Hoshi_Murasaki - Достойный сын
— Ты бы еще штаны за столом снял, — заметил Рабастан, когда тот принялся расстегивать рубашку. — Успокойся. Будто мы сами не знаем, был ты Пожирателем или нет! Но какого хрена тебя в Лондон-то понесло?
— Так за Петтигрю! — по-собачьи фыркнул Сириус. — Эта тварь... Ох, мерзавец...
— А если конкретнее? — спросил Рудольфус.
— Это он выдал Поттеров, — ответил Блэк. — Он был Хранителем, не я. А что случилось на той улице, сам не понимаю. Меня оглушило, а когда очухался — кругом авроры, от Петтигрю один палец остался, вокруг трупы... Ну... Дальше понятно. Но клянусь — ничего я не взрывал! А... — опомнился вдруг он. — Извини, как тебя?..
— Руди, — сказал тот. — Я сын Рудольфуса Лестрейнджа, если вы до сих пор не догадались или дядюшка вам не рассказал.
Сириус потряс головой, потом почесал за ухом, потом явно хотел что-то сказать, но не рискнул при даме и ребенке, а в итоге выдал только:
— Ты в Хогвартсе учишься?
— Да, — лаконично ответил Руди.
— А Поттер, Поттер там тоже учится?! Вроде возраст совпадает!
— Да, — снова кивнул Руди. — Более того, сэр, мы с ним соседи по улице. Он живет в четвертом доме, а я в восьмом. И летом он гостил у меня и немного у Малфоя.
— У меня ощущение, будто я схожу с ума, — снова помотал головой Сириус. — Ты Лестрейндж, а Гарри отдали тетке... маггле...
— Так и я, вообще-то, у магглов живу, — усмехнулся Руди. — Вот не поверите, на той же самой Тисовой улице.
— Ну и как он там? — не отставал Блэк.
— Паршиво, — честно ответил тот. — Дома он вроде прислуги. Мы вот пригласили его на несколько дней, но и только. А в школе... что такое Гриффиндор, вы сами знаете.
— А ты сам-то?.. — вспомнил вдруг Рабастан, под шумок прикончивший половину графина с бренди.
— Слизерин, разумеется, — высокомерно ответил Руди. — Поэтому, увы, дружить с Поттером в школе я никак не могу. Не поймут оба факультета, обоим же и нагорит. Меня и так профессор Снейп недолюбливает, а тут...
— Снейп. Профессор. Профессор Снейп, — проговорил Сириус и почесал за ухом. — Я что, в параллельную реальность провалился?
— Вряд ли. Он декан Слизерина, — просветил мальчик и поднялся. — Мне пора. Меня могут хватиться в любой момент. Сюда никто не явится, хозяева предупреждены. Вы пока отдохните, придите в себя, только, очень прошу, никуда отсюда не девайтесь! Дядя?
— А? — оторовался тот от бокала.
— Проследите за мистером Блэком, а то ведь он помчится спасать Поттера, — проникновенно сказал Руди. — Я на вас надеюсь!
— Племянничек, я ведь уже сказал: для тебя — все, что угодно, — улыбнулся Рабастан и сгреб Сириуса за плечи. — Давай-ка выпьем, приятель, по одной! За столько лет первая выпивка!
Рабастан врал, потому что домовики таскали вино и в Азкабан, но Сириус этого не знал, поэтому подставил свой бокал.
— Если он отправится спасать крестника спьяну, будет еще хуже, — заметил Рудольфус.
— Это точно, — тяжело вздохнул Руди (ну вот что ему пригорело спасать этого Блэка!), позвал Золли и спросил: — Вы можете запретить аппарацию кому-то из присутствующих?
— Можем, только не хозяевам, — сказал тот.
— Вот и отлично. Пусть кто-нибудь постоянно следит за мистером Блэком, а если он задумает сбежать... сами знаете, что делать. А мои родственники, — перевел Руди взгляд на Лестрейнджей, — полагаю, достаточно умны, чтобы не пытаться куда-то переместиться. Это не западня, клянусь. Однако вам нужно время, чтобы восстановить силы, а я пока подумаю, что делать дальше...
— Ты уже приказал принести думосброс, — напомнил Рудольфус.
— Да. И если вы в силах, я прошу просмотреть воспоминание. Мы взяли его у Невилла Лонгботтома, против его воли, разумеется... Оно совсем короткое, мы с Драко смотрели его так и сяк. В нем явно что-то неправильно, но что именно, мы понять не можем. Взгляните вы!
— Рабастана можно не трогать, — махнул рукой Лестрейндж-старший. — Кажется, он нашел родственную душу. Теперь, пока они не упьются в хлам, не остановятся.
— Ничего, — ответил Руди хладнокровно. — Здесь петь можно, никто не услышит. Выть, — взглянул он на Блэка, — можно тем более.
И вот тогда он впервые услышал, как смеются его настоящие родители. Негромко, неуверенно, словно разучившись за все эти годы...
— Золли, где думосброс? — спросил Рудольфус. — Показывай, что там...
Сам Руди видел это воспоминание столько раз, что уже выучил наизусть. Ничего особенного в нем не было, маленький Невилл запомнил только чужие фигуры, страшные крики, чужой смех... ну вот еще щекотку. Однако Руди волновало другое: по всему выходило, что Крауч-младший убыл последним, однако в убежище оказался первым...
Лестрейнджи внимательно смотрели воспоминание. Руди и так помнил, что там: мечутся тени, смеется Рабастан, кричат Лонгботтомы, а потом все исчезают, но очень скоро врывается Августа Лонгботтом и бежит к надрывающемуся плачем внуку.
— Как странно, — сказала Беллатрикс, оторвавшись от думосброса.
— Что именно? — спросил муж.
— Она переступила через сына, он был у нее под ногами, — задумчиво произнесла та. — И просил о помощи. Ты слышал? "Мама, мама..." Я... — Тут Беллатрикс осеклась, шумно сглотнула и продолжила: — Однако Августа кинулась ко внуку, не задержавшись ни на секунду. То ли думала, что Фрэнку уже не помочь, то ли...
— То ли знала, что помогать ему не нужно, — вставил Рабастан.
— Ты же не видел!
— Невестушка, а ты что, одна легилименцией балуешься? Пока вы лбы морщили, я почти всё у вас и считал. Интересное дело выходит...
— Куда уж интереснее, — буркнул Рудольфус.
Руди слушал молча, потому что появившаяся у него идея была попросту чудовищна.
— Мне нужно посмотреть еще раз, — заявила вдруг Беллатрикс, у которой даже румянец на впалых щеках появился. — Подождите.
Она выбралась из думосброса с такой улыбочкой, что даже Сириуса передернуло.
— Вы не заметили, — произнесла она. — Да вы и не сумели бы, вы мужчины. Хотя... Руди!
— Да? — спросил он.
— Что именно тебе показалось неправильным в этой сцене?
— Если бы я мог это понять, то сам нашел бы ответ на свой вопрос, — фыркнул мальчик, но тут же посерьезнел. — Что-то там не сходится по времени. Может быть, это восприятие Невилла, но... Вы убыли первыми, затем дядюшка и Крауч-младший. А миссис Лонгботтом ворвалась буквально через несколько минут. Еще чуть-чуть, и они с Краучем бы пересеклись.
— А еще? — Беллатрикс прищурилась.
— Барти за каким-то хреном вышел из той комнаты, — подсказал Рабастан. — Дверь осталась приоткрытой.
— А потом через ту же дверь вошла Августа... — пробормотал Рудольфус. — Нет, нет, не может такого быть!
— Мужчины! — презрительно произнесла Беллатрикс. — Главного вы и не заметили. Видели эту чудовищную шляпу Августы? А, кто ее не видел... Так вот, она была надета боком, нонсенс для этой старой ведьмы! А горжетка? На кой ей горжетка среди лета?
— Для красоты, невестушка, — сладким голосом вставил Рабастан, подливая Сириусу.
— Ты дурак, — холодно сказала она. — Для красоты меха носят не так. Этой линялой лисой она кое-что прикрыла...
— И что же? — спросил Руди с интересом.
— Ты видел, сколько пуговок на ее платье? — вопросом на вопрос ответила Беллатрикс. — Чтобы застегнуть их, особенно, если не звать домовика, нужно не меньше четверти часа. Августа явилась...
— Через восемь с половиной минут после того, как ушел Крауч, — сказал Руди. — Я засекал время.
— Дивно. Так вот, если присмотреться, кое-где платье застегнуто не на ту пуговицу. А верх не застегнут вообще, для того и потребовалась лиса — прикрыть это. Ведь почти сразу явились авроры.
— Детективы хреновы! Чтобы Августа!.. — выдал Сириус, роняя голову на руки. Рудольфус кивнул Золли, мол, переправь гостя в спальню.
— Мне в это не верится, — произнес он.
— Мне тоже, — кивнула Беллатрикс, — но сходится все одно к одному! Басти!
— А по шее? Решетка уже не мешает!
— Хорошо, Рабастан! Ты же говорил, что Барти показался тебе странным, когда ты вернулся?
— Ага... — сказал тот и допил бренди прямо из графина.
— Я уже понял, что с вами был не Крауч, — негромко произнес Руди. — Настоящий Барти оставался в убежище, наверно, под Империо, ждал вас. А с вами был кто-то другой. Тот, кто... гм... наблевал в углу, и я знаю, почему.
— Почему же? — вскинул брови Рудольфус.
— Потому что, как пишут, оборотное зелье на вкус ужасно, — сказал мальчик. — А этот тип приложился к фляжке, пока вы глумились над Лонгботтомами. Вывернуло его именно после этого.
Лестрейнджи помолчали.
— Да быть такого не может, — сказал наконец Рудольфус.
— Других вариантов нет, — ответил Руди.
— Сходится, — произнес внезапно протрезвевший Рабастан. — Сперва свалили вы, потом я, Барти... или тот, кто выдавал его за себя, остался один. Вышел в другую комнату, очень быстро... Кажется, действие оборотки было просчитано от и до. Сами посудите: бабка врывается буквально через несколько минут!..
