, как людской поток хлынул под ограду на ристалище. ОH обернулся — его противника окружили, пытались стянуть с седла, сдирая с него шлем и отбирая оружие, чтобы было удобнее его бить.
Рук смотрел на это, и на мгновение в нем шевельнулось привычное чувство: остановить беспорядок. Он не был уверен, что именно этот человек подбросил ему плохой меч. Но он вспомнил акцент, плевок и отвернулся.
И тут он увидел, что оруженосец, который предупредил его о мече, теперь шел рядом. Когда Рук спустился с коня, тот принял его щит и шлем.
— Кому ты служишь? — спросил Рук по-английски.
Тот поклонился.
— Мой господин, сэр Генри Грейзли, погиб под Лентекостом, упокой Господи его душу. И теперь у меня нет хозяина.
Рук нахмурился.
— Кто говорил с тобой, назвавшись моим другом?
— Я не знаю, сэр, но я найду этого человека, если вам будет угодно.
Он смотрел на Рука с выражением надежды на лице.
— Меня зовут Джон Маркинг. Если вам, мой господин, да защитит вас Господь, нужен будет оруженосец, моя госпожа Грейзли напишет мне рекомендательное письмо.
— Пусть напишет, — сказал Рук, протягивая Джону свои перчатки.
Архиепископ остановился в Виндзоре. Туда к нему пришли Рук и его адвокат. Архиепископ выслушал речь адвоката и, когда тот закончил, несколько минут молчал. Потом он сказал, что хочет поговорить с Руком наедине.
