Маргарет Барнс - Королевская постель
– Меня зовут Танзи Марш.
Дикон медленно повторил ее имя, словно доверяя своей памяти что-то очень важное для него. Неожиданно он очень оживленно – куда девалась вся задумчивость! – воскликнул:
– Знаете, что Питер сказал мне? Он сказал, что я, наверное, один из многочисленных внебрачных сыновей лорда Лоуэлла! Ему иногда приходят в голову такие невероятные предположения!
Однако Танзи было не до смеха, рассказ юноши слишком заинтриговал ее.
– Когда вы были в этом красивом доме? Давно?
– Нет, несколько месяцев назад. Это было прошлой весной, сразу после смерти принца Эдуарда. Я помню, что надеялся увидеть соревнования по борьбе, но весь Лондон был в трауре.
– А как выглядел тот джентльмен, с которым вы разговаривали?
– Среднего роста, стройный, с такими же каштановыми волосами, как у меня.
– Тогда вы можете сказать своему другу, у которого слишком сильно развито воображение, что это вовсе не лорд Лоуэлл. Я видела его вчера здесь, он скорее полный и приземистый.
Для человека, у которого нет никого из близких и никаких радужных надежд, Дикон удивительно уравновешен и спокоен, подумала Танзи.
– Мне кажется, вам было бы лучше остаться в Лондоне и вместе с товарищами пойти в подмастерья, чем попасть в какой-нибудь богатый дом или поместье.
– Я тоже хотел бы этого. Правда, когда у человека нет собственной семьи, его тянет к семейным друзьям. Но зато мне кажется, подмастерья умеют веселиться, хотя, конечно, их жизнь порой совсем нелегка.
– Я тоже так думаю, – согласилась Танзи, улыбаясь и вспоминая свои встречи на базаре. – Как вы думаете, какое занятие выберет для вас мистер Джервез?
– Перед всеми этими таинственными событиями он говорил мне, что я сам могу выбрать. И больше всего мне хотелось бы стать искусным каменотесом. И еще я хотел бы строить дома.
– Каменотесом? Строить дома?
Танзи взглянула на его длинные пальцы и на рисунки мелом, которые он сделал во время разговора, и решила, что из него получился бы прекрасный художник. Поскольку ему еще никогда не приходилось сталкиваться с жизнью и самому зарабатывать на хлеб, она, будучи дочерью владельца постоялого двора, успевшей повидать разных людей, испытывала к нему почти материнские чувства. Он действительно очень сильно отличался от всех, кого она встречала прежде.
– Больше всего на свете, – продолжал он, обращаясь скорее к самому себе, чем к ней, – я хочу строить красивые дома. Мне очень нравятся разные пилястры, и я хотел бы делать именно их и еще арки, арки, которые словно парят в воздухе.
Танзи смотрела на него, удивленная и восхищенная этими мыслями и желаниями, которые были очень далеки от ее ежедневных забот. Однако голоса, которые она внезапно услышала, вернули ее к реальности, и она сказала, быстро вставая:
– Когда вы отдохнете, вы оба захотите есть. Мне некогда больше рассиживаться тут и терять время.
Несмотря на скверное самочувствие, он поднялся одновременно с ней. Без сомнения, хоть школьное питание и не позволило его костям обрасти мясом, учитель Пастон не упустил возможности привить ему хорошие манеры.
– Вы действительно считаете, что это пустая трата времени – слушать исповедь какого-то одинокого болвана, которому взбрело на ум раскрыть перед вами свою душу? – спросил он.
И хотя он улыбался, насмешливо подняв брови, его голос звучал совсем не весело, и Танзи показалось, что когда-то раньше она уже слышала и этот голос, и эти печальные интонации.
Глава 4
Воскресный день прошел в Лестере неестественно спокойно и был наполнен тревожным ожиданием. Танзи не смогла пойти к мессе, но она зашла в церковь Святого Николая помолиться о благополучном возвращении отца. Это было в полдень, а когда она вернулась домой, оказалось, что мистер Джервез и Дикон уже ушли. Я даже не знаю его полного имени, подумала Танзи, проходя по гостиной, где юноша, по его собственным словам, «раскрыл перед нею свою душу». В своих молитвах в церкви, она не забывала и о нем: такая сильная симпатия возникла между ними.
Все с нетерпением ждали новостей, и люди, съездившие в район Босворта, сообщали, что королевская армия разбила лагерь и что пока все спокойно. Однако те горожане, которые поднимались на небольшой холм, чтобы лучше рассмотреть окрестности, утверждали, что видели неприятельские палатки на противоположном берегу маленькой речушки Твид. Возможно, мистер Джервез и успеет выполнить свое таинственное поручение, думала Танзи.
Она была совершенно свободна и, наслаждаясь непривычным безделием, размышляя о том, встретятся ли Джервез и Дикон с королем, увидит ли она снова Дикона, когда они будут возвращаться в Лондон: хотелось бы узнать, чем же закончилась эта таинственная история. Однако более всего она беспокоилась о том, вернется ли домой ее отец, который, судя по всему, выполнил свою миссию и довел войска до Босворта.
Внезапно дверь приоткрылась, и она радостно вскочила на ноги. К ее удивлению, это оказался мистер Мольпас, их конкурент. Он просунул голову в образовавшуюся щель, покрутил ею в разные стороны и, удостоверившись, что, кроме Танзи, в гостиной никого нет, вошел в дом. Он переступил их порог впервые за много месяцев, и Танзи была абсолютно уверена, что он никогда не решился бы на это в присутствии ее отца.
– У вас здесь очень уютно и удобно, – сказал он заискивающим тоном. – Но мне кажется, что как и все мы, вы съели все запасы до последней крошки.
– С такими друзьями в пекарне, как наши, мы можем ни о чем не волноваться, – небрежно ответила ему Танзи.
– Но подумайте, какими голодными эти йоркцы вернутся сюда через день или два, – настаивал он. – Не сомневаюсь, что миссис Марш была бы очень рада получить одного из двух разделанных жирных быков. Я с удовольствием поделюсь с ней, хотя мне и самому нелегко прокормить всех этих спутников милорда Стэнли.
Хозяин «Золотой Короны» просто умолял их принять его услугу! Может быть, он рассчитывал на то, что поскольку их дела явно пошли в гору, они станут посылать ему тех клиентов, для которых в их доме не найдется места? Конечно, не обошлось и без намека на его знатных постояльцев, которые появились у него после приезда короля. Убедительное подтверждение того, что дела ее отца идут неплохо!
– Пара быков? Как вам удалось раздобыть их здесь, в Лестере? – прошептала Танзи. – Где вы их нашли, мистер Мольпас?
Он приложил к губам жирный палец, делая ей знак молчать.
– Известно ли вам, что отец Глэдис, моей хорошенькой певицы из Уэльса, процветающий фермер?
– Может быть все-таки не отец, а любовник? – спросила Танзи, которой было прекрасно известно, что отец этой размалеванной красотки – старый сапожник, пьяница, который участвует в травле быков собаками на Свином рынке.
