Джерард Теллис - Воля и видение. Как те, кто приходит позже остальных, в итоге заправляют рынками
Поглощенный этой идеей, Уилсон решил приобрести права на использование технологии Карлсона. Они обошлись ему в $25000 плюс 8 % от будущих прибылей. Первый платёж составил почти четверть годовой прибыли Haloid: $101000. Уилсон взялся за технологию, отвергнутую Kodak, IBM и RCA – компаниями, лучше оборудованными, с большими ресурсами и производящими схожие товары. В те годы эти компании были гигантами, лидерами в фотографии, офисном оборудовании и передаче данных, соответственно. Более того, копирование могло бы прекрасно дополнить их ассортимент. Для RCA это был бы альтернативный способ передачи данных. Для Kodak, уже присутствовавшей на рынке, – возможность производить копии более высокого качества. Для IBM – новый вид ценного офисного оборудования. Когда рынок копиров набрал ход и превратился в многомиллиардный бизнес, IBM вышла на него с собственным продуктом.
Но пока что технология пребывала в зачаточном состоянии. Её потенциал нужно было предвидеть, и Уилсон оказался человеком, способным на это. Итак, он взялся за дело, засучив рукава. Через год его разработчики назвали технологию ксерографией от греческого «сухое копирование». В 1948-м Уилсон продемонстрировал её на национальной конференции в Детройте, где пообещал вскорости изготовить промышленный образец. Однако времени потребовалось больше, чем ожидалось. Через год Haloid представила первый продукт – модель А, но лавров не снискала. Это был огромный агрегат из трёх отдельных машин, дающий одну копию в 2–3 минуты. Оператору приходилось производить множество сложных манипуляций, включая перенос тяжёлой пластины с одной машины на другую. Заставить всё это работать гладко казалось невозможным.
Исследования продолжились, и опять дела шли медленнее, чем хотелось. Бумага приставала к фоторецептору, там же осаждались остатки порошка, бумага застревала, а сама машина периодически извергала языки пламени. Одним словом, инженерам пришлось устранить тысячи проблем, прежде чем идея Карлсона обрела воплощение. Как выразился Уилсон: «На каждую решенную проблему приходилась новая, решения которой мы не знали».[103] У разработчиков опускались руки. Директор проекта Десо так описал царившую атмосферу: «Особого оптимизма не наблюдалось. То и дело кто-то приходил ко мне и заявлял, что эта чёртова штуковина никогда не заработает. Самая большая проблема была в том, чтобы заставить электростатику работать в условиях большой влажности. Почти все эксперты считали проблему нерешаемой. Они говорили: „В Новом Орлеане копий мы сделать не сможем“,[104] намекая, что там очень влажно. Сверх того, прогнозы продаж также не добавляли энтузиазма. Маркетологи считали, что речь идёт о рынке не более чем в несколько тысяч штук. Некоторые советчики утверждали, что мы спятили, взявшись за этот проект».[105]
Но Уилсон стоял на своём. Он неутомимо вдохновлял разработчиков, всё время был в курсе событий, расспрашивая их о том, как идут дела, какие решения приняты, какие следующие шаги. Он был рад любой незначительной удаче и заставлял систематически патентовать все находки. Действие первоначального патента Карлсона истекало в 1957 году, и новые патенты должны были защитить от копирования конкурентами, если только дела пойдут на лад.
В 1959 году, после тринадцати лет исследований, стали появляться контуры удачного продукта. Желая добиться безоговорочного успеха, Уилсон не спешил с выходом на рынок. Требовались средства для налаживания производства и маркетинга, а их-то и не было, так что пришлось обратиться за финансированием в ряд компаний, в том числе IBM. Последняя попросила консультантов из Arthur D. Little оценить копировальный рынок и предложение Haloid. Консультанты оценили рынок в 5 тысяч машин, поэтому Haloid ушла несолоно хлебавши. Консультанты самой Haloid пришли к сходному мнению относительно рынка, найдя его весьма ограниченным. Но в компании были уверены, что достоверно оценить спрос на революционный продукт нельзя.
С прежней верой в своё видение Уилсон убедил совет директоров продать часть акций, чтобы оплатить производственные затраты. Совет согласился. Уилсон подкрепил свою просьбу, внеся посильную лепту. Он и некоторые из руководителей вложили в компанию собственные средства в виде части своей зарплаты. Некоторым пришлось заложить свои дома и распотрошить сбережения. Всё это время сотрудники компании самоотверженно работали над проектом в весьма стесненных условиях, стремясь достигнуть цели с минимумом затрат.
Первый коммерческий экземпляр Xerox 914 (Рисунок 6–4) был поставлен потребителю в марте 1960-го. Цифра в названии появилась из-за того, что машина была способна делать копии на бумаге размером 9 на 14 дюймов. Она состояла из 1260 элементов, которые должны были работать в унисон ради получения пристойной копии. На продукт было потрачено 14 лет исследований и $75 млн, что вдвое превысило размер операционной прибыли компании за те же 14 лет. Товар имел феноменальную цену в $29500. Чтобы не отпугнуть покупателей, Haloid давала возможность лизинга за $95 в месяц, включая обслуживание и 2000 бесплатных копий. Последующий копии стоили 4 цента за штуку. Продукту предстояла схватка с 30 моделями других компаний, включая 3M и Kodak. Однако он был быстрее, проще и удобнее в применении. Вместо жидкостей в нём использовался сухой тонер, и, что самое важное, он позволял получать копии на самой обычной бумаге. Первое время аналитики считали это недостатком, так как конкуренты хорошо зарабатывали на поставках специальной бумаги для своих аппаратов, что было сродни идее Жилетта поставлять одноразовые лезвия для бритвы своей конструкции.
Xerox 914 имел оглушительный успех. К концу 1961-го, через 2 года после начала выпуска, компания установила 10 тысяч копиров. В 1961-м объем продаж составил $59 млн – вдвое больше, чем годом ранее. Компания сменила название на Xerox Corporation. В 1963 году продажи ещё утроились. В 1966-м, они достигли $500 млн, а Xerox владела 61 % рынка копировальных аппаратов. Компания стала одной из крупнейших в стране. Уилсон радовался успеху, но не сидел сложа руки. Он основал в Вебстере, пригороде Рочестера, штат Нью-Йорк, гигантский исследовательский центр и призвал своих инженеров к дальнейшему совершенствованию продукта и разработке разных моделей для разных сегментов рынка. В 1966-м Xerox потратила на исследования $40 млн, то есть почти 8 % от оборота. В тот год компания получила свой пятисотый патент. В результате исследований появилась целая серия новых прекрасных продуктов, которые позволили компании долгие годы доминировать на рынке. К концу 1960-х в компании работали 38 тысяч человек, а рыночная капитализация составила $8,2 млрд, что в 66 раз превышало этот показатель десятью годами ранее, в момент появления Xerox 914.
