Симонов Сергей - Цвет сверхдержавы - красный 2 Место под Солнцем
— Лягушатники элементарно пересрались и бросились наутек, — пыхнув сигарой, заявил командующий САК Кёртисс Лемэй.
— После встречи в Женеве у них начато несколько крупных экономических проектов с красными, — заметил Джексон. — И прекращать их по результатам военных действий лягушатники пока что не собираются…
— Думаете, красные их предупредили? — спросил президент.
— Не обязательно. Получив ультиматум русских, Ги Молле мог просто наложить в штаны. А ещё вернее — в штаны наклал их командующий на ТВД или командующий эскадрой. Тем более, что помехи были такие, что любая радиосвязь по всему Средиземному оглохла до утра, — предположил Лемэй.
—Вот-вот, радиопомехи — это крайне любопытная деталь, — заметил министр обороны. — Это, скорее, почерк англосаксов, а никак не русских. Красные обычно бьют прямо в лоб и насмерть. А тут — невероятно сложная игра на нескольких уровнях: дипломатическом, экономическом, стратегическом, оперативном, тактическом… Продуманное информационное обеспечение… И, как вишенка на торте, грамотное использование радиопомех… Я бы сказал — ювелирное. Есть сведения, что египтяне или кто уж там им помогал, во время бомбежек союзников ставили их пилотам точно рассчитанные по времени и частоте радиопомехи при выходе на боевой курс!
— А чем они потопили эти крейсеры? — спросил Джексон. — По описанию очевидцев, это больше всего напоминало атаку камикадзе…
— Ну, этого от арабов как раз можно ожидать, — заметил министр обороны. — Посадили смертника в МиГ-15, подвесили бомбы, а дальше — «аллах акбар, смерть неверным».
— Короче, нам понятно, что нам ничего не понятно, — подвел итог президент. — Ясно одно, союзников отымели в извращённой форме, причём так, что не подкопаешься. Очевидно, что Хрущёва мы недооценили. Мы-то думали, что после дядюшки Джо там осталось ровное место без единого прыщика. А как оказалось, Хрущёв способен одной левой оторвать яйца Идену и Ги Молле, и заставить сожрать под майонезом.
— Нам ещё повезло, что этот лысый засранец не запустил свой грёбаный спутник на день раньше. Иначе выборы были бы сорваны, а мы наверняка их проиграли бы, — Эйзенхауэр был мрачен и зол.
— Каковы будут наши действия, господин президент? — спросил Джексон.
— Пока ограничимся дипломатическими и информационными мерами. — ответил Айк. — Чёртов русский спутник связывает нас по рукам и ногам. Что у нас с нашей ракетной программой?
Военно-морской министр замялся.
— Мы пока не преодолели технические трудности, сэр… — промямлил он. — Ракеты взрываются...
— А что этот немец, как там его, фон Браун? — спросил президент.
— У него есть готовая ракета, сэр, — ответил Джексон. — но мы что, отдадим национальный приоритет в запуске спутника этому недобитому эсэсовцу?
— Мы уже отдали его красным! — рявкнул Айк. — На случай, если вы не заметили!!! Чёрт с ним, что он немец, дайте ему все, что он попросит, и пусть работает. Не до жиру уже, господа! Время соблюдать невинность кончилось.
Военным пришлось отказаться от планов похода на Египет. По поводу установления границы в Берлине Эйзенхауэр тоже не увидел достаточных оснований для вмешательства:
— Берлинцы могут пересекать границу? Могут. Оккупационные силы имеют доступ в Берлин? Имеют. Не вижу причины для начала третьей мировой войны, джентльмены, — развел руками президент. — Как бы мы не отрицали очевидное, режим Ульбрихта существует и действует в границах, отведенных ему Потсдамскими соглашениями. Основные положения этих соглашений не нарушены. Оставьте эти вопросы дипломатам и газетчикам.
Президент США был весьма неглуп и умел держать удар. Уже 10 ноября он выступил на пресс-конференции в Белом Доме, поздравив руководство и народ СССР с выдающимся успехом советских учёных. (В реальной истории он выступил с поздравлением 9 октября 1957 г, когда ТАСС опубликовало подробное сообщение о запуске спутника)
Газетчики с обеих сторон действительно развернули пропагандистскую войну. Но в этот раз СССР через подставных лиц уже контролировал значительную часть европейской и американской прессы. И эта часть сосредоточила атаки на действиях Великобритании против мирного населения Египта, при этом настаивая на суверенном праве египетского руководства на принятие собственных экономических решений. Да, египтяне, возможно, сделали неправильный выбор, доверившись русским. Но это их выбор и их решение. Возможно, они ещё пожалеют об этом, но это — вопрос свободы ведения бизнеса.
Такой подход американцам был хорошо знаком и понятен. Эту позицию никак нельзя было назвать просоветской, но объективность освещения вопроса играла на руку СССР. Не было речи об однозначной победе в информационной войне. Но, задавая рядовым американцам вопрос:
— Что вы думаете о положении в Египте? — чаще всего репортеры получали ответ:
—А это где?
Те, кто интересовался международным положением, чаще всего отвечали:
— Ну, они сумели ловко настучать по башке англичанам. Возможно, они ошиблись, начав бизнес с красными, но ведь это их бизнес.
Контакты СССР и США не прерывались ни на минуту. На похоронах госсекретаря Даллеса присутствовал Анастас Иванович Микоян. (В реальной истории Микоян действительно был на похоронах Дж. Ф. Даллеса в 1959 году).
После церемонии Микоян встречался с президентом Эйзенхауэром, обсудив с ним широкий круг вопросов. Когда президент затронул проблемы, возникшие в США после запуска советского спутника, Анастас Иванович заверил его, что это не более, чем научный эксперимент, который вскоре получит продолжение.
— У нас сейчас разрабатывается долгосрочная программа исследований космического пространства, — сказал Микоян. — Две такие мощные в научном отношении державы, как Советский Союз и Соединённые Штаты могли бы, сотрудничая в космосе, добиться значительно больших результатов, чем по отдельности.
— Гм... Вы считаете такое развитие событий возможным? — спросил президент.
— Если обе стороны проявят достаточную политическую волю и перестанут смотреть друг на друга сквозь прорезь прицела — то возможно, — уверенно ответил Микоян. — Мы готовы. А вы?
Эйзенхауэр ненадолго задумался.
— Я обдумаю эту возможность, — сказал, наконец, президент.
Определенную проблему для СССР начинала представлять популярность Насера среди арабов, взлетевшая до небес после победы. Насер превратился в народного героя, способного одним выступлением всколыхнуть и повести за собой сотни тысяч людей. Но, как оказалось, у Насера были не только друзья и поклонники.
14 ноября президент Египта выступал на очередном митинге. Он произнес ещё одну зажигательную речь, и стоял на ступенях лестницы, с которой выступал, приветствуя восторженно ревущую толпу.
К нему протолкалась женщина в длинной черной арабской одежде, с букетом цветов. Упав на колени, она протянула цветы президенту. Взяв букет, Насер поднял женщину с колен, поблагодарил. И вдруг она, вытащив из складок одежды выключатель на конце провода, крикнула в толпу:
— Гамаль, ты предал дело Аллаха! Аллах акбар! — и нажала кнопку.
Взрыв полукилограмма тротила оборвал жизнь египетского президента всего через несколько дней после его величайшего триумфа. К счастью, никто из его ближайших соратников не пострадал.
В возникшей панике быстрее других сориентировался начальник канцелярии президента и руководитель военной разведки Али Сабри. Взяв на себя руководство, он заручился поддержкой маршалов Амера и Рокоссовского и принял обязанности президента. Выступая перед народом, Сабри обещал «вести страну курсом, проложенным Насером». При этом Сабри был сторонником сближения с СССР.
После смерти Насера народный гнев египтян обратился против радикальных исламистов. Толпа разгневанных сторонников погибшего президента убила в Каире нескольких мулл, разгромила медресе, использовавшееся как штаб фундаменталистов.
Узнав от Серова о смерти Насера, Никита Сергеевич сначала возмутился:
— Иван Александрович, сделай Судоплатову внушение: дело — делом, но надо же методы выбирать! Зачем женщину-то взрывать было?
— Никита Сергеич, это не он! — ответил Серов. — Павел Анатольевич вариант со снайпером готовил, через два дня! У меня план операции его лежит. Это исламисты постарались!
— Да? — удивился Хрущёв. — Ну, ладно. Будем считать, что проблему арабо-израильского конфликта мы, пусть на какое-то время, решили. За Израилем, конечно, постоянный пригляд нужен, доверять им ни на минуту нельзя. Но может быть, несколько лет мира мы для Ближнего Востока обеспечим.
— А ты, Иван Александрович, разберись, кто именно Насера прибрал, — дал задание Серову Хрущёв. — Зачищать политиков в нашей сфере влияния дозволяется только нам. Всем остальным будем яйца отрывать за такие дела.
