Жаклин Нейвин - Наследница из Гайд-Парка
Когда они вошли в магазин, Стюарт приложил руку к шляпе и сказал, что вернется за ней в шесть часов. Триста вошла в магазин, ожидая, что ее приветливо встретят. Странно – но вокруг была тишина.
– Здесь есть кто-нибудь? – спросила она, снимая с себя шляпу и шаль и складывая их в угол. Куда все подевались? – Миссис Хайнс? – позвала она, направляясь к занавесу. Но как только подошла ближе, занавес внезапно отдернулся и ей навстречу вышла Дина. Ее глаза были круглыми от изумления.
– Триста, прости.
– Прости? Почему? Что случилось?
– Он не уходит, мама не устояла, и он сидит здесь весь день.
– О чем ты говоришь? Твоя мама упала? С ней все в порядке?
– Она говорит обо мне, Триста, – услышала она мужской голос.
Вскрикнув, Дина отскочила, когда за край занавеса взялась мужская рука. Триста молча уставилась на кольцо с печаткой – фамильное наследство, столь ей знакомое. Она видела это кольцо уже много раз, мечтала о нем и вспомнила, как оно ощущается на пальце, с такой живостью, словно сама носила его сейчас.
Занавес покачнулся, и перед ней появился сам Эйлсгарт.
– Не устояла – в смысле проболталась. Она рассказала про тебя.
Триста разинула рот. Она могла только молча смотреть в твердые темные глаза, которые словно пригвождали ее к месту, как булавка бабочку.
– Ты должна ее простить. Она не сообразила, что ты хочешь остаться неузнанной. Когда я вернулся и снова стал спрашивать о тебе, она начала отрицать, что знает тебя, но ее мать, которая не была в курсе дела, все раскрыла.
– Он просидел весь день на стуле для посетителей, просто ожидая тебя.
Миссис Хайнс стремительно двинулась к нему, при этом ее юбки чуть слышно зашуршали.
– Мне не нужно неприятностей, милорд. Я могу позвать констебля. – Она повелительно махнула пухлой рукой. – Мне все равно, кто вы.
Любезное лицо Романа выразило удивление. Он чуть поклонился:
– Я лорд Эйлсгарт, мадам, и я сказал это сразу, как только вошел. Все, что мне нужно, – это поговорить с мисс Нэш.
– Я уже говорила вам, что это не мисс Нэш. Для вас она миссис Фэрхевен.
Роман удивленно взглянул на нее:
– Миссис?
Триста все еще никак не могла обрести дар речи. И потому она лишь кивнула, не очень уверенно, слегка наклонив голову.
– Триста? – На хмуром лице миссис Хайнс было написано участие. – Если нужно, я и в самом деле позову констебля.
– Нет, все в порядке. Лорд Эйлсгарт – мой старый друг. – Триста с трудом выдавливала из себя слова, но в конце ее речь звучала уже спокойно. Она даже смогла изобразить на лице улыбку.
– Тогда, наверное, мне можно вернуться к своим делам?
– Да, пожалуйста, миссис Хайнс. Все нормально. Иди, Дина. Отправляйся в примерочную. Я уверена, что лорд Эйлсгарт не будет...
Она хотела сказать «задерживаться долго», но нечаянно посмотрела на него, и слова застряли у нее в горле. Этим самым утром, всего час назад, она смотрела на его миниатюрный портрет.
– Привет, мисс Нэш, – произнес он в тот солнечный полдень, когда появился в будуаре своей матери, где Триста читала вслух рассказы. Леди Эйлсгарт сидела рядом, глядя перед собой распухшими глазами.
Он скакал всю дорогу от далекой деревушки за водопадом, у которой его высадил почтовый дилижанс. От ветра его волосы торчали в разные стороны, а лицо раскраснелось. Его глаза светились; ему было приятно их удивление. Прошли годы с того времени, когда он был здесь в последний раз, и у них и в мыслях не было, что он может внезапно появиться. Тем не менее он был здесь, материализовавшись, словно расколдованный эльф.
С ней он поздоровался небрежно, быстро и с интересом оглядывая все вокруг. Но затем он снова подошел к ней, прищурившись, как всегда, когда он чем-то интересовался.
Он снова поздоровался, но его голос был теплее, и в нем звучала не только любезность. Он сказал: «Ну, здравствуй, мисс Нэш».
Роман сильно изменился с того дня, когда она впервые увидела его взрослым. Прошло почти восемь лет. На лбу его появились легкие морщины, а у уголков рта прорезались скобки. Его волосы, хоть и были по-прежнему непокорными, немного потемнели. Жизнь в Лондоне наложила на Романа печать усталости. Судя по всему, ему приходилось много времени находиться вне дома.
– Ты замужем? – спросил Роман, проходя в рабочую комнату. Когда он встал в середине комнаты, его высокая широкоплечая фигура словно сделала помещение теснее.
– Нет. А ты?
– Вдовец, – сказал он. Триста начала искать шелк, чтобы начать новую шляпу. – Когда ты приехала в Лондон?
У Тристы комок застрял в горле, ей было неприятно произносить ложь.
– После смерти мужа я переехала в Лондон. Здесь работала моя кузина, она помогла мне найти работу. Как видишь, я прекрасно устроилась. – Она не смогла удержаться от того, чтобы не добавить с гордостью: – Я делаю сбережения, чтобы приобрести магазин. Возможно, если ничто не помешает, через два-три года я стану собственницей.
Роман передвинулся к другому концу стола. От его изучающих глаз ей стало неуютно. Она уже успела забыть этот взгляд, словно раздевающий для внимательной оценки.
– Почему ты вчера от меня убежала? – спросил Роман.
– Я не убегала, – отрывисто произнесла Триста и тут же почувствовала, что ее лицо запылало от замешательства, страха и смущения. – Я...
– Ты увидела меня и убежала. Когда я зашел посмотреть на тебя, меня встретила какая-то другая девушка. Она сказала, что ты здесь больше не работаешь. Я сомневаюсь, что она не получила на этот счет твоих указаний.
– Я ей в самом деле ничего не говорила, – возразила Триста, злясь на себя, что ведет себя в его присутствии так по-детски. – Очевидно, она заметила, что я не хочу с тобой разговаривать, и сделала соответствующие выводы. Кроме того, она знает меня как Тристу Фэрхевен. Это мое... имя после замужества.
– Если бы тебя звали Мэри или как-то в этом духе, я бы мог поверить в эту ошибку, но женщин с именем Триста очень мало. – Он сделал шаг вперед, а она – шаг назад. – Мне известна только одна.
– Может, она подумала, что ты сказал «Патрисия». Мое имя иногда путают.
