Сергей Чернышев - Россия суверенная. Как заработать вместе со страной
Готов согласиться с тезисами многих участников обсуждения о том, что единство общества, уровень его культуры, воля элиты, компетенция кадров – то есть качество институтов общества и прежде всего институтов его идентичности – решающим образом влияют на капитализацию активов страны.
В связи с этим хотел бы в позитивном ключе отреагировать на единственное возражение, которое сегодня услышал. Было сказано, что государственная собственность и общественная собственность – одно и то же, почти синонимы и в этом качестве одинаково противостоят частной.
Я с должным уважением отношусь к традициям словоупотребления в газете «Ведомости» и учебниках по менеджменту. Но в еще большей степени, как и всякий сколько-нибудь причастный к культуре человек, признаю авторитет Писания и предания. Традиция думать и говорить о собственности гораздо глубже и старше газетных стереотипов. В этом смысле не я, а корневая структура русской речи во мне настаивает на том, что любая собственность, будь то общественная (собственность общества конкретной страны), государственная, корпоративная и т. д., является частной по определению. По тому определению, которое заключено в определенности самого понятия «собственность».
Государственные (корпоративные) институты собственности и ее общественные институты – два фундаментально различных типа институтов частной собственности. Российское общество – только часть страны под названием Россия. Российское государство – другая ее часть. Но тут надо учитывать особенности русского языка, понимать, что слово «государственный» не тождественно английскому state, а «общественный» не тождественно public. Publicна русский язык вообще не переводится. Для нас общественное – нечто третьесортное, связанное с художественной самодеятельностью и общественными туалетами. В то время как publicподразумевает «государственное» как соподчиненное.
И это гораздо больше, чем игра словами. Если мы действительно хотим разобраться, каким образом институты идентичности определяют капитализацию, придется всерьез отнестись к символам и смыслам, выношенным в лоне традиции. Положим, нынешним стереотипам понятий о собственности около ста лет. Но старославянскому «свобству» больше тысячелетия. А понятие «свамитва» в санскрите еще вчетверо старше. И сам наш язык, его понятия, формы сознания – тоже часть нашей частной собственности. Нас – как часть человечества – язык закрепощает и нами управляет. У языка каждой страны есть свои странности, пробелы и проблемы.
Говоря о собственности, управляя собственностью, мы, безусловно, должны учитывать, что говорим и действуем по-русски. Родной язык разом и темница наша, и окно в мир. Свобода и совершенство владения русским языком фундаментальным образом предопределяют уровень капитализации активов нашей страны. Как история площади Сан-Марко, ее дух и атмосфера предопределяют десятикратный рост стоимости обычной чашки кофе.
* * *Совершенно согласен с коллегами, что в проблеме российской капитализации приходится начинать с азов, с ликбеза. Необходимо работать с предпринимателями, двигаясь вместе с ними в русле простейших проектов – только не учебных, а реальных. Первый шаг к овладению общей собственностью состоит в том, чтобы наладить расширенное воспроизводство своей. Но обеспечение такого воспроизводства – это и есть превращение конкретной собственности в капитал, синоним ее капитализации.
Что делать, если предпринимателю достался актив, работоспособный в принципе, но не востребованный в настоящее время на рынке, растерявший поставщиков и потребителей, неработающий, непродаваемый, несъедобный, – типичная ситуация для «переходной экономики». Ответ известен, но, увы, только «в принципе»: включать свой актив в цепочки и сети производства добавленной стоимости. Сети, в узлах которых – активы и ресурсы, принадлежащие другим собственникам, с которыми необходимо договориться, то есть спроектировать и построить поверх технологической сети другую – контрактную, коммуникационную.
Само по себе такое умение не сверхъестественно – подумаешь, бином Ньютона! Но сегодня ему нигде не учат. Для высшей школы эта деятельность не существует. Идеологи и разработчики различных стандартов «управления проектами» лишь в самое последнее время начинают осознавать, что в их стандартах разработан только производственно-технологический этаж и начисто отсутствует контрактно-коммуникационный. Простейшие теоретические модельки трансакций едва проклюнулись у новых институционалистов. Дефицит содержательного, социального стандарта предпринимательского проекта вырастает в фундаментальную проблему.
Проблема безграмотности решаема технологически, людей можно и нужно научить, подходящие педагогические методики разработаны и применяются. Соответствующий стандарт тоже нет надобности выдумывать, его состав обусловлен, повторюсь, объективной структурой институтов рынка. Это сравнительно простая часть проблемы собственности.
Задачу нужно решать методично и спокойно, но безотлагательно. Государство должно бы сыграть здесь решающую роль, но коль скоро не может или не хочет, все это решаемо силами существующих предпринимательских объединений, например «ОПОРы России». Разговоры об этом ведутся уже свыше пяти лет. Простейшие стандарты давно существуют и используются. Мы в Центре корпоративного предпринимательства на основе такого стандарта разработали и в 2003 году запустили общероссийскую программу «1000 предпринимательских кадров». Оба заинтересованных ведомства (МЭРТ и Минобразования), кстати, ее публично поддержали, хотя никаких реальных шагов ни министерства, ни предпринимательские союзы не сделали. Говорят, при таком государстве ничего сделать невозможно. Полагаю, очень многое возможно и при таком государстве, и без всякого государства. Глаза боятся, а руки делают. Беда в другом: руки заняты не тем, а бесстыжие глаза ничего не боятся.
* * *Институциональный стандарт связывания активов в цепочки производства добавленной стоимости подразумевает, что собственники этих активов ведут себя рыночно. Предпринимательская компетенция базируется на рыночной, бизнесовой как на своем фундаменте. В нашей стране это очевидное требование оборачивается фундаментальной проблемой: хозяйствующие субъекты в массе своей не прожили этап рынка, в лучшем случае они «ознакомились» с ним в теории. Российские реформаторы разрешили всем вести себя рыночно, но не озаботились этому научить. Поэтому простейшие предпринимательские проекты, которые на Западе идут поверх сети малых и средних бизнесов, сталкиваются у нас с невероятными препятствиями. Наши собственники сплошь и рядом не ведут себя как рыночные субъекты: не готовы к реальной конкуренции, не понимают своего интереса, не умеют экономить на издержках, не в состоянии правильно заключать контракты.
