Барбара Картленд - Династия любви
Обзор книги Барбара Картленд - Династия любви
Барбара Картленд
Династия любви
ОТ АВТОРА
В 1874 году резко увеличился поток европейских аристократов, желавших познакомиться с богатыми американскими наследницами.
История Америки отмечена несколькими весьма сенсационными браками между дворянами Старого Света и американскими девушками.
В девятнадцатом веке Элизабет Астор, дочь Джона Якобса, вышла замуж за виконта Винсента Рампфа, затем Дженни Джером стала законной женой лорда Рэндольфа Черчилля.
В последующие годы богатые наследницы съезжались со всех концов страны в Нью-Йорк, на Пятую авеню, где в основном и происходили многообещающие знакомства.
В 1904 году Анни Гопет выходит замуж за герцога Роксбургского. А граф Ярмаута, ставший впоследствии маркизом Хертфорда, после смерти своей американской жены получил в наследство земли и миллион долларов.
Но, наверное, самый легендарный брак того времени был заключен между герцогом Мальборо и Консуэлой Вандербильд, которая была выдана замуж вопреки ее желанию по воле ее матери.
Глава 1
1882 год
Тила обвела взглядом гостиную и тяжело вздохнула.
Обои в углу топорщились.
На потолке расплылось новое сырое пятно.
Наверняка он скоро обрушится, как, впрочем, и все остальное в доме.
Эта мысль повергла девушку в уныние.
Она подошла к окну, откуда хорошо просматривался одичалый, неухоженный сад.
Одни лишь царственные старые дубы радовали глаз — казалось, они не подвластны времени.
Под ними были рассыпаны яркие пятнышки нарциссов.
Да, весна всегда приносила надежду, но с каждым годом надежда становилась все слабее и призрачнее.
Вчера вечером, ложась спать. Тила в отчаянии думала лишь об одном — как выжить?
Как выжить ей с братом Роби и двум престарелым слугам, единственным, кто остался с ними.
Они проработали в доме Ставерли больше сорока лет.
Коблинс начинал как чистильщик обуви, а миссис Кобпинс — как молочница.
Потом она стала личной поварихой родителей Типы, а он — дворецким, обеспечивавшим порядок во всем.
С годами слуги приходили и уходили, а они оставались.
Часто Тила слышала, как верные Кобпинсы чуть ли не со слезами на глазах вспоминали «старые добрые времена». И это выражение казалось ей необычайно точным.
Каким теплым и ласковым был дом ее детства, когда мама держала в попе зрения все, что в нем происходило!
Коляски, запряженные чистопородными лошадьми, подъезжали к парадному входу.
Гости, одетые по последней моде, увешанные драгоценностями, чинно следовали в дом.
Типе, подглядывающей через перила лестницы, все они казались сказочными персонажами.
А ее мама, в сверкающей тиаре с гербом Ставерли, конечно, была королевой.
Как горько думать об этом сейчас!
Хоть эта тиара все еще находится в доме, немало фамильных драгоценностей уже продано. Все, что осталось, — это картины предков рода Ставерли, которые нельзя было продавать.
Так же как серебро, резную мебель, уникальную коллекцию оружия, старинные собрания сочинений из библиотеки.
— Какая польза от всего этого? Зачем они моему сыну, которого, впрочем, при нашей нищете у меня никогда не будет? — надрывно вопрошая Роби, когда был дома последний раз.
Он переселился к своим лондонским друзьям, дабы иметь возможность появляться в свете, хотя денег у него не было.
Несмотря на это, хозяйки известных домов часто приглашали симпатичного барона-холостяка на свои вечера.
А кто мог пригласить молодую девушку, которой нечего надеть, чтобы быть представленной обществу, и не у кого остановиться в Лондоне?
Поэтому Тила продолжала жить в поместье.
Стараясь не думать об этом, она ежедневно отправлялась в леса на своем любимом коне. , Но сейчас, когда денег не осталось даже на еду, совершенно отчаявшаяся девушка мысленно возвращалась в прошлое в надежде отыскать хоть какой-нибудь выход из этого положения.
Не было смысла винить Роби в том, что он не помогает родной сестре.
Он никогда не посвящал ее в свои дела, но Тила была уверена, ее брат давно увяз в долгах.
К родственникам обращаться тоже было бесполезно.
Те, с кем поддерживались какие-то отношения, умерли, а остальные не желали иметь ничего общего с нищими потомками барона.
— В нашей семье были когда-нибудь деньги? — спросила она как-то у Роби.
— Ну, первый барон имел их достаточно, чтобы построить этот дом, — ответил он, — следующие двое или трое его совершенствовали, а наш с тобой отец все угробил, пустив на ветер фамильные деньги!
— А зачем надо было строить такой домище, — пожала плечами Тила, — если не было денег, чтоб его содержать?
— Наверное, раньше все было не так, — ответил брат. — Даже у отца еще оставались на него деньги, когда он унаследовал поместье.
В голосе его слышались презрение и горечь.
Так было всегда, когда он говорил от отце.
И девушка понимала его как никто другой.
Сэр Осмунд Ставерли, пятый барон, отличался яркой красотой и импозантностью.
Пока его семья была в полном составе, жизнь его протекала спокойно в прекрасном доме на территории большого поместья.
А когда не стало жены, он вернулся к прежним увлечениям и привычкам, усвоенным в молодости.
Тила была еще совсем маленькая и не могла понимать, что происходит в поместье.
В доме появлялись беспечные, раскованные актрисы — одна другой лучше и, конечно же, дороже.
Сколько их прошло через руки сэра Ставерли! Так же, как дорогих колясок и породистых лошадей.
Какие-то лошади оставались потом в поместье, но большинство отправлялись на бега, которым пятый барон отдавался с чрезвычайным воодушевлением.
Он делал большие ставки, далеко не всегда обеспечивавшие удачу.
— Он потратил все наши деньги, — как-то сказал Роби с грустью, — на медленных лошадей и быстрых женщин.
Тила не совсем понимала смысл этих слов.
Но значение долгов, которые оставил им отец, сознавала прекрасно.
Он закончил свои дни на дуэли — опять-таки из-за женщины, принадлежавшей, по выражению Роби, к категории тех самых «быстрых».
Официально дуэли были запрещены королевой Викторией, но, разумеется, происходили время от времени, хотя и держались в строгом секрете.
Типе было тяжело думать о своем красивом, молодом отце, который отправился в Грин-парк» лишь для того, чтобы найти там свою смерть.
Человек, убивший его, поспешно уехал за границу.
Но он сможет вернуться обратно через три года, а сэра Осмунда уже никто никогда не сможет вернуть.
Случившееся повергло Типу в шок.
Роби, оканчивавший в то время Оксфорд, немедленно возвратился домой.
