Симонов Сергей - Цвет сверхдержавы - красный 2 Место под Солнцем
По ходу рассказа Андрей Владимирович ловко собрал из лежащих на столе железок жутковатого вида конструкцию.
— Вот это правильно! Молодцы, товарищи, — похвалил Хрущёв. — Все достижения отечественной науки должны быть доступны каждому советскому человеку. По крайней мере — к этому стремиться надо.
Рядом на столе был выложен целый набор причудливо изогнутых хирургических инструментов. Одни отчасти напоминали обычные зажимы, но чрезвычайно хитро изогнутые, другие вообще ни на что не были похожи. Никита Сергеевич, не будучи знаком с медицинским инструментарием ни в малейшей степени, стоял и дивился, глядя на их хитровывернутые изгибы.
— Вот, — сказал Лебединский. — Инструменты для минилапаротомного доступа. Это новое слово в хирургии. Вместо того, чтобы делать огромный разрез, с большой кровопотерей, долго заживающий, делается совсем маленькое отверстие, несколько сантиметров. Туда вводятся вот такие специальные инструменты, и делается хирургическая операция. Сроки выздоровления пациента сокращаются в несколько раз. После несложных операций пациент может уже через пару дней уйти домой, так сказать, «своим ходом» и долечиваться в поликлинике.
— Через пару дней? — хором изумились плановики, тут же начав в уме высчитывать экономию от сокращения сроков послеоперационных больничных в масштабе всей страны.
— Здесь важны даже не столько инструменты, — вмешался Вишневский, — сколько отработанная методика их применения. Для каждого органа методика своя. Когда мы эти методики и изображения инструментов в переданных Иваном Александровичем документах обнаружили — это было всё равно, что найти Святой Грааль. Я уже пробовал такие операции на нескольких пациентах. Результаты действительно поражают. Люди выздоравливают после операции в считанные дни.
— Невероятно, — покачал головой Косыгин.
— Вот, ещё одна разработка, крайне необходимая для скорой помощи и различных спасателей, — Лебединский показал гостям резиновую маску, напоминающую респиратор, с присоединённым к ней гофрированным шлангом, похожим на противогазный. Однако на другом конце шланга была не фильтрующая коробка, а редуктор с вентилем.
— Это — кислородный ингалятор, — пояснил Андрей Владимирович. — Сюда, — он указал на резьбу редуктора, — привинчивается небольшой кислородный баллон. Такой ингалятор необходим при спасательных работах, иногда у пациента повреждены лёгкие, или другие проблемы с дыханием, либо пациент надышался угарным газом. В таких случаях кислородный ингалятор может спасти жизнь. Устройство, как видите, несложное, но крайне необходимое.
— Да... Что ж мы раньше такое не разработали? — спросил Хрущёв.
— А кому разрабатывать-то было, Никита Сергеич? До войны подобными разработками Остехбюро занималось, потом его разогнали, потом война... — с горечью ответил Лебединский.
— Так-так... Погодите-ка, — Хрущёв задумался. — Григорий Трофимыч, ты может помнишь, Сергей Палыч упоминал конструктора, который скафандры проектирует?
— Минутку, — Шуйский начал копаться в записях совещания.
— Да я в курсе, Никита Сергеич. Это товарищ Алексеев, ОКБ-918 (будущее НПО «Звезда»), — подсказал Лебединский. — По тематике скафандров и жизнеобеспечения мы с ним плотно работаем.
— Вот и подключите его к остальным вашим работам. Через Главкосмос, — распорядился Хрущёв. — Вы мне тут такие невероятные вещи показываете, в масштабах страны они крайне необходимы. Если понадобится — выходите на меня через министра или через товарища Фурцеву, по партийной линии. Я ей дам указание обеспечить вам полное содействие. Пусть ОКБ-918 занимается не только космическим и авиационным жизнеобеспечением. Обычным людям эта техника тоже нужна. Финансирование выделим.
— Можете ко мне обращаться напрямую, — сказал Косыгин. — Звоните в приёмную, секретарь меня известит и назначит время, самое позднее — на следующий день.
— Спасибо, товарищи, попробуем через Сергея Палыча 918-е КБ подключить... — ответил Лебединский.
— Нет, лучше — через Рябикова, — посоветовал Хрущёв. — Сергей Палыч — человек, увлечённый одной идеей, если попадёте к нему в сложный момент — может и не оценить, а Василий Михалыч видит картину в целом, он вас скорее поддержит. Ну, и я, само собой, поддержу.
— Учтём, — озадаченно кивнул Лебединский.
— Андрей Владимирович, про ультразвуковой прибор расскажите, — напомнила Ковригина.
— Да! — Лебединский пригласил гостей подойти к стоящему у стены столу с телевизором. К нему была подключена коробка с верньерами, а к ней длинным проводом подключалась небольшая плоская насадка. Рядом с прибором стояла медицинская кушетка, застеленная белоснежной накрахмаленной простынёй, и стул для оператора.
— Это — ультразвуковое исследование, — пояснил Андрей Владимирович. — Позволяет фактически заглянуть внутрь организма. Эксперименты на западе проводились с конца 40-х. Но работающего серийного аппарата пока нет. А мы сделали. Аппарат называется «Эхо», сейчас готовится к серийному выпуску. Особенно важно такое исследование для беременных женщин. Можно заранее понять как располагается плод, и предупредить неприятности при родах. Можно и пол будущего ребёнка определить. Можно находить опухоли. При этом, в отличие от рентгена ультразвук безопасен.
(В реальной истории аппараты УЗИ «Эхо-11» и УЗД-5 появились в 1960-м, но оставались в статусе экспериментальных до конца 80-х)
— Вот это да! — восхищённый Хрущёв с удовольствием рассматривал аппарат. — А в действии посмотреть можно?
— Да хоть сейчас, — Лебединский щёлкнул тумблерами, включая телевизор и ультразвуковую приставку. — На ком попробовать, товарищи?
Руководители страны опасливо переглядывались. Хрущёв решительно скинул пиджак и повесил на спинку стула.
— Рубашку надо снимать?
— Э-э-э... Да, Никита Сергеич... Надо. И майку тоже, — Лебединский быстро справился с удивлением. — Вот, полотенце возьмите, надо будет живот смазать специальной жидкостью.
Хрущёв присел на кушетку, покосился на белую ткань, и снял ботинки.
— Такая чистота тут у вас, что даже неудобно ложиться...
— Да что вы, Никита Сергеич, обычная стерильность, так положено. Готовы?
— Вроде да... — Хрущёв разделся до пояса и улёгся на кушетку. — Только мне не видно телевизора.
— Сейчас, подвинем, — Лебединский с Вишневским вместе подвинули стол с установкой УЗИ, чтобы пациенту был виден экран.
На экране появилось изображение. По мере того, как Андрей Владимирович водил сканером по телу Первого секретаря, изображение менялось. Хрущёву, как неспециалисту, оно было абсолютно непонятно, но сам факт, что прибор позволяет заглянуть внутрь организма, не травмируя его и не просвечивая опасным ионизирующим излучением, в отличие от рентгена, был удивительным.
— Вот и всё, — сказал Лебединский. — Могу вас порадовать, Никита Сергеич, вы в хорошей форме. Само собой, возрастные изменения есть, но я видел пациентов вашего возраста, состояние которых было значительно хуже. Вот, полотенцем оботритесь.
Хрущёв вытерся и не спеша оделся, одновременно делясь впечатлениями:
— Это же чудо! Немедленно запускайте его в серию. Максим Захарович, Николай Константинович, надо определить предприятие-изготовитель и потребные объёмы финансирования.
— Сделаем.
Шуйский сделал несколько пометок в протоколе.
— Ну, и главная наша разработка, совместная работа с НИИ протезирования и Зеленоградским Центром электроники, — сказала Ковригина. — Товарищи ожидают в соседнем зале, разрешите позвать?
— Конечно, зовите!
В зал вошли трое мужчин. Мария Дмитриевна с явным удовольствием представила их:
— Арон Ефимович Ко'бринский, специалист по теории машин и автоматов. Яков Савельевич Якобсон, специалист по протезированию. И наш пациент, Иванов Пётр Иванович...
Пётр Иванович, явно действуя по заранее отрепетированному сценарию, закатал правый рукав. К руке был прикреплён сложный электрический протез. Мужчина поднял руку, и почти естественным движением взял со стола один из пластиковых шприцев. Взял протезом, не прикасаясь к нему второй рукой.
— Погодите... это как? — удивлению Никиты Сергеевича не было предела.
— Коллектив Центрального НИИ протезирования, по инициативе Якова Савельевича, совместно с Ароном Ефимовичем создал протез руки с биотоковым управлением, — с нескрываемой гордостью объявила Мария Дмитриевна. — Это первый образец. Движения пока ещё неуклюжие, но протез уже превосходит по возможностям все ранее разработанные конструкции. В дальнейшем предполагается его совершенствование. Протез управляется командными импульсами человеческого мозга. То есть, мозг отдаёт мышцам приказание сократиться, после чего лёгкое сокращение одной из мышц культи заставляет кисть сжаться, сокращение другой — раскрывает её.
