Компьютерра - Журнал «Компьютерра» № 32 от 04 сентября 2007 года
Вот только жаль, что их начальники, выдумывающие новые правила, иногда забывают о том, что страусы всем хороши, да не летают.
Интервью с Кипом Холи
Автор: Брюс Шнайер
В апреле Кип Холи, глава Службы транспортной безопасности США (TSA), пригласил меня в Вашингтон. Несмотря на некоторые серьезные опасения, я это приглашение принял, и встреча оказалась очень удачной. По большей части ее содержание разглашению не подлежит, но кроме всего прочего мне был задан вопрос о путях преодоления сложившейся у TSA негативной репутации. Я посоветовал стремиться к большей прозрачности и не увиливать от трудных вопросов. Холи ответил, что готов к этому, что с удовольствием высказал свое мнение в Aviation Daily, но вести личный блог государственному чиновнику не с руки. А что еще можно предпринять?
Я предложил ряд вариантов – в результате возникло приведенное далее интервью, полученное в мае-июне с помощью электронной почты.
По нынешним правилам жидкости можно провозить в небольших емкостях, не более трех унций[Унция = 28,3 г. – Здесь и далее прим. перев.] в каждой. Зато можно везти множество пузырьков по три унции. Или одну бутылочку побольше, на этикетке которой указан препарат, отпускаемый без рецепта, – например, жидкость для контактных линз. Все мелкие флаконы должны умещаться в пластиковый пакет размером в одну кварту [Кварта в Америке равняется 0,95 л.]. А если все это конфискуется, то сваливается в одну большую кучу прямо рядом с камерой просвечивания, чего никто бы не стал делать, если б думал, что там есть что-то действительно опасное.
Чем вы можете доказать, что все это не каверзы Бюро по травле авиапассажиров?
Текст печатается с любезного разрешения Брюса Шнайера. Оригинал интервью размещен по адресу www.schneier.com/interview-hawley.html.
– Воистину процедуры досмотра порождаются Бюро по травле авиапассажиров, утверждаются Управлением по усложнению беспорядка, а потом инспектируются нами, чтобы гарантировать, что должный уровень непреднамеренных неприятностей достигнут, чтобы блоггерам всегда было что обсуждать. Представьте на минутку, что сотрудники TSA неглупые люди и что они стремятся защитить пассажиров, сводя в то же время свое вмешательство в их жизнь к минимуму (не говоря уж о том, что и сами они иногда оказываются в шкуре пассажиров). Как исходя из такой предпосылки можно прийти к трем унциям и пресловутому мерному пакету?
Мы столкнулись с новым видом жидкой взрывчатки, которая была рассчитана на преодоление использовавшихся нами в то время технологий и процессов. Это было не то вещество, которое собирались использовать в плане «Божинка» ["Божинка" – несостоявшаяся операция «Аль-Каиды», в ходе которой в 1995 году планировалось взорвать с помощью жидкой взрывчатки двенадцать самолетов, направлявшихся в США.], или другие хорошо нам известные – на которых TSA уже тренируется. После 10 августа [10 августа 2006 г. полиция Великобритании обезвредила группу террористов, планировавших взорвать больше десятка пассажирских самолетов] мы стали тестировать другие варианты, в том числе в национальных лабораториях, и сотрудничать с другими странами, у которых есть разнообразные взрывчатые вещества, чтобы выяснить, что позволяет гарантированно сбить самолет.
Мы стремились ограничиться лишь совершенно необходимыми с точки зрения безопасности запретами. Иначе мы бы просто запретили провоз любых жидкостей. Однако наши тесты показали, что в небольшом количестве никакое вещество серьезной опасности не представляет. Поэтому чем можно было бы оправдать запрет на провоз блеска для губ или спрея от насморка? Да ничем, кроме стремления облегчить себе работу и упростить правила.
Опираясь на научные исследования и следуя принципу вмешиваться только в интересах безопасности, мы пришли к такому ограничению на объем контейнера, чтобы в нем не могла быть бомба в сборе (и чтобы не приходилось анализировать, что именно находится в бутылке с надписью "Шампунь"), к ограничению на общий объем жидкости, который разрешается провезти одному пассажиру (без того, чтоб сотрудникам Службы транспортной безопасности приходилось вручную пересчитывать пузырьки), и дополнительным мерам, препятствующим группе людей объединить свои запасы для получения бомбы после прохода через контрольный пункт. Ограничение в три унции и сканирование пакета с пузырьками позволяет разрешить каждому пассажиру провезти некоторое количество жидкостей, аэрозолей и гелей.
Как это предотвратит теракт, если попытки провоза не влекут за собой никаких последствий? Контрабанда на самолетах распадается на две категории: вещества, за попытку провоза которых вас ждут неприятности, и вещества, которые просто-напросто отберут. Если на контрольном пункте у меня обнаружат пистолет или бомбу, то вызовут полицию и реально испортят мне жизнь. Но если у меня окажется большая бутыль жидкой взрывчатки, ее просто с улыбкой конфискуют, а меня пропустят на самолет. Поэтому, если такие вещи не обнаруживаются со стопроцентной гарантией – а такой гарантии пока нет, – я могу повторять свои попытки до тех пор, пока не сумею проскочить контроль. Это при загрязнении продуктов питания стоит удалить 90 % вредных веществ, и вы будете на 90 % лучше защищены. А тут совсем другое дело: ни одна ложная тревога (напрасно изъятый безобидный флакон) не повышает безопасность. Безопасность повысится только в том случае, если вам удастся отловить единственный контейнер со взрывчатой жидкостью среди миллионов бутылок воды, флаконов шампуня и тюбиков зубной пасты. Я уже описывал два способа пронести на борт самолета большое количество жидкости. Можно наполнять большие бутыли с этикеткой «Физиологический раствор» и пробовать проносить до тех пор, пока не получится. А можно слить несколько пузырьков в одну флягу уже после контрольного пункта. Мне хочется думать, что сотрудники TSA умные люди и искренне стремятся защитить нас. Я верю вам на слово, что существует реальная опасность (хотя многие химики с этим не согласны), но ваши ограничения на провоз жидкости ее не устраняют. Создается впечатление, что вы защищаете нас от террориста, у которого хватает ума на разработку собственной взрывчатки, но который не додумывается прочесть правила на сайте TSA.
– Мне кажется, вы исходите из неверной посылки. Если вы принесете в аэропорт бомбу и на пропускном пункте у вас отберут часть ее компонентов, это не станется без последствий. Даже если забыть на время о наших уровнях защиты, то многое может привлечь внимание сотрудников TSA на контрольном пункте. Если вы или ваш багаж покажется им подозрительным, с вами могут провести собеседование или осмотреть ваши вещи более внимательно. Если же они выбрасывают ваши пузырьки в мусор, значит, вы не показались им опасным.
В блогах часто пишут о том, что можно собрать все свои бутылочки – или бутылочки других пассажиров – вместе и сделать бомбу. Я не могу раскрывать подробности, но наши исследования показывают, что это нереальный вариант.
В любом случае теперешние правила лишь временное решение – в ближайшем будущем мы внедрим автоматизированную систему контроля за жидкостями, и всем станет легче.
Пока что мы начали использовать ручные устройства, которые распознают жидкости внутри запечатанных упаковок (к концу года мы увеличим их количество), и тестовые полоски, которые эффективны для проверки уже вскрытых бутылок. В настоящее время мы используем их при выборочных проверках: для контроля лекарств и незадекларированных жидкостей, найденных в багаже. Это поможет устранить бреши и сделать угрозу разоблачения более весомой.
Многие рассказывают о том, как у них в ручной клади проглядели нож, и говорят, что контроль не работает. Но это не верно. Ведь целью не является стопроцентная эффективность. Важно, чтобы контрольные пункты были достаточно эффективны и террористы боялись, что их план раскроется. Однако в Денвере в этом году тестеры пронесли 90 % оружия незамеченным. И результаты других тестов немногим лучше. Откуда такая удручающая статистика и почему ситуация не улучшилась, когда TSA взяла безопасность в аэропортах под свой контроль?
– Ваша первая посылка неверна, но позволяет продемонстрировать наш подход к безопасности. Истории о 90-процентных проколах либо не соответствуют действительности, либо мало о чем говорят. Дело в том, что мы ежедневно проверяем эффективность работы контрольных пунктов. Такие проверки позволяют тренировать персонал и совершенствовать технологии и процедуры контроля. Кроме того, мы проводим обширные и очень изощренные тесты силами оперативных служб. Одна из их задач заключается в том, чтобы наблюдать за контрольными пунктами и на основе этих наблюдений – владея внутренней информацией о работе системы – находить пути ее обхода. Они выделяют одну конкретную деталь – предположим, определенный вид взрывчатой жидкости, изготовленной и размещенной с учетом слабых мест в технологии, в наших процедурах или в том, как сотрудники TSA действуют на практике. И проверяют именно эту деталь до тех пор, пока не найдут пути решения проблемы. Тогда мы меняем технологию либо процедуру или просто делаем упор на их тщательном соблюдении. И этот процесс идет безостановочно.
