Симонов Сергей - Цвет сверхдержавы - красный 2 Место под Солнцем
В отдельной папке были фильмы позднесоветского периода, явно отобранные по тематике. Фильмы были посвящены Советской Армии, авиации и флоту. К ним был приложен краткий комментарий в текстовом документе: «Вот почему у нас про войну фильмы снимать умеют, а про современную армию стесняются? Из-за безумной секретности молодежь считает, что у нас современных видов вооружений нет, и вообще СССР может только к миру призывать, а сдачи дать нечем. Чем народу гордиться? Надо такие фильмы снимать, чтобы народ гордился своей армией и своей наукой. Недостаточно технику два раза в год на параде показывать. Во многом из-за такой вот дубовой и беззубой пропаганды и просрали страну.»
Это в точности совпадало с начавшими формироваться мыслями на этот счет самого Никиты Сергеевича. Вначале он уже привычно решил посоветоваться с сыном. Сергей попросил пару вечеров на изучение вопроса, поковырялся в ноутбуке, изучая документы.
Когда он представил отцу свои предварительные выводы, Никита Сергеевич, по мере осознания глубины проблемы пришёл в ужас. Он тут же вызвал Дмитрия Фёдоровича Устинова для совета.
По всему выходило, что идеологически правильный запрет на пропаганду войны толковался цензурой излишне широко. Это расширенное толкование выхолащивало суть патриотической пропаганды. В результате СССР представал в книгах и фильмах излишне миролюбивым и беспомощным перед лицом угрозы Запада. Тогда как западная пропаганда не стеснялась показывать населению и самую современную технику, и Советский Союз в роли вероятного противника. А кто будет уважать слабого?
Осознав суть проблемы, Никита Сергеевич собрал совещание с участием министра обороны Жукова, военно-морского министра Кузнецова, председателя КГБ Серова, министра оборонной промышленности Устинова, секретарей ЦК КПСС по идеологической работе Суслова и Поспелова и министра культуры Николая Александровича Михайлова.
Ознакомив собравшихся с проблемой, Первый секретарь ЦК, как и ожидал, натолкнулся на догматическое неприятие со стороны Суслова. Петр Николаевич Поспелов больше слушал, высказывался сдержанно, а вот Суслов возражал активно и твердолобо. Ничего нового он сказать не мог в принципе, лишь ссылался на Конституцию и законы.
Военные министры и Устинов Никиту Сергеевича поддерживали, Серов в принципе был не против, понимая, что показ в кино современной ракеты или танка никаких основополагающих секретов конструкции не раскроет, но, по привычке, предлагал быть осторожнее и соблюдать секретность.
— Вот вы поясните, Михаил Андреевич, — наседал на Суслова Хрущёв, — мы про Великую Отечественную фильмы снимаем, это же нормально. А почему тогда нельзя показать боевую работу наших сегодняшних летчиков, моряков, ПВО, ракетчиков?
— Никита Сергеич, — проблеял в ответ Суслов, — фильмы о войне показывают героизм советского народа и звериное лицо немецко-фашистских захватчиков...
— Это вы что же, Михаил Андреич, хотите сказать, что сейчас у нашего народа стало меньше героизма? — грозно поинтересовался маршал Жуков. — Или, по-вашему, у мирового империализма лицо менее звериное? Считаю, что вопрос поставлен своевременно и правильно. Идеологическую работу давно пора усилить и реформировать. Советский народ должен видеть, что мы мирные, но не беззащитные. Вот и надо это показывать. А вы нас трусами выставляете, пока «заокеанские друзья» открыто играют мускулами и нас прямым текстом называют врагом.
— Я вообще считаю, что надо больше показывать народу по телевизору военную технику в действии, надо снимать пропагандистские фильмы о нашей армии, авиации, флоте, ракетных войсках, чтобы люди знали, какое мощнейшее оружие имеет страна для защиты завоеваний социализма! — заявил Хрущёв. — Вон, мне докладывали, что американцы специально фильмы художественные снимают, для молодежи — про авиацию, про флот. А наша молодежь чем хуже? Она что, такой информации не заслуживает? Или неблагонадежна? У нас с этой секретностью до смешного доходит: народ не знает, что в соседнем цеху делается, а мы это изделие уже за границу продаем, и американцы все его характеристики знают. Я считаю — надо шире знакомить наш народ с возможностями Советской армии и нашей оборонной промышленности. И если кто-то, как идеолог, этого не понимает, в следующий раз ему это подробно в утренних газетах объяснят. А мы подберём на это вакантное место более понимающего коммуниста.
— Если все дело в формулировках, — добавил Николай Герасимович Кузнецов, — надо их скорректировать в нужную сторону, дать соответствующие разъяснения. Например, так: «Не считается пропагандой войны демонстрация возможностей современной военной техники, направленная на патриотическое воспитание молодого поколения. Рекомендуется шире использовать в художественных произведениях и фильмах показ исторических и гипотетических сражений с участием советских Вооружённых Сил, с подчёркнутым идеологическим подтекстом, направленным на воспитание у подрастающего поколения чувства гордости за свою страну и ее Вооружённые Силы.»
— Вот-вот, правильно, — поддержал его Хрущёв. — А вы, товарищи, записывайте, записывайте, Николай Герасимович дело говорит, — сказал он Суслову и Поспелову.
Сформулированные таким образом разъяснения были опубликованы сначала в статье секретаря ЦК КПСС П.Н. Поспелова в газете «Правда», а затем приняты как официальная корректировка законодательства.
Для показа Клушанцеву Никита Сергеевич выбрал потрясший его спецэффектами «Звездный десант», а также несколько серий из длинного сериала «StarTrek Voyager». Сериал был представлен фрагментарно, были отобраны несколько лучших серий из разных сезонов.
Получивший от Хрущёва жесткое внушение Серов направил за Клушанцевым симпатичную сотрудницу в звании младшего лейтенанта, но — в форме, для солидности. Девушка оказалась бойкая, и по дороге в Москву сумела разговорить внешне суховатого и сдержанного Павла Владимировича. Перед заданием она посмотрела пару документальных фильмов мастера, и в дороге ей было чем поддержать разговор.
Встретившие Клушанцева на проходной Кремля безукоризненно вежливые молодые люди с короткой стрижкой прежде всего взяли с него подписку о неразглашении, а затем провели в уже затемнённый небольшой кинозал.
Фильм начался сразу с действия, не было показано ни названия, ни титров. Павел Владимирович с отвисшей челюстью впитывал сознанием внешний вид гигантского звёздного корабля, его фантастические, но уютные интерьеры, отметил разноцветную, но строгую и функциональную униформу действующих лиц... В осадок он выпал позже: когда по ходу действия на земном корабле появились в роли временных союзников инопланетные полулюди-полуроботы, а красивая и решительная женщина-капитан пригрозила им в случае предательства открыть воздушный шлюз. В итоге и открыла.
Пара часов пролетели, как один миг, в зале вспыхнул свет, и Клушанцев с удивлением заметил сидящих в соседнем ряду Серова и Хрущёва.
— Здравствуйте, Павел Владимирович! — первым гостеприимно поздоровался Хрущёв. — Как вам кино? Впечатляет?
— Не то слово... — согласился Клушанцев. — Американское, как я понял?
— К сожалению, да, — подтвердил Никита Сергеевич. — Наше советское до такого уровня не дотягивает. Пока. Особенно по уровню спецэффектов и качеству изображения.
— Качество изображения упирается в плёнку и камеру, — пояснил Клушанцев. — А также в правильно поставленный свет. Я бы сказал, прежде всего — в свет, а уж потом — в плёнку и камеру. А вот спецэффекты... Даже не представляю, какие там используются технологии. Похоже на съёмку на макетах, но какой подробности должны быть макеты?...
— Технология нам пока неизвестна, — сказал Серов.
Хрущёв и Серов уже знали, что в фильмах используется компьютерный рендеринг спецэффектов, но тратить машинное время имеющихся двух компьютеров было неразумно, а потому Клушанцева решили не обнадёживать попусту.
— Из того, что я видел в вашей студии, Павел Владимирович, — сказал Хрущёв, — я сделал вывод, что вы сможете создать технологию спецэффектов не худших, чем эти, если дать вам соответствующее финансирование, помощников и полномочия. Я собираюсь сделать вас главным техническим специалистом советского кино.
— Э-э-э... Гм... Не уверен, что готов к такой ответственности, — замялся Клушанцев.
— Вы не совсем поняли, Павел Владимирович, — пояснил Хрущёв. — Какую-либо административную деятельность я на вас вешать не планирую. Вы — творец и должны творить. Я собираюсь обеспечить вам условия для творчества, дать финансирование и создать на базе Леннаучфильма технический центр, где будут сниматься спецэффекты для фильмов, будут разрабатываться новые технологии спецэффектов и будут обучаться специалисты. И, конечно, вы сможете снимать свои собственные фильмы, хоть документальные, хоть художественные.
