Джейн Остин - Гордость и предубеждение
Но вернувшись в гостиную после написания письма, Элизабет с безмерным удивлением поняла, что в своих уловках мать явно превзошла саму себя. Открыв дверь, Элизабет увидела, что ее сестра и Бингли стоят у камина и о чем-то серьезно разговаривают. Возможно, эта сцена и не навела бы на какие-то догадки, но когда они поспешно обернулись и быстро отодвинулись друг от друга, их лица сказали все, о чем был разговор. Они оказались в неудобной ситуации, и Элизабет показалось, что ее ситуация была еще хуже. Никто из них не произнес ни полслова; и Элизабет как раз собралась уйти, но тут Бингли, который, как и Джейн, уже успел сесть, вдруг вскочил, прошептал несколько слов ее сестре и выбежал из комнаты.
Джейн не стала таиться от Элизабет в ситуации, когда сказанное ею правдивое слово способно было лишь увеличить ее радость; поэтому она сразу бросилась на шею сестре и голосом, дрожащим от радостного волнения, призналась ей, что чувствует себя самым счастливым человеком на свете.
– Это невероятно! – добавила она. – Просто невероятно. Я этого не заслуживаю. О! И почему только все не могут быть такими же счастливыми, как и я!
Поздравления со стороны Элизабет прозвучали так искренне, эмоционально и радостно, что невозможно передать словами. Каждое доброе слово было для Джейн источником восторга и счастья. Но пока она больше не могла оставаться с сестрой или сказать хоть немного из того, что ей осталось сказать.
– Я должна немедленно идти к матушке! – воскликнула она. – Я никак не могу относиться пренебрежительно к ее нежной заботе или допустить, чтобы она услышала об этом от кого-то другого. Он уже пошел к моему отцу. Ой, Лиззи! Как это прекрасно – знать, что мой рассказ доставит такое удовольствие всей нашей славной семье! Я просто изнемогаю от счастья!
После этих слов она поспешила к своей матушке, которая умышленно прервала игру в карты и сидела с Китти наверху.
Элизабет, оставшись в одиночестве, смогла теперь улыбнуться при мысли о той скорости, с которой решилась эта история, месяцами служившая источником подавляющей неуверенности и раздражения.
– Вот чем закончилась пугливая осмотрительность его приятеля! Вот чем закончилось фальсификации и ухищрения его сестер! И это действительно счастливая, мудрая и уместная развязка!
Через несколько минут к ней присоединился Бингли, чей разговор с отцом был коротким и деловым.
– А где ваша сестра? – спросил он быстро, отворяя дверь.
– Наверху с матерью. Думаю, что вскоре она спустится сюда.
Бингли закрыл дверь, подошел к Элизабет и попросил ее, чтобы она пожелала им счастья и проявила свою сестринскую любовь. Элизабет эмоционально и искренне выразила свою радость по поводу их будущего родства. Они сердечно пожали друг другу руки; а потом, ожидая сестру, она выслушала все, что он хотел ей сказать о своем счастье, о достоинствах Джейн; несмотря на его влюбленность, Элизабет действительно верила в то, что все его ожидания счастья имеют под собой рациональное основание, потому что для этого у них были отличное взаимопонимание, прекрасный характер Джейн и общая схожесть чувств и предпочтений.
Это был вечер как никогда приятный для всех; лицо старшей мисс Беннет светилось радостью и выглядело еще красивее, чем обычно. Китти манерно улыбалась, надеясь, что скоро наступит и ее черед. Миссис Беннет не могла найти нужных слов, чтобы выразить свое согласие и свое одобрение, хотя уже полчаса она с Бингли ни о чем другом не разговаривала; а когда во время ужина к ним присоединился мистер Беннет, его голос и поведение хорошо демонстрировали, насколько счастливым он был.
Однако ни единое слово и ни единый намек не слетели с его уст, пока их визитер не пожелал им спокойной ночи. И как только он ушел, мистер Беннет обратился к своей дочери с такими словами:
– Джейн, я поздравляю тебя! Ты будешь очень счастливой женщиной.
Джейн сразу же подошла к нему, поцеловала и поблагодарила за доброту.
– Ты – хорошая девушка, – сказал в ответ мистер Беннет, – и мне приятно думать о том, что ты так удачно вышла замуж. Я нисколько не сомневаюсь, что вы хорошо будете ладить друг с другом. У вас, конечно, похожие характеры. И ты, и он настолько покладисты, что вы всегда сможете договориться; столь легкомысленны, что любой слуга сможет вас обмануть; такими щедрыми, что ваши расходы всегда будут превышать ваши доходы.
– Надеюсь, что этого не будет. Безрассудство и легкомыслие в денежных делах будут неприемлемыми и непростительными прежде всего для меня.
– Расходы будут превышать доходы?! Мой дорогой мистер Беннет, о чем вы говорите? – воскликнула его жена. – У него же четыре или пять тысяч фунтов дохода в год, а то и больше!
И потом, обращаясь к дочери:
– Моя дорогая, моя дорогая Джейн! Я так счастлива! Сегодня ночью я не смогу сомкнуть глаз! Я знала, что так и будет. Я всегда говорила, что именно так и должно произойти. Может ли такая красота пропадать напрасно! Помню, когда я впервые увидела мистера Бингли после его приезда в Гертфордшир в прошлом году, то подумала, что вы можете стать хорошей парой. О! Он – самый красивый молодой человек на свете!
Викхем, Лидия – обо всех забыли. Теперь ее любимым ребенком была, вне всякого сомнения, Джейн. В тот момент она была безразлична ко всем остальным. Вскоре младшие сестры Джейн начали интересоваться теми выгодами, которые им могли перепасть благодаря ее предстоящему замужеству.
Мери спрашивала разрешения пользоваться библиотекой в Недерфилде, а Китти умоляла, чтобы каждую зиму там устраивались балы.
Понятно, что с тех пор Бингли стал бывать в Лонгберне ежедневно; он часто приходил еще до завтрака и всегда оставался после ужина, кроме тех случаев, когда какой-то явно злобный и нехороший сосед, заслуживающий бесконечного осуждения и презрения, приглашал его на обед и Бингли считал своим долгом такое приглашение принять.
Теперь Элизабет имела немного времени для разговоров со своей сестрой, потому что, пока ее кавалер находился у них дома, все свое внимание Джейн уделяла только ему, и Элизабет увидела, что в те часы разлуки, которые случались, она могла принести существенную пользу им обоим. Бингли, при отсутствии Джейн, всегда обращался к Элизабет, чтобы с удовольствием поговорить с ней о ее старшей сестре, а Джейн, в его отсутствие, тоже постоянно искала ее общества, чтобы излить душу.
– Я так обрадовалась, – призналась она как-то вечером, – когда он сказал мне, что ничего не знал о моем пребывании в Лондоне прошлой весной. Я и подумать о таком не могла.
– А я догадывалась, – ответила Элизабет. – А чем он это объяснил?
– Наверное, все это были проделки его сестер. Для них его знакомство со мной было явно нежелательным, что меня совсем не удивляет, потому что, как на них, то он бы мог найти объект предпочтений более достойный внимания во всех отношениях. Но когда они убедятся – и я в это верю, – что их брат нашел со мной свое счастье, мои отношения с ними снова станут хорошими, хоть они уже никогда не будут такими, как раньше.
