Джейн Фэйзер - Ключ к счестью
— Эта дорога небезопасна для женщины, даже если ее сопровождает слуга, — сказал Оуэн, вкладывая шпагу в ножны. — Я видел, как вы отошли от причала, но и подумать не мог, что рискнете отправиться в такой путь. Седрик, зажги фитиль!
Мальчик вынул из кожаного мешка, прикрепленного к поясу, коробку с фитилями, чиркнул кремнем по металлу, поджег трут, раздул, и неяркое пламя высветило всех троих. Оуэн внимательно вгляделся в лицо Пен и, протянув руку, снова слегка приподнял ей подбородок, как несколько часов назад. Пен почувствовала, как у нее ослабли ноги, но, отнесла это на счет только что пережитого ужаса.
— Вы ранены, — произнес он спокойно, чуть ли не весело. — Эти негодяи успели ударить вас чем‑то.
Он легко коснулся ее щеки, отодвинул стоячий воротник платья, провел пальцами от уха до шеи. Когда он отнял руку, на пальцах была кровь. Лишь теперь, немного расслабившись. Пен ощутила боль от пореза, а также от всех остальных порезов, ссадин и ударов, нанесенных ей.
— У вас рваная рана, — снова заговорил Оуэн. — Сделана, по‑видимому, острым камнем или чем‑то в этом роде. Необходимо принять меры как можно быстрее. Промыть, перевязать. Возможно, рана не единственная. Здесь поблизости есть место…
— Какое? — спросила она, слегка сопротивляясь, когда он взял ее за локоть и повел по дороге вслед за Седриком, идущим впереди с горящим фитилем в руке.
Она испытывала неловкость и нечто вроде страха. В сущности, ей совершенно незнаком этот человек. Кто он? Откуда взялся в доме Брайанстонов? Может быть, он закадычный друг Майлза? Хотя навряд ли. Правда, он только что спас ей жизнь или избавил от серьезной беды, и она не может не быть ему благодарна, но в то же время в нем столько странного, тревожащего. А теперь еще он чуть ли не силой тянет ее в какое‑то неизвестное место… Нет, она не должна соглашаться!.. И вообще, почему он преследовал ее весь вечер? Зачем поцеловал? Что имел в виду, когда сказал, что она вызвала у него интерес? И что в нем такого, что вызывает интерес к нему у нее?.. Впрочем, сейчас, сказала она себе, не до того, чтобы искать ответа на последний вопрос.
— Мне только нужно дойти до переправы и сразу сесть в лодку, — сказала она. — Тогда меньше чем через час я буду дома. Мои домашние, надеюсь, помогут сделать с ранениями и ушибами то, что необходимо.
Оуэн не хотел пугать ее своей настойчивостью, однако и не хотел упускать представившейся, не без помощи фортуны, возможности более тесного знакомства.
— Не нужно страшиться меня, леди Пен, — мягко проговорил он. — Я не причиню вам ничего плохого. И я не приглашаю вас провести остаток ночи в моей компании. Но ваша рана в самом деле требует, чтобы ее промыли, иначе грязь, заражение… Последствия могут быть печальными. Вплоть до гангрены. Не хочу пугать понапрасну, однако предлагаю все же остановиться ненадолго в таверне возле причала, к которому мы идем, там вам окажут помощь. Меня в этой таверне знают. Они дадут горячую воду и чем перевязать, даже поднесут напиток из молока, сахара и пряностей под названием, если не слышали, «посеет». После чего обещаю лично сопроводить вас в резиденцию принцессы Марии. Или куда хотите.
Все время, пока он говорил утешительные слова, рана на шее болела и пульсировала, а когда Пен поднесла к ней руку, пальцы сделались влажными от крови. Она подумала, что этот человек не только совершенно прав насчет возможных последствий от загрязнения, но еще добр и любезен, если отягощает себя советами и уговорами принять помощь. В таверне наверняка будут и слуги, и хозяин с хозяйкой — вполне безопасно.
— Я согласна, — сказала она, — еще раз благодарю вас за все, сэр.
Они ускорили шаги, Пен все крепче опиралась на руку Оуэна, не только оттого, что так было приятнее и спокойнее, но и потому, что силы, она ощутила это, были на исходе. Невзирая на охватившее чувство успокоения и слабость, ее не оставляла мысль о том, что этому человеку что‑то от нее надо и потому следует быть настороже.
Все произошедшее не меняло ощущения, что от странно‑привлекательного человека по имени Оуэн д'Арси исходит угроза.
Какая — быть может, ей предстоит вскоре узнать.
Глава 3
— Говоришь, она была на галерее? Зачем?
Леди Брайанстон устремила взгляд вверх, поскольку стояла под галереей, у выхода из большого зала. Потом перевела глаза на сына.
— Да, — ответил тот, — это было как раз после того, как принцесса со своими приближенными удалились.
Его речь не была гладкой — она прерывалась глотками, которые он почти непрерывно делал из находившегося в руке кубка.
— Что ей могло там понадобиться? — вмешалась в разговор его супруга Джоан.
Она еще не остыла после духоты и жары в зале, ее крупное лицо блестело от пота.
— Что понадобиться? — повторила старая дама. — Как всегда, совать свой нос в чужие дела и вынюхивать. — От губ леди Брайанстон осталась едва заметная полоска над тяжелым мясистым подбородком. — Никак не хочет принять того, что случилось. Упряма как ослица.
— Несмотря на то, — продолжил Майлз мысль матери, — что даже ее собственная семья перестала верить во все ее бредни.
Он рыгнул, допил остатки вина из кубка и — громко зевнул.
Слуги метались по залу, приводили в порядок помещение, гасили свечи. Поленья в огромных каминах догорали — тлели уголья, серела зола, начинало веять прохладой.
— Будем надеяться, — сказала мать Майлза, — что ее родственники понимают, что следует и чего не следует делать. И что не надо идти на поводу у этой взбалмошной женщины, вбившей себе в голову бог весть что.
— В самом деле, для чего? — подхватила Джоан, подавляя зевоту. — Прошло больше двух лет. От бедного ребенка уже почти ничего не осталось.
— Верно, — подтвердила свекровь. — И все‑таки, если им взбредет в голову, они могут наделать много шума.
— Но что они сумеют найти? — не поняла Джоан. — Что доказать?
«Действительно, ничего, — пронеслось в голове у леди Брайанстон. — Если, конечно, Майлз сделал все, как нужно…»
Она кинула быстрый взгляд на сына, в ее глазах можно было прочитать явное опасение: как ни обожала она своего младшего, но порой ее посещали серьезные сомнения в его уме и сообразительности. В чем никак нельзя было отказать Филиппу, Однако им она никогда не могла управлять, а Майлз был как воск в ее руках: исполнительный, покорный, словно хорошая собака. И в этот раз — она уверена… она хочет быть уверена — он послушно выполнил все точь‑в‑точь, как ему было сказано.
Она взглянула на Джоан, поглощенную, как обычно, какими‑то своими мыслями, и негромко обратилась к Майлзу:
