Дарлин Гарднер - Сердца пламень жгучий
Тиффани вздернула голову и беззаботно рассмеялась.
— Все отлично, — небрежно бросила она и двинулась навстречу неизбежному.
Шанс сжимал бедрами бока мощной машины и испытывал приятное возбуждение. Вашингтон и все, связанное с ним, казались далекими и нереальными. Он мчался с хрупкой блондинкой по улице, обсаженной пальмами, олеандрами и азалиями, обозревал синее небо над головой и вдыхал специфический запах солончаков. Блондинка провела машину по скошенному болотистому лугу и сбросила скорость, когда они проезжали через центр города. Вскоре кавалькада уже мчалась вдоль побережья. Шанс чувствовал, как солнечные лучи, проникая сквозь одежду, согревают ему душу. Когда блондинка остановила мотоцикл в южном конце острова, возле пирса и павильона, он уже вполне расслабился.
— Спасибо за прогулку, — поблагодарил Шанс, пытаясь вспомнить имя девушки. Эшли! Правильно, так ее зовут!
— Не стоит благодарности, — ответила та, снимая шлем и встряхивая длинными светлыми волосами. Она улыбнулась ему. — Покатаю, когда захочешь.
Он сделал вид, что не понял намека. Конечно, хорошенькая девчонка, но не более того. Слишком молоденькая. Шансу нужна была женщина.
От необходимости отвечать его избавил Рип, который подъехал и с шиком затормозил рядом. На заднем сиденье у него сжалась Тиффани намертво обхватившая его руками, как спрут щупальцами. Перекрикивая рев мотоцикла, Рип заорал:
— Это было классно! — Он с энтузиазмом хлопнул по рукоятке мотоцикла, потом повернулся и довольно хмыкнул: — Ты разве не согласна со мной, Тифф?
— О, конечно. — Тиффани с трудом расцепила судорожно сжатые пальцы. — Классно.
Трясущимися руками она сняла с головы шлем и, покачиваясь, подошла к Шансу.
— Спасибо, друг, — успел сказать Шанс, прежде чем мотор Рипа снова взревел. Парень махнул им на прощание рукой, мотоциклисты с оглушительным шумом сорвались с места и вскоре исчезли вдали.
Тиффани выглядела ошеломленной, лицо побелело, волосы под шлемом сбились и растрепались, на милом лице читалось смятение.
— Мне очень хотелось бы остаться с тобой наедине, — сказал Шанс, отводя в сторону ее перепутанные пряди.
— В самом деле? — В ее голосе звучало неприкрытое сомнение.
— Я говорю правду.
Тиффани прикусила нижнюю губу. Она избегала смотреть ему в глаза. Наверное, нервничала. Не может быть! Это после того, что было вечером, а потом утром?
Указательным пальцем правой руки он провел по ее щеке, коснулся губ и почувствовал, как они дрожат. Хотя, возможно, это дрожали его пальцы.
— У нас появилась проблема, — проговорила она.
— Какая?
— Каким образом мы вернемся в Саванну?
Вопрос немного испортил ему настроение. Может быть, так она пытается постепенно отделаться от него? Или солнце слишком сильно печет? А может, ее раздражает поток машин?
Шанс неохотно убрал палец с ее губ и неловко пожал плечами.
— Когда подойдет время, что-нибудь придумаем.
— Но…
— Да не беспокойся ты об этом. — Он разгладил складочку, которая появилась у нее между бровями. — Может, Рип с компанией снова проедет этим путем, мы и попросим их подбросить нас.
Он увидел, как она напряглась и еще больше побледнела. От страха?
— Ты в первый раз ехала на мотоцикле? — догадался Шанс.
— Это я-то? — Тиффани распрямилась и вздернула голову. Для натуральной улыбка у нее была слишком широкой. — Впервые на мотоцикле? Да брось ты! — Она тряхнула длинными темными волосами. — Давай погуляем по пляжу.
— Лучше зайдем в тот ресторан. — Шанс кивком указал на красивое кирпичное здание вдали.
У нее на лице отразилось неподдельное удивление:
— А разве ты не предпочел бы купить несколько бутербродов и перекусить на берегу?
— Нет, если есть возможность съесть прекрасный прожаренный бифштекс в ресторане «Мармадьюк». — Он пожал плечами. — Что тут скажешь, я так привык.
Она перевела взгляд с него на ресторан, и Шанс слишком поздно понял, что, мягко говоря, несколько переборщил: место, без сомнения, было слишком дорогим.
— Ты бывал здесь раньше? — спросила Тиффани.
— Не здесь, «Мармадьюк» — это сеть ресторанов, раскинувшаяся по всему югу. Я как-то выполнял для них работу.
Она с шумом выдохнула:
— Вот и хорошо! А то я начала было волноваться.
— Почему?
— Мужчины, которые ходят в такие рестораны, обычно носят деловые костюмы.
— Расскажи-ка мне еще раз, что ты имеешь против мужчин в деловых костюмах, — попросил Шанс.
— Ничего, кроме того, что они — «надутые пузыри» с лоснящимися задами и локтями.
Он поджал губы:
— Ты считаешь мужчин в деловых костюмах какими-то мутантами, вырожденцами из фильмов ужасов.
Она громко рассмеялась:
— Если не считать того, что они внушают не ужас, а беспросветную скуку и тоску.
— Значит, если бы на мне вчера был костюм, ты бы на меня даже не взглянула?
Он едва удержался, чтобы не сказать ей, что на его костюмах нет лоснящихся мест, что они приобретены не в дешевых магазинах, а сшиты на заказ, и вообще его костюмы безупречны.
— Ну их всех к черту! Я бы все равно заметила тебя, даже в костюме, но никогда не подошла бы. — Тиффани улыбнулась. — Я выбрала бы обыкновенного парня с саксофоном, будь он хоть официантом, но ни в коем случае не сноба, затянутого в идиотский костюм.
Неужели он похож на официанта? — мысленно удивился Шанс. Но почему-то у него не было никакого желания поправлять ее.
— Я работаю не в «Мармадьюке», — начал он.
— Я поняла, ты ведь сам говорил, что очень много разъезжаешь.
— В самом деле? — Он вспомнил свой перелет из Вашингтона в Атланту. — Ну, пожалуй…
— Именно это мне в тебе и нравится. — Глаза у нее сверкнули веселыми искорками. — Так как насчет обеда? Ты говорил что-то об аппетитно поджаренном бифштексе?
Он сдвинул брови и взял ее за руку.
— Я подумал и решил, что будет лучше, если мы наберем бутербродов.
Когда они шли к павильону, где торговали гамбургерами и жареной картошкой. Шанс на миг закрыл глаза: когда он в последний раз питался подобным образом? Он вспоминал и не мог вспомнить.
Однако, признавшись в этом, он автоматически перейдет в разряд… «надутых пузырей» и больше никогда не увидит ее улыбки, которая стала необходима ему, как солнечный свет.
— Иди ко мне, — позвал Шанс. Голос его слегка охрип, и сердце у Тиффани лихорадочно забилось. — Я жду тебя.
Грудь у него была широкой и мускулистой, что делало его похожим на античного бога. Он протянул руку и поманил ее пальцем.
