Оливия Клеймор - Французская Мессалина
На самом деле граф находился в своём кабинете, не желая видеть Франсуа д`Этиоль, вызывавшего в нём ревность: ведь тот на правах мужа обладал Жанной-Антуанеттой!
– В таком случае, я напишу письмо господину де Лавалю и пришлю его с нарочным, – решил Франсуа.
* * *Жанна-Антуанетта набиралась сил, состояние её заметно улучшилось, и она уже могла ходить по своей спальне. Франсуа каждое утро, прежде чем отправиться по делам, заглядывал к жене, справляясь о её здоровье, и только после поцелуя удалялся.
Мадам д`Этиоль тосковала по конным прогулкам, теперь она, увы, не скоро окажется в седле. В последние дни, после прибытия из Сент-Оноре, её охватила необъяснимая тоска. Она пыталась разобраться в своих чувствах, списывая своё угнетённое состояние на слабость после болезни. Но иногда ей казалось, что дело в другом.
Жанна-Антуанетта вспоминала первую встречу с графом де Лаваль, затем пребывание в замке, где граф окружил её заботой. Мадам д`Этиоль чувствовала, как может чувствовать только женщина: несомненно, она не безразлична де Лавалю.
Она попыталась вспомнить его внешность: пожалуй, не высок ростом, но сложен хорошо, изыскан в одежде, приятен… Что еще? – тёмные волосы, прямой аристократический нос, карие глаза… Жанна-Антуанетта вспомнила его взгляд: дерзкий, страстный, проникающий в женское естество… Из чего, пожалуй, можно сделать вывод: граф весьма умудрён жизненным опытом и познал много женщин.
Но Жанне-Антуанетте было безразлично: сколько именно женщин было у графа, ведь она – замужем. Вскоре ей пришлось признать: она желает де Лаваля, он будоражит её воображение. Женщина испугалась своих мыслей и взяла молитвенник. Но, увы, она была не набожна и редко читала подобные вещи.
Осилив пару страниц священный текстов, Жанна-Антуанетта предалась любовным грёзам, которым никто не мог помешать и о которых никто не мог узнать.
Глава 6
Весь остаток осени, зиму и начало весны мадам д`Этиоль не покидала своего дома в Сен-Дени. Её муж постоянно пребывал в разъездах по делам своих доверителей, а если же выдавались короткие дни отдыха, Жанна-Антуанетта к своему ужасу обнаруживала, что совершенно потеряла интерес к супружеским обязанностям.
Франсуа больше не был предупредительным, он был занят делами, клиентами, даже дома он постоянно думал о том, как лучше провести ту или иную сделку, либо как оформить документы, чтобы они имели силу не только во Франции, но в Испании или Германии.
Жанна-Антуанетта ощущала опустошённость, всё её пресытило: и чтение, и вышивание, и игра на клавесине и выслушивание сплетен, красочно рассказываемых Флоранс. Женщина постепенно теряла интерес к жизни: её перестали интересовать наряды, украшения, она более не выезжала в Париж, не посещала модных магазинов, театр и вовсе вызвал у неё отвращение. Господин д`Этиоль, в силу своей занятости, не замечал перемены, происходящие с женой.
Наконец наступил апрель, солнце пригревало землю, и Жанна-Антуанетта чуть ожила, решив совершить прогулку на Каринэ, которая застоялась в конюшне. Она и забыла, что амазонка была испорчена и отдана на милость прислуге, поэтому надела тёмно-синее дорожное платье, небольшую шляпку, перчатки и нежно-розовый шарф, который она повязала на шею.
Пейзажи Сен-Дени начали пробуждать в Жанне-Антуанетте интерес к жизни, она обогнула лес и, направив Каринэ галопом, промчалась среди монастырских полей. Женщина ощутила запах земли, прошлогодней травы и свежести, что придало ей сил, она хлестнула лошадь кнутом по крупу и стремительно помчалась в Сент-Оноре.
Замок не произвёл на Жанну-Антуанетту удручающего впечатления, как на господина д`Этиоля, напротив, она почувствовала лёгкое возбуждение. Наездница пересекла мост, переброшенный через ров, который некогда, во времена Столетней войны, наполняла вода и, не покидая седла, постучала медным кольцом в ворота, предназначенным для подобных случаев.
В воротах отворилась калитка, появился стражник, облачённый в геральдические цвета Лаваля – тёмно-зелёный и жёлтый.
– Мадам! – удивился тот. – Вы к господину графу?
– Да. А что, его нет в замке?
– Увы, мадам, вот уже два месяца. Сначала он направился в Париж, а потом и вовсе Бог знает куда.
Стражник вздохнул.
– Хорошо. Не позволите ли вы мне въехать в переделы замка и написать письмо для графа? – поинтересовалась мадам д`Этиоль.
– Конечно, прошу вас, мадам. Ей, Рамбаль, отворяй ворота!
Жанна-Антуанетта проследовала во внутренний двор, стражник помог ей спешиться.
– Мадам, сейчас я позову мажордома, он предоставит вам бумагу, перо и чернила.
– Благодарю вас, сударь, вы очень любезны.
От таких слов стражник расплылся в улыбке и помчался за мажордомом. Тот не заставил себя ждать.
– Ах, мадам д`Этиоль, – мажордом узнал гостью, – простите, что сразу не проводили вас в гостиную. Ваш визит – такая неожиданность…
– Да, понимаю, я непрошенный гость.
– Отнюдь, мадам! Прошу вас, я провожу и обеспечу всеми необходимыми письменными принадлежностями.
* * *Жанна-Антуанетта удобно расположилась за огромным столом в гостиной. Она обмакнула гусиное перо в изящную серебряную чернильницу и написала:
«Сударь!
Пожалуй, что такое обращение к вам наиболее подходит в данный момент и соответствует моему теперешнему настроению.
Все прошедшие месяцы, а их было ровно шесть, я не переставала думать о вас. Понимаю, что весьма дерзко говорить об этом женщине. Но я не хочу скрывать своих истинных чувств. И дело не в том, что вы спасли мне жизнь, безусловно, я испытываю к вам чувство благодарности, но не только. Чувства, доселе неизвестные, переполняют моё сердце. Я не знаю, как выразить их на бумаге, но одно знаю точно – я снедаема желанием видеть вас снова.
Жанна-Антуанетта д`Этиоль».
* * *Жанна-Антуанетта отужинала в компании своего супруга, тот как обычно, сопровождал трапезу постоянными рассуждениями о законах, правах буржуа и так далее и тому подобное.
Жанна-Антуанетта не смотрела на своего супруга, не слушала его, а уделяла должное внимание лишь своей тарелке. Её прелестную головку одолевали мысли совершенно иного содержания: она корила себя за то, что открылась перед графом в своих истинных чувствах, он же – хранил молчание.
Наконец мадам д`Этиоль поднялась в свои покои и устроилась в кресле около камина. В дверь постучали.
– Входите…
– Мадам, вам письмо, – произнесла Флоранс чуть слышно.
– Отчего ты говоришь так тихо? Ты простудилась? – поинтересовалась госпожа.
– Нет, мадам, я здорова. Просто это письмо попало ко мне при очень щекотливом обстоятельстве, о котором я хотела бы умолчать… Вот, – Флоранс протянула письмо.
