Жюльетта Бенцони - Констанция. Книга третья
— Так это не ты, Констанция, — улыбнулся виконт, — но это и не моя бабушка.
— Да, я здесь, Анри, — проскрипела старуха из-за карточного стола.
— Сейчас, сейчас, — лихорадочно соображал виконт. Ему казалось, он сжимает в своих пальцах руку Мадлен. Он принимал желаемое за действительное.
» Так вот почему так сладок был этот поцелуй! Я еще никогда в жизни не целовал эту женщину, не обнимал ее. Вот губы маркизы Лагранж я узнал бы сразу. Они очень мягкие и чувственные, а здесь ощущается напряженность «.
— Это вы, мадам Ламартин, — без тени колебания сообщил виконт и левой рукой сорвал повязку с глаз. Перед ним стояла смущенная девушка.
Это ты, Колетта? — изумился Анри.
— Да.
Признайся, вы подшутили надо мной?
— Как?
Ты стояла рядом, а поцеловала меня мадам Ламартин.
— Нет.
— В самом деле, вы меня не разыгрываете? — виконт Лабрюйер посмотрел на Мадлен Ламартин.
Та стояла, взявшись за спинку кресла, в котором восседала графиня.
— Анри, мадам Ламартин неотлучно находилась при мне, и ты спутал ее с Колеттой.
— Боже мой, — воскликнул Анри, — как обманчива темнота и как слепо мое сердце!
Констанция радовалась, что ее затея удалась. Нужно было заронить в душу виконта сомнение насчет искренности его любви к Мадлен Ламартин.
Мадам Ламартин, побледнев, смотрела на Колетту и думала:» Неужели можно спутать ее поцелуй с моим?«
— Вот видите, — торжествующе воскликнула Констанция Аламбер, — в душе можно любить кого угодно, а тело, ощущения обманут вас.
— Ах, теперь я понимаю, — воскликнул маркиз Лагранж, — почему женщины в постели закрывают глаза.
— Вы не очень наблюдательны, маркиз, — отвечала ему Констанция, — они закрывают глаза, находясь в постели с мужьями, представляя себе в объятиях любовника.
— И после этого еще обвиняют в коварстве мужчин! — вздохнул виконт, завязывая шейный платок. Твоя игра, Констанция, навеяла на меня грусть, и я хотел бы немного развеяться.
Он медленно обернулся и обратился к Колетте. — Ты умеешь фехтовать?
Та и без того смущенная своим предыдущим приключением, пожала плечами.
— Мне никогда не приходилось.
— Тогда защищайся, — виконт схватил одну из тростей, стоящих в углу и бросил ее Колетте, а сам схватил другую и принялся шутливо нападать на девушку.
Колетта сперва сильно смущалась, но постепенно азарт овладевал ею. Ей хотелось первой нанести удар и выиграть сражение.
Гости развеселились, глядя на то, как в пышном платье Колетта орудует тростью, словно шпагой.
Войдя в раж, девушка левой рукой подобрала подол и начала наступать на виконта. Тот игриво отступал, прятался за кресло и, наконец, оказался припертым к растопленному камину.
— Мадемуазель, вы должны пощадить меня, — воскликнул виконт.
— Никогда!
— Одумайтесь!
— Нет.
— Тогда я предпочитаю убить себя сам. Анри схватил трость обеими руками, вставил себе под мышку, растянулся на ковре и прошептал:
— Я умираю-у-у.
Колетта поставила ногу ему на грудь, и оглядела всех с видом победительницы.
Во время этого шутливого представления Констанция подобралась к Мадлен Ламартин и завела с ней разговор.
— Остерегайтесь, дорогая, виконта.
— Я благодарна вам за письмо, но оно, право же, было лишним.
— Я боялась, мадам Ламартин, что вы не устоите перед чарами Анри.
— Нет, что вы, мадемуазель, я ничуть его не люблю. Глаза Констанции сузились.
— Ну и прекрасно, дорогая.
Мадемуазель Аламбер поняла: Мадлен любит виконта. Нервы ее напряжены до предела, она борется со своей любовью в надежде выиграть эту битву.
— Но все же, мадам Ламартин, — продолжала Констанция, — я хочу предупредить вас: Анри, хоть он и мой друг очень коварен и для вашей же безопасности лучше покинуть имение.
Нет, мадемуазель, я уверена в собственных силах, виконт Лабрюйер мне безразличен.
Я предупредила вас, мадам, распоряжаться своей судьбой вы будете сами.
Уже немного заскучавшая графиня Лабрюйер распорядилась позвать музыкантов, тот самый квинтет, который играл на полянке в лесу. И вновь зазвучала та же мелодия. Мадлен вздрогнула.
— Я приглашаю вас, — перед ней стоял виконт.
Она подала ему руку и ощутила, как сжимается ее сердце только от одного его прикосновения. Она танцевала, неотрывно глядя в глаза виконту. Тот тоже не отводил своего взгляда, но не проронил за время танца ни слова.
» Вы не обманываете меня?«— вопрошал взгляд Мадлен.
» Что вы, мадам, разве можно усомниться в моей искренности?«— отвечал взглядом Анри.
» Прошу вас, оставьте меня!«
» Я не могу «.
» Исчезните отсюда, виконт, оставьте меня в покое!«
» Никогда!«
» Тогда я пропала «.
И тут на лице виконта появилась улыбка, словно бы он и впрямь прочитал мысли женщины, танцевавшей с ним.
Музыка стихла, пальцы виконта разжались, а Мадлен, сделав над собой усилие, улыбнулась.
— Я благодарен за танец, — Анри поклонился, Мадлен сделала реверанс.
— Ну что же вы, маркиз, — сказала старая графиня, — у нас не так уж много мужчин, и вы могли бы пригласить кого-нибудь из дам.
— Нет-нет, — ответил маркиз Лагранж, — после виконта показывать свое умение в танце небезопасно. Пусть он танцует.
Анри пригласил к следующему танцу Констанцию.
— Так вы помните о нашем уговоре? — шептала мадемуазель Аламбер.
А Анри, ведя ее за руку, не поворачивая головы, отвечал:
— Только после того, как Мадлен окончательно потеряет голову.
— Но ведь не можете вы оставить меня без помощи?
— Что ты, Констанпия, я обязательно помогу тебе, но не так скоро. Ты же видишь, я занят другим.
— Тогда, Анри, я попрошу тебя еще об одной услуге.
— Лишь бы она не была такой сложной.
— Я очень устала, а девочке нужно написать письмо своему возлюбленному, оставшемуся в Париже. Сама она этого не сделает, а ты с твоим великолепным слогом справишься за несколько минут.
— Это, Констанция, я тебе обещаю.
Закончив танцевать с Констанцией, Анри пригласил маркизу Лагранж. Женщина смотрела на молодого человека, не скрывая своего восхищения, а маркиз невесело улыбался, следя за своей женой.
— Мы еще с вами встретимся, виконт? — шепотом спрашивала маркиза во время танца.
— Нет, мадам.
— Отчего же?
— Я заходил к вам всего лишь поговорить о вашем муже, и вы мне все рассказали, удовлетворили мое любопытство.
— Так вы не придете?
— Я сожалею, мадам, но не в моих правилах возвращаться к женщинам.
— Вы чудовище, виконт, — приторно улыбалась маркиза.
— Мне часто говорят это, но стоит взглянуть в зеркало, я понимаю — меня хотят оболгать. Ведь невозможно же, маркиза, согласитесь, любить чудовище.
