Мелани Джордж - Единственная и неповторимая
Она непроизвольно протянула руку к статуэтке. Ей хотелось прикоснуться к ней и даже, может быть, немного подержать. Но прежде чем ее пальцы обхватили вещь, проклятый дворецкий ударил ее по руке.
– Не прикасайся к вещам, – предупредил он высокомерным тоном.
– Убери от меня свои чертовы лапы или тебе не поздоровится.
Дворецкий, однако, не испугался угрозы.
– Ничего здесь не трогай. Я больше не буду повторять, – сказал он и продолжил пути по длинному коридору.
Кейт смиренно вздохнула и, бросив последний взгляд на прелестную статуэтку, неохотно последовала за Холмсом.
Глава 5
– Я буду стоять у дверей, так что не вздумай что-нибудь стянуть. Поняла?
Кейт пристально посмотрела на мрачного Холмса. Очевидно, он был расстроен распоряжением хозяина. Прекрасно! Пусть подавится.
Бормоча что-то себе под нос, он раскрыл двустворчатые двери в спальню хозяина и еще раз сурово взглянул на Кейт, которая понимала, что Холмс пытается запугать ее.
Черта с два!
Увлеченная своими мыслями, она не слышала, как он повторил:
– Ты поняла?
– Да, – ответила она, минуя его и входя в комнату, слишком раздраженная, чтобы оценить окружающую обстановку. Затем, повернувшись к дворецкому, добавила: – Я поняла, что ты напыщенный, тупой болван, назойливый, как прыщ на заднице, и мне ужасно хочется послать тебя куда-нибудь подальше. А сейчас, если ты не возражаешь, черт возьми, я должна приготовиться к обеду.
С удовлетворенной улыбкой Кейт захлопнула двери перед его носом, довольная произведенным шумом. Девушка услышала, как он проворчал по ту сторону, что ей дается пять минут, после чего он придет за ней.
– Да, да, да. – Она махнула рукой и повернулась, впервые обратив внимание на обстановку в спальне хозяина. – Пресвятая Дева, – благоговейно прошептала она, крестясь.
Кейт всегда считала, что обладает довольно развитым воображением, но даже в самых необузданных мечтах не могла представить такого великолепия, как спальня его светлости.
Она была необычайно просторной, отделанной темными панелями. На высоких окнах красовались пурпурные бархатные портьеры с золотистыми кисточками. Массивная кровать с балдахином была также выдержана в темно-красных тонах, как и шезлонг и кресло с подголовником. Одну из стен от пола до потолка занимали книжные полки, а в противоположном конце размещался камин, в котором пылал огонь.
Приблизившись к книжным полкам, Кейт провела пальцем по гладким кожаным переплетам томов, двигаясь вдоль рядов книг и разглядывая заглавия, которые были недоступны ее пониманию, потому что она не умела читать. Его светлость, несомненно, прочитал все это. Вероятно, он получил лучшее образование, какое только можно достать за деньги, посещая одну из самых престижных школ для мальчиков, куда всегда надо было ходить нарядным и со всеми раскланиваться. Кейт подошла к мраморному камину, в котором потрескивали поленья – на них плясали оранжевые с синеватыми языками отблески пламени. Она опустилась на колени и вытянула руки, чтобы согреть их. Очень часто холодными ночами она мечтала о жарком огне, перед которым можно было бы лечь и смотреть на тлеющие угли, думая о лучшей жизни, где у нее были бы надежное жилище и любящие родители.
Вместо этого Кейт как проклятая вынуждена была скитаться на улицах в постоянных поисках пропитания. Ежедневная борьба за существование заставляла ее чувствовать себя старше, чем она была на самом деле.
Девушка с завистью посматривала на дома, в которых жили богатые люди, и испытывала горечь, задавая себе вопрос, почему судьба обошла именно ее. Ей было обидно чувствовать на себе презрительные взгляды, как будто она была виновата в том, что осталась сиротой. Кейт удивлялась, почему бедняков считают существами низшего порядка. Несколько раз она и ее ребята пытались изменить свою жизнь к лучшему, но безуспешно. Люди продолжали отбрасывать их в сторону, не желая дать шанс выкарабкаться из бедственного положения.
Она не хотела быть воровкой и вести подобный образ жизни. Но что оставалось делать? Никто не желал брать такую, как она, на постоянную работу. Она не умела ни читать, ни правильно говорить, не знала, как пользоваться вилкой и как держать нож. В сущности, выбор у нее был невелик: стать преступницей, попрошайкой или уличной проституткой. Попрошайничать ей было противно. Она терпеть не могла всякой благотворительности! И не важно, что говорил по этому поводу схвативший ее светловолосый мерзавец! Проституткой она бы тоже стать не смогла – не переносила, когда к ней прикасались малознакомые люди. Нет, ей ближе всего то, что она научилась хорошо делать, а именно – ловко чистить карманы ротозеев, отчего и заслужила прозвище Фокс.
Она старалась убедить себя, что это ее настоящее призвание, что она очень хитрая и неуловимая воровка, хотя на самом деле ей часто приходилось испытывать страх. К тому же ей надоело постоянно голодать и думать, где в очередной раз добыть еду. Дни проходили за днями, похожие один на другой, и ничто не менялось, а она становилась все старше и старше.
Изменения, происшедшие в ее теле, стали привлекать нежелательное внимание, и она сочла за лучшее скрывать свои женственные округлости под мужской одеждой, пачкая при этом лицо. Свои длинные волосы она убирала под шляпу, не желая расставаться с единственным атрибутом, позволявшим чувствовать себя женщиной.
Поднявшись, Кейт посмотрела на свое отражение в зеркале над камином. Ее лицо выглядело осунувшимся и бледным, а глаза, жестокие и несчастные, выдавали видавшего виды человека.
Короче, у нее был довольно неопрятный вид. Кейт коснулась рукой испачканной щеки и потерла ее, пытаясь удалить грязь, но только окончательно все испортила и с отвращением опустила руку.
Ее волосы, ниспадавшие на плечи, выглядели не лучше, чем все остальное. Они требовали хорошего ухода и мытья, но такая роскошь была ей почти недоступна.
Кейт отвернулась, не желая больше смотреть на себя. Ее взгляд снова начал блуждать по комнате.
В центре возвышалась громадная кровать. Именно громадная – другого слова Кейт не могла подобрать. Вероятно, для того, чтобы забраться на такую высоту, требовалась лесенка. Она подумала, что, наверное, спать на ней – все равно что спать на облаке. У нее возникло огромное желание уютно устроиться на этой роскошной постели. Она не могла представить, что такая кровать предназначена для одного человека. Здесь могли разместиться по меньшей мере шестеро, и еще останется место. Правда, она имела в виду шестерых человек нормальных габаритов, а не огромного мускулистого мужчину, который обычно спал тут. Ее щеки зарделись, когда она представила его на этой постели в ночном белье. И вообще, надевает ли он что-нибудь на ночь?
