Элизабет Лоупас - Блеск и коварство Медичи
Скорее всего, она запомнила все именно так. И это одновременно была и правда и неправда.
— Очень хорошо, — сказал великий герцог. Он продолжал смотреть на Руана так же пристально, однако взгляд его, странным образом, не был сосредоточен, словно великий герцог не мог отчетливо видеть все находящееся за пределами помоста, на котором он сидел вместе с Бьянкой. — Вы восстановлены в вашем положении алхимика и металлурга в моем доме. За жалованьем и ключами от лабораторий обращайтесь к моим секретарям.
Руан поклонился, причем даже ниже и грациознее, чем раньше. Что произошло в Англии, отчего он так изменился?
— Лабораторий, ваша светлость? — переспросил он. — Я не ослышался? У вас теперь не одна лаборатория?
— Да. Одна лаборатория все там же, в Казино ди Сан-Марко. Вы поселитесь в ваших прежних тамошних апартаментах. Но я также устроил новую лабораторию здесь, на вилле ди Пратолино. Если донна Бьянка позволит, Кьяра покажет вам ее расположение и все находящиеся там инструменты.
«Да… Мы наконец-то окажемся наедине, в молчаливом сумраке оранжереи, в овевающих нас ароматах листвы и фруктов. Я освобождена от своего обета, и если мои сны сегодня не станут реальностью, то я умру».
— Увы, ваша светлость. Этим утром у Кьяры уже есть поручение, — вмешалась Бьянка Капелло. — Я хотела попросить ее починить детскую одежду.
Кьяра стиснула кулаки и снова опустила глаза. «Я так долго этого ждала, — подумала она. — Сумею подождать еще немного».
— Хорошо, — сказал великий герцог. — Магистр Руанно, вы останетесь здесь на вилле ди Пратолино до завтра. Сестра Кьяра, днем, когда ты покончишь с поручениями донны Бьянки, зайди к магистру Руанно в лабораторию и введи его в курс дела.
На протяжении всего дня Бьянка Капелло не оставляла ее в покое, давая поручения одно другого унизительнее. Время уже близилось к ужину, когда прибыл один из секретарей великого герцога, распорядившись, чтобы донна Бьянка немедленно отослала сестру Кьяру в лабораторию и отправилась в свои личные покои ожидать великого герцога. Кьяра вздрогнула, вспомнив тот день, когда она уронила ночной горшок, увидев происходящее в спальне.
В любом случае сегодня великий герцог будет слишком занят со своей тайной женой до утра. Кроме него никто не осмелится ступить в лабораторию. Все слуги боялись происходивших взрывов и странных запахов, доносившихся в результате экспериментов великого герцога. «Пахнет серой, как в преисподней», — шептались они.
Но Руан будет там. Руан ничего не боится.
Она вошла в лабораторию и закрыла за собой дверь. Над огромным столом горела одна-единственная лампа. Красноватый свет закатного солнца струился сквозь высокие окна. Лимонные и апельсиновые деревья в кадках были отодвинуты в углы, но их резкий аромат до сих пор висел в воздухе, смешиваясь с запахами селитры и серы, оставшимися после изготовления фейерверков. На столе стоял отцовский атанор из Трапезунда, а рядом с ним выстроились реторты и алем- бики. В шкафах размещались ряды стеклянных сосудов, наполненных жидкостями, порошками и кристаллами всевозможных цветов.
— Кьяра.
Из тени вышел Руан. Он снял куртку. Его белая с кружевом рубашка слегка мерцала в полумраке. Какое-то мгновение они просто смотрели друг на друга. Затем он протянул к ней руки в жесте, выражающем не то требование, не то вопрос. Она пошла прямо к нему, так, словно делала это всю свою жизнь.
— Тароу-ки, — ласково произнес он и заключил ее в свои объятия так, словно собирался навеки забрать у остального мира. Она скорее почувствовала, чем услышала слова в потоке его дыхания.
— Скажи мне, что это значит, — попросила она. — Пожалуйста.
— Маленькая бульдожка. Моя маленькая бульдожка.
Кьяра, прижатая к его груди, невольно рассмеялась. Она не была уверена в том, что именно она ожидала услышать, но уж точно не это. Конечно, все из-за ее подбородка. Бабушка всегда говорила, что ее подбородок делает ее похожей на бульдога.
— Я отправил тебе письмо, — сказал он и с невыразимой нежностью погладил ее волосы ладонью. — Мне хотелось, чтобы ты знала, что я приеду.
— Бабушка передала его мне. Я знала.
— Я столь о многом хочу тебя расспросить. Столь многое рассказать. Но, думаю, это может подождать.
И снова вопрос, хотя руки его дрожали, а прижавшееся к ней тело было твердым, как железо, добытое из сердца земли. Сейчас было самое время сказать: «Великий герцог и так уже недоволен тем, что ты его ослушался, и если мы это сделаем, он все узнает, как ты сам говорил». Сейчас было самое время спросить: «Что мы будем делать, ведь твой дом в Корнуолле, а мой — здесь?». Сейчас было самое время, чтобы столько всего сказать, но у нее кружилась голова от его близости, от его объятий.
— Великий герцог, — удалось прошептать ей. — Он все узнает.
— Я так не думаю.
— Почему? Что изменилось?
Он поцеловал ее в бровь, затем в висок. Она почувствовала, как он вынимает одну из серебряных булавок из ее волос. Нежное прикосновение острия к шраму над левым ухом заставило ее задрожать от странного ощущения, которого она раньше никогда не испытывала.
— Ты этого не замечаешь. Но ты ведь видишь его каждый или почти каждый день последние восемь с половиной месяцев? Когда я увидел его сегодня утром, после столь долгого отсутствия, меня поразила произошедшая с ним перемена.
— Он на ней женился, если ты об этом. Тайно.
На мгновение Руан застыл. Казалось, он не ожидал услышать подобную новость. Затем пришел в себя и вынул из ее волос следующую булавку.
— Это еще больше доказывает, что я не ошибся, — сказал он. — Ведь с тех пор как умерла великая герцогиня, он одержим донной Бьянкой? Проводит все свое время здесь, на вилле в Пратолино? Не может ею насытиться так, как никогда раньше?
— Да. Откуда ты знаешь?
— Они словно окружены миазмами. Он думает только о ней. В его фантазиях лишь она, женщина, которая находится в его безраздельной власти.
— Он занимался и другими вещами. Руководил строительством и… и делал фейерверки, — сказала Кьяра и замолчала.
— Все, чтобы только быть с ней, обладать ею, когда он пожелает. Кьяра, он так погряз в собственных удовольствиях, что другие удовольствия, другие люди теперь для него не существуют.
Он вынул еще одну булавку. Она почувствовала, как тяжелая коса, освободившись, скользит вниз по спине.
— Он по-прежнему плетет интриги, — сказала она, — строит планы.
— Я знаю. Он все еще опасен, и нам следует быть осторожными. Но это теперь другой человек, великого герцога больше нет. А занявший его место не столь велик.
