Эллисон Чейз - Всем сердцем ваша
Известие о приезде Эйдана быстро распространилось по городу, и многочисленные письма горой лежали на подносе для почты.
Самым первым было приглашение на бал в Ассамблее, и, оглядывая лица сидевших за карточными столами людей, он чувствовал, как ощущение тревоги расползается в его душе. Он не мог бы определить его точнее, в этой типично мужской атмосфере… кое-чего не хватало, и, следовательно, что-то было не так.
Снова вернувшись к игре, он приподнял уголок сданной ему карты. Бубновый туз. Он учел его в своих расчетах, определил свои шансы на выигрыш, вычислив следующую карту. Какая выпадет? Крупная? Мелкая?
Мелкая практически гарантирована, решил он. Выдвинув фишку в пятьсот фунтов, он удвоил свою ставку. Сидевший слева Артур Стил, недавно получивший титул виконта Девонли, пригладил свои гладко зачесанные волосы и последовал его примеру.
Лорд Джулиан Стоддард, месяц назад, исключенный из Оксфорда, но нисколько не смущенный этим, сделал то же самое. Кроме здоровья и красивой наружности, привлекавшей дам, молодой Стоддард обладал острым глазом и острым умом, что заставляло Эйдана соглашаться с самоуверенным вторым сыном маркиза, что в один прекрасный день он выиграет настоящее богатство.
— Как я слышал, — сказал Стоддард, ставя фишку в центр стола, — Бэбкок так долго плавал в термальных водах, что… — он остановился, по очереди оглядывая каждого из них, затем притворно содрогнулся, — он просто спекся. Сварился, как кусок баранины.
— Послушай, Стоддард.
— О Господи.
— В самом деле, Стоддард, зачем вы?
— Я лишь передаю то, что мне рассказывали, — оправдываясь, пожал плечами молодой человек. — Остается только удивляться, как это Бэбкок мог оставаться совсем один в бассейне, когда все уже ушли.
Эйдан поднес к губам бокал и ожидал ответа.
— Если вы спросите меня, то я думаю, он напился и захрапел, возможно, в углу одной из комнат для переодевания. — Капитан Джеффри Тафт посмотрел на свои карты и бросил на стол минимальную ставку в двести пятьдесят фунтов. — А потом он проснулся, пошел к бассейну, споткнулся, упал в воду и утонул.
Морской офицер в отставке, он отличался стойкостью и хладнокровием и являл собой олицетворение английских традиций. Тем не менее два года назад он оказался в центре скандала, шокировавшего общество. Его жена умерла, и не прошло достаточно времени для приличного соблюдения траура, как этот человек открыто вступил в связь с женщиной намного моложе его, о которой раньше никто и не слышал.
Ее звали Маргарет Уитфилд — миссис Уитфилд, хотя Эйдан сомневался, была ли она когда-либо замужем. Как и мать Фица, Доротея Джордан, миниатюрная и хорошенькая миссис Уитфилд когда-то была актрисой, но в отличие от Доротеи Джордан на сцену для Маргарет Уитфилд существовал доступ через заднюю дверь, открывавшуюся в темный переулок. Очевидно, однажды ночью Джеффри Тафт зашел в театр и вышел из него сраженным наповал.
В обществе никто об этом не знал. А Эйдан был в курсе только потому, что наводил кое-какие справки о миссис Уитфилд. Тафт был другом отца, и Эйдан не хотел, чтобы тот превратился в рогоносца. Но до сих пор, к великому удивлению Эйдана, этого не произошло.
— Так Бэбкок был пьяницей, — сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Не больше, чем любой из нас, — рассмеялся Девонли и указал на руку Эйдана: — Вы на этом остановитесь?
Тот взглянул на свой туз и бубновую четверку и увеличил свою ставку еще на пятьсот фунтов. Решив разыграть туза, он прикупил еще три карты и соответственно повысил ставку.
Пока каждый из игроков прикупал карты, он изучал выражение их лиц. Тафт казался напряженным, в то время как Девонли и Стоддард небрежно развалились на своих стульях. Анри де Вер, сдававший эту партию, изучал оставшиеся у него карты.
Эйдан чувствовал в этом человеке что-то загадочное. Как и отец Клода Руссо, де Вер во время войны был разведчиком, но предпочел помогать британской и европейской армиям, а не Наполеону. Даже ходили слухи, что он предоставил Веллингтону такие сведения, которые ускорили поражение Наполеона при Ватерлоо, хотя де Вер никогда ни подтверждал, ни отрицал этого. Все же его послужной список сделал его героем как при британском, так и французском дворах, и вместо того чтобы воспользоваться столь завидной репутацией, он предпочитал жить тихо в относительной безвестности.
Француз эффектно одну за другой раскрыл четыре карты, составлявшие двадцать одно очко. Сидевшие за столом разочарованно вздохнули.
— Ну, Барнсфорт? — Девонли указал на лежавшие на столе все еще не раскрытые карты Эйдана. В отличие от Тафта или де Вера Девонли, расходы которого намного превосходили его доходы, уже никого не удивлял. Всего лишь на год или два старше Эйдана, он принадлежал к джентльменам старой школы. Иными словами, Артур Стил, виконт Девонли, слыл жутким снобом, но в остальном был безвредным и полностью предсказуемым.
К тому же он оказался зятем Джорджа Фицкларенса.
Сохраняя таинственное молчание, Эйдан снова потянулся к портвейну. За последний час он ухитрился потерять значительную сумму денег — обстоятельство, вызывавшее у него душевный дискомфорт, — не только потому, что проигрыш ранил его чувство победителя, а еще и потому, что старание проиграть было более тяжелой нагрузкой для его ума, чем достижение выигрыша.
Но бесконечные победы вызвали бы подозрения, и в конце концов его некоторые более сообразительные противники заподозрили бы, что не только удача наполняет карманы Эйдана за игральным столом. Нет, было важно перемежать успехи случайными проигрышами… но если бы только его гордость не восставала против здравого смысла. Под тихие ругательства и притворное восхищение он раскрыл карты.
Де Вер поджал губы, но добродушно заметил:
— Этот фокус с пятью картами перекрывает мою четверку. Черт бы вас побрал, Барнсфорт.
— И подумать только, леди Удача так щедра к вам сегодня. — Щелкнув пальцами, Девонли подозвал лакея, чтобы наполнить ему бокал.
— Дев, старина, — сказал Эйдан, — эта капризная дама может убегать от нас время от времени, но будь спокоен — она скрывается не надолго. Кажется, она не может устоять передо мной.
Эйдан допил вино и плеснул в бокал еще вина из стоявшей на столе бутылки. Поддерживая свою репутацию человека, который мог пить всю ночь не пьянея, он поднялся из-за стола. Это был всего лишь второй бокал с тех пор, как он появился в игорном доме, но несколько ловких движений руки производили впечатление, что это был его пятый или шестой стакан.
— Джентльмены, я получил удовольствие.
