Вера Перминова - Фармбизнес. Правдивая история о российских предпринимателях
Как я уже говорила, бедняга Максим страдал тяжелой формой диабета, и по мере развития болезни работать ему становилось все труднее и труднее. В конце концов он пришел к идее продать этот участок и, если будет выручена действительно приличная сумма, бросить работу и жить на эти деньги. Тут и покупатель объявился – его соседкой по даче стала знаменитая сочинительница детективов, достаточно богатая женщина, которая вознамерилась расширить свой собственный участок за счет присоединения к нему соседского. И вот Максим отправился к ней договариваться о продаже. Его рассказ о том, как это происходило, представляется мне очень интересным. Я никогда не бывала в рублевских особняках, и мне показалось любопытным хотя бы краем глаза заглянуть в этот мир с помощью Максима.
Мадам назначила ему встречу на определенный час, пригласив к себе домой. В указанное время он подошел к воротам, позвонил. Через домофон, укрепленный на воротах, из дома поинтересовались: «Кто там?» Спустя минуту здоровенный охранник открыл ворота, сообщил, что хозяйка действительно ждет, и пригласил следовать за собой к дому. Они прошли через огромный хорошо ухоженный сад, где вдоль дорожек были расставлены разные статуи, присутствовала пара фонтанов и декоративных мостиков, а за отдельной загородкой располагалась российская имитация «японского сада». Я сама увлекаюсь садоводством, регулярно читаю разные «садоводческие» журнальчики и могу подтвердить, что таков обязательный «джентльменский набор» для любого приличного новорусского поместья.
Дом был из отштукатуренного кирпича и показался Максиму очень большим. Дверь открыла, видимо, горничная (во всяком случае, она была, как положено горничной, в кружевном фартучке и наколке). Она сообщила, что «хозяйка ожидает наверху», и повела гостя по лестнице на второй этаж. Стены холла, в котором находилась эта лестница, были вплотную увешаны картинами. Картины произвели на Максима сильное впечатление. «Я, конечно, не специалист и экспертом быть не могу… Но так, по внешнему виду – это все “старые голландцы”. Наверное, все-таки подделки – не может быть в России в одном месте столько “старых голландцев” – их, наверное, во всем Амстердаме столько не наберется!» Наверху горничная открыла высоченную дверь, доложила о приходе гостя и ввела Максима в большой полутемный зал. Полутемным он был от большого количества сложных многослойных драпировок на окнах, а электрическое освещение почему-то не было включено. На кушетке, с сигаретой в руке, тоже облаченная в многочисленные полупрозрачные драпировки, возлежала в томной позе Мадам Писательница. Сигарета была вставлена в длинный-предлинный мундштук, сделанный из чего-то очень экзотического (это сразу было видно). Мадам сделала жест рукой, и гостю срочно подставили стул. Переговоры начались.
Почему-то Максим детально не распространялся о переговорах. С гораздо большим воодушевлением он описывал обстановку дома и манеры Мадам Писательницы (я, кстати, читала пару ее детективов – барахло барахлом, «остросюжетная скука»). Результат переговоров был таким – Максим продал свой участок за миллион долларов. Ему самому досталось 500 тысяч, так как у него был брат, с которым Максим честно поделился. Получив деньги, он сразу же уволился от нас, но еще некоторое время мы поддерживали с ним связь – он несколько раз заходил ко мне в гости и рассказывал о своей жизни.
Свои 500 тысяч Максим потратил удивительным для меня образом. Сколько-то он отложил на лечение и на жизнь (не очень много, кажется, тысяч сто). На остальные деньги он купил несколько гаражей и стал искать по всей стране и скупать старые-престарые автомобили (еще 30–40-х годов прошлого века и т. д.), ремонтировать их и ставить в эти гаражи. Оказалось, что он всю жизнь мечтал именно о таком занятии. Эти автомобили стоили бешеных денег, ремонтировать их тоже было очень дорого, и деньги быстро стали заканчиваться. Я очень удивлялась такому нерациональному (с моей точки зрения) поведению. Я вообще не люблю автомашины и ничего в них не понимаю. Но Максим только махал на меня рукой, глаза его горели, когда он рассказывал об очередном драндулете, который он нашел в деревне под Саратовом «почти в целом состоянии». Потом он пытался мне доказать, что это тоже своего рода бизнес, что в отремонтированном состоянии драндулет будет стоить гораздо дороже и его, в принципе, можно будет с прибылью продать… Я спрашивала: «Ну, и сколько штук ты уже отремонтировал и продал? И какая у тебя получается прибыль с одной штуки в среднем?» Но Максим отмахивался, потому что рассуждал совершенно не так, никакая прибыль на самом деле его не интересовала, а относился он к этому делу скорее как к религиозному служению.
В общем, деньги свои он таким образом довольно быстро истратил и, я надеюсь, взамен получил пару лет действительно счастливой жизни. Наверное, это и есть правильный путь. Как-то глупо сидеть всю оставшуюся жизнь куркулем на куче зеленых бумажек и потом на ней же помереть, так и не исполнив своей заветной мечты, не правда ли? А хороша ли была его заветная мечта о старых автомобилях – это Господь Бог на том свете разберет. Кто, собственно, сказал, что торговать таблетками, или заниматься лазерной физикой, или, например, ставить рекорды по гребле, как Игорь, – достойное занятие, а скупать и ремонтировать старые автомобили – недостойное? Я уверена, что множество людей в данном вопросе будет на стороне Максима. Так что окончательно этот спор разрешит только Господь Бог.
Через некоторое время Максим сообщил мне, что надолго уезжает лечиться за границу, и я как-то потеряла его из виду. Не знаю, что с ним теперь и где он.
Глава 21
1996 год – командировка в Европу. Чем мы отличаемся от Европы?
К 1996 году относится первая поездка в Европу, инициированная С. М. с профессиональной целью – посмотреть, как там устроен процесс дистрибьюции. Тогда мы были уверены, что в Европе все очень передовое и нам только надо посмотреть, как там что обычно делают, и скопировать это в России – и все у нас пойдет на лад. Это очень распространенное заблуждение, бытующее в различных отраслях нашего «народного хозяйства», а также в политике и еще во многих местах. Осознание того факта, что «у них» все устроено и прилажено для «их среды обитания», а «у нас» и рынки работают по-другому, и проблемы совершенно иные, и, следовательно, «их» рецепты для нас годятся только после капитальной переделки, приходит значительно позже.
Многие вещи «у них» действительно поставлены на очень высоком уровне и за последние 200 лет развития капитализма отлажены до мелочей. И кое-что из европейского опыта можно и нужно заимствовать как в фармбизнесе, так и в других отраслях. Однако надо постоянно помнить, что наш молодой рынок, которому всего 20 лет от роду, находится на совершенно другой стадии формирования и вдобавок, быстро развиваясь, непрерывно меняется. А европейские «развитые» страны привыкли к своей многолетней стабильности и приспособили к ней все свои бизнес-процедуры, поэтому быстрые изменения для них очень мучительны, к ним нет навыков адаптации. Это не значит, что на европейском рынке работать проще и там меньше проблем. Жизнь никому не дается легко, как говаривал один старый умный француз, и «у них» тоже огромное количество проблем, но, как правило, это совершенно ДРУГИЕ проблемы.
