Фрэнк Кеньон - Мой брат Наполеон
— Возвращайся к мадам Кампан, — сказал Наполеон, явно заканчивая разговор. — А я займусь необходимыми приготовлениями.
— Только не пансион! — запротестовала я. — Не в моем возрасте, Мне уже почти восемнадцать лет.
— Хорошо, — смягчился он. — Живи у Жозефа. Это позволит Моро чаще встречаться с тобой.
Было приятно освободиться от пут ограниченной мадам Кампан, но в доме Жозефа и его жены, где я поселилась, ожидало другое. По приказу Наполеона, меня тщательно оберегали от любых контактов с Мюратом. Мне, однако, придало бодрости известие, что Моро вежливо отказался от чести вступить со мною в брак, хотя Наполеон уже фактически стал первым консулом. К тому времени прояснились позиции и других членов семьи. Жозеф, сам женившийся по любви, сделался моим горячим сторонником. Он быстро заручился поддержкой мамы, а затем и Люсьена, который также взял в жены любимую девушку, хотя и из низкого сословия, Все трое, слава Богу, сошлись на том, что Мюрат — этот храбрый и влиятельный генерал — был очень полезен Наполеону и, следовательно, самый подходящий для меня муж. Наполеон отказывался их слушать, обзывая изменниками. В конце концов, после многих недель семейных перебранок, Наполеон позвал меня к себе, чтобы, по выражению Жозефа, попытаться образумить меня. Когда я прибыла в Люксембургский дворец, он находился не в кабинете, а, как сказал секретарь, в будуаре Жозефины.
— …И как тебе понравится, — произнес Наполеон в тот момент, когда я входила в комнату со множеством зеркал, — жить в Тюильри?
— Тюильри! — воскликнула Жозефина. — В самом величественном из всех королевских дворцов!
— Настало время перебраться в более роскошные апартаменты, — заметил Наполеон весело. И, повернувшись, лукаво взглянул на меня.
— Я решил выдать тебя за Ланна, храбрейшего из храбрых и самого преданного из моих офицеров.
— Не за Ланна, — сказала Жозефина тихо, — а за Иоахима Мюрата.
Сперва я, увидев ее, нахмурилась, но теперь посмотрела на нее с удивлением. Жозефина — моя союзница?! Это показалось просто невероятным, но я быстро сообразила, в чем дело, и пришла к правильному заключению.
— Мюрат, — заявила я зло, но совсем некстати, учитывая мои собственные интересы, — был и остается вашим хорошим другом. Будет выгодно иметь союзника во вражеском лагере.
— Вы абсолютно правы, — ответила Жозефина спокойно.
— Мюрат будет не ваш, а мой, — быстро проговорила я. — Ситуация сразу же изменится, когда я выйду за него замуж.
— Больше, чем просто хороший друг, если верить старым слухам, — произнес Наполеон, задумчиво поглядывая на Жозефину.
— Это неправда! — вскричала она. — Я могу поклясться на Библии.
— В Люксембургском дворце вы не найдете Библии, сударыня.
— Тогда позвольте мне поклясться своим сердцем, — положила Жозефина руку на грудь.
— Я верю тебе, — вздохнул Наполеон, — но Каролина выйдет замуж за Ланна.
— За Мюрата, — сказала Жозефина.
— За Мюрата, только за Мюрата! — вторила я.
— Что это? Греческий хор? — спросил удрученный Наполеон.
Жозефина грациозно прошлась по комнате, затем повернулась.
— Вспомни, пожалуйста, Абу-Кир, Бонапарт.
Абу-Кир! Я вспомнила тоже. Не сокрушительное поражение в морском сражении в заливе Абу-Кир, а более позднюю блестящую победу в битве за город. Мюрат тогда, по собственному признанию Наполеона, продемонстрировал исключительную храбрость и практически спас положение.
— Абу-Кир, — повторила я. — Абу-Кир!
— И переворот, — Жозефина дожимала, — вспомни его тоже!
— Ну… если ты настаиваешь, — проворчал Наполеон хмуро.
— Ведь это Мюрат привел гренадеров, — продолжала Жозефина. — Именно он обратил депутатов в бегство. Если бы не Мюрат, нас бы сейчас здесь не было, мы бы не готовились к переезду в Тюильри. Ты должен его отблагодарить, в самом деле, Бонапарт.
— Это Люсьен выручил, — возразил Наполеон не очень уверенно.
— Кто знает? — загадочно улыбнулась Жозефина.
— Каролина должна выйти замуж за Ланна, — упорствовал Наполеон.
Жозефина залилась слезами. Она безудержно рыдала, но, как и всегда, чрезвычайно грациозно. И какое это замечательное дарование — плакать по желанию! Я посмотрела на Наполеона. В его глазах отражалось страдание, а когда Жозефина приготовилась упасть в обморок, он совсем потерял голову, Полностью не осознавая, что делает, Наполеон схватил пузырек с нюхательной солью и, не вынув пробку, сунул ей под нос. Жозефина вырвала у него пузырек и с тихим стоном опустилась, конечно же грациозно, на софу, которая, как она знала, стояла в удобной близости.
— О женщины, женщины! — Наполеон воздел руки. — Хорошо, пусть будет по-вашему.
— Мюрат? — всхлипнула Жозефина.
— Мюрат, черт бы вас побрал! — крикнул он и повернулся ко мне, — Вам хорошо известна скверная репутация Мюрата. Он мужественный и бесстрашный солдат, ничего не скажешь, но он наделал в жизни множество ошибок и всегда — заметь, всегда — только потому, что имеет привычку разбивать свой лагерь в непосредственной близости от слишком услужливых женщин.
— Он никогда больше этого не сделает, — заявила я твердо. — Ради меня и ради нашей любви он никогда больше не допустит ошибки.
— Ты надеешься, что он будет тебе верен?
— Разумеется.
— Романтическая любовь, — это одно, — проговорил Наполеон. — Реальность секса с таким человеком, как Мюрат, — совсем другое.
На какой-то момент он умолк, не в силах продолжать от охватившей его ярости, потом вульгарно заржал и добавил еще грубее:
— Подожди, он внесет в твою спальню кавалерийские приемы. Тебя от них стошнит. Когда ты, сняв ночную сорочку, узнаешь его во всей наготе, это будет тебе жестоким уроком.
— Подобная перспектива буквально завораживает меня, — заметила я возбужденно.
— Бесстыдная тварь!
— Дорогой Наполеон, я — настоящая Бонапарт.
Полностью придя в себя, Жозефина поднялась с софы — ни один волос не нарушил элегантную прическу, ни одной складки на платье, — и сердечно меня обняла.
— Вы расскажете мне все об этом после первой брачной ночи, дорогая, — пробормотала она. — А теперь — наши планы относительно свадебной церемонии! Раз религия вновь восстановлена, союз должна благословить церковь.
— Мы к религии проявляем терпимость, но не восстанавливаем ее в прежней роли, — отрезал Наполеон. — Гражданская церемония — или никакой вообще.
Мое бракосочетание с Мюратом состоялось в загородном доме брата Жозефа. В Италии дела шли неважно, и Наполеон уже подумывал о молниеносной военной кампании. Мюрату предстояло отправиться с Наполеоном, а я осталась проживать у Жозефа. Брачную церемонию провел местный мэр в присутствии всех членов семьи, за исключением Наполеона. Он, я подозреваю, дулся в Париже, выражая тем самым свое неодобрение, но Жозеф уверял меня, что Наполеон слишком занят военными вопросами и не смог выбраться в Мортфонтен.
