Карен Рэнни - Когда он вернется
– А я думала, что ты плакала по ночам из-за него, – сказала Изабел задумчиво.
– Из-за твоего отца? – Ли покачала головой. – Я не знала, что ты это слышала. – Она встала и, подойдя к окну, сжала руками подоконник, словно пытаясь успокоиться.
– Он был гигантом, – проговорила Л и, напряженно глядя сквозь стекло, будто Фергус стоял у нее перед глазами. – У него была рыжая борода, а походка такой, словно весь мир лежал у его ног. Я думала, что Бог, наверное, выглядит, как Фергус – такой же сильный и добрый.
– Ты все еще его любишь?
– Со смертью человека любовь к нему не уходит, Изабел. В душе я все еще та молодая девушка, которая встретила Фергуса в долине между его домом и моим. Мое сердце по-прежнему принадлежит ему.
– Поэтому тебя радует мое замужество?
– Больше всего я сожалела о том, что у меня не было от него ребенка. Я даже иногда внушала себе, будто ты его дочь, а не Драммонда. И я считаю, что мои молитвы были услышаны. Ты выходишь замуж за племянника человека, которого я любила. Если Аласдер Макрей хотя бы вполовину такой, каким был Фергус, я буду счастлива.
Изабел нежно поцеловала мать. Люди всегда удивлялись тому, как они похожи – у обеих темные волосы и зеленые глаза. Но в волосах Ли появилась преждевременная седина, а глаза с годами будто выцвели. Изабел даже иногда казалось, что мать стала ее бледной копией.
Изабел могла бы без труда опровергнуть слова Ли, но она не стала разочаровывать мать, которой так хотелось верить в счастье дочери.
Однако Изабел Драммонд и Аласдера Макрея соединил Гилмур, а не любовь.
Аласдер стоял у окна в огромном зале Фернли рядом с Изабел. Она ни разу с ним не заговорила, только слегка кивнула, когда вошла в зал, и все время смотрела в пол, будто на выщербленных камнях видела карту, на которой была начертана дорога в рай.
На грубо сколоченном столе все еще стояло множество бокалов. Драммонд, очевидно, провел несколько часов, празднуя победу над Макреем и всем его кланом. В воздухе стоял запах виски, смешанный с запахом многочисленных немытых приспешников отца Изабел, которые по обычаю тех времен тоже носили фамилию Драммонд.
Несмотря на дождливую погоду, в доме не зажигали ми свечей, ни фонарей, ни ламп, и никто не разжег огня в огромном камине. Не было ни священника, ни волынщиков, играющих марш Макреев. По такому торжественному случаю мужчины, как правило, надевали килты, но Аласдеру даже это запретили, поскольку этот традиционный для шотландцев наряд был все еще вне закона в Шотландии. И не было никого из семьи Аласдера.
Свидетелями мрачной церемонии были команда его корабля и клан Драммондов. Присутствующие стояли молча, будто понимая, что эта свадьба – не повод для веселья.
Ощущение того, что на эту свадьбу его заставили согласиться силой, все увеличивалось. Аласдер чувствовал себя так, как будто ему пришлось надеть сапоги одного из своих братьев, которые были ему малы и отчаянно жали.
Повернувшись к собравшимся, Аласдер начал произносить клятвы, текст которых ему дали всего час назад, потом повторил их родителям невесты. Ли улыбалась, старательно отводя взгляд от мужа, налитые кровью глаза которого победоносно сияли. Наконец Аласдер повернулся к Изабел.
– Я беру в жены эту женщину и обязуюсь заботиться о ней, – сказал он.
Изабел была так бледна, словно эта церемония, как пиявка, высосала все краски с ее лица.
Аласдер всегда жил в атмосфере любви. Он о своей собственной свадьбе особо и не задумывался, поскольку был уверен, что найдет именно ту женщину, которая будет его возлюбленной, другом и помощницей.
Возможно, его женой когда-нибудь могла бы стать девушка но имени Норин, которая жила там же, где он улыбчивая и дерзкая. Или Сара, которая гордилась своим умением хорошо готовить и каждую неделю приглашала его пообедать вместе с ее отцом и братьями. Или Эстер, покорившая его сердце своей храбростью и бесстрашием. Этих девушек он знал с детства, и они были его друзьями.
Не такими, как эта. Смотрит на него испуганно и дышит так, словно вот-вот упадет в обморок. Будучи дочерью Драммонда, она, видимо, стала бояться всех мужчин.
Плата за Гилмур была поистине непомерно высокой.
Сердце Изабел бешено колотилось.
Макрей побрился перед свадьбой, и ее взгляду предстали его полные губы и квадратный подбородок. Но не красивая внешность заставила Изабел отвести глаза и подумать о том, нет ли какой-то возможности избежать этой свадьбы.
Сведенные брови говорили о грозном характере. Он был на голову выше почти всех собравшихся в зале. Он стоял, расставив ноги и сжав за спиной руки, и было такое впечатление, что он господствует над всеми.
Изабел еще никогда не видела такой внушительной фигуры.
Одет он был так же, как вчера. Его одежда была опрятной, сапоги начищены до блеска. Несмотря на дорогую одежду, он казался ей больше похожим на воина, одного из тех легендарных Макреев, о которых она только слышала. Их клан однажды внезапно исчез, и никого не осталось, кто бы мог сказать, куда они уехали.
Когда Аласдер своим громким голосом произносил клятвы, они были похожи на команды. В какой-то момент он остановился, видимо, ожидая реакции Изабел. Если бы она была такой послушной, какой ее считал отец, она бы улыбнулась своему новоиспеченному мужу или по крайней мере выглядела бы довольной, что выходит замуж за такого красивого и богатого человека. Но она промолчала и даже не посмотрела на него.
Мать радовал этот союз уже потому, что Аласдер был одним из Макреев. Отец был доволен полученной суммой и тем, что избавился от дочери. Похоже, что и другие Драммонды, переговаривавшиеся у него за спиной, одобряли этот брак.
Возражения, по-видимому, были только у невесты, а о них надо было помалкивать. Ей просто следовало согласиться с планами на нее других и выглядеть счастливой.
Единственными союзниками Изабел были гром, раскаты которого гремели за окном, и ливень, барабанивший по стеклам, будто осуждая ее за покорность.
Когда клятвы были произнесены, отец передал дочери небольшой кубок. По традиции муж и жена должны были отпить из одного кубка, что символизировало соединение двух жизней. Изабел отпила глоток виски и передала кубок Аласдеру. Мать держала в руках сноп пшеницы и кусок домотканой материи – символы домашнего очага. Она вручила Аласдеру ткань, а тот взял сноп и передал его Изабел. После этого, по традиции, он должен пыл похвалить свою молодую жену и поблагодарить ее родителей.
Вместо этого Макрей приказал принести ее вещи в зал. Больше никаких церемоний, никаких слов. Изабел это поправилось – она ненавидела лицемерие.
Мать продолжала улыбаться дочери. Клан Драммондов молчал так же, как и члены команды, которых привел Аласдер.
