Лилия Кох - 100 дней между жизнью и смертью
Всегда получалось находить что-либо позитивное в каждой ситуации, но в этом случае?.. Не могу найти ничего, что могло бы быть мне полезным, ничего! Что должен был дать мне этот опыт? Что важного можно вынести из этой ситуации? Ничего! Что не стоит больше доверять и открываться? Или, может, в каждом слове теперь нужно слышать зло и подвох? Не могу так, не хочу, не умею и не буду этому учиться. Зачем? Хочу оставаться честной, искренней и открытой, хочу любить и быть любимой.
День сорок восьмой
В ожидании чуда
Повсюду царит настроение приближающегося Рождества! Наш малюсенький городок, который вряд ли может похвастаться большой численностью населения, похож сейчас на муравейник. Магазины переполнены желающими купить подарки. Улочки украшены огнями, гирляндами и новогодними фигурками. На рождественском базаре шумно и весело! Запах жареных колбасок и корицы так дразнит, разжигает аппетит, что хочется всего и сразу!
Самое первое Рождество в Германии я не могла понять и принять. Никак не могла разобраться, как связаны между собой религиозный праздник и Дед Мороз. Теперь же не пытаюсь больше даже думать об этом, просто наслаждаюсь происходящим! Внешней красотой, настроением, горячим вином и разными вкусностями! А покупать и дарить подарки – это такое удовольствие! Особенно когда есть кому! В этом году гораздо больше людей получат от меня подарки. Мои друзья, которых я приобрела за эти два года. Люди, которые всегда рядом, готовые помочь, поддержать и понять. Хочется даже расплакаться, но не от печали, а от радости!
Кстати, я прошла почти половину процедур облучения! Это тоже радует, к тому же по сравнению с «химией» это вообще милое времяпровождение! На груди и на всей верхней части тела доктор нарисовал цветными фломастерами какие-то схемы, внешне напоминающие атлас мира! Вот так, это вам не какая-нибудь «химия», где капельница да иголка. Здесь все намного креативней! Словом, искусство, да и только!
В общей сложности 35 процедур, осталось еще двадцать, а потом в санаторий! Обязательно поеду и Германа с собой возьму, сказали, что можно. Мы пробудем там до самой весны, почти восемь недель! Герман будет ходить в школу, а я – набираться сил и новых позитивных эмоций! А это никогда не бывает лишним! А еще очень важная новость и событие! На днях я заметила, что начали отрастать мои волосы! Передать всю радость по этому поводу невозможно. Никто не знает, как я мечтаю наконец-то избавиться от надоевших париков, выбросить и никогда больше не вспоминать о них.
Мои волосики уже примерно два миллиметра длиной, конечно, еще совсем коротенькие, но все равно я больше не лысая, понимаете?! Я чувствую себя настоящей красавицей! Они еще такие тоненькие и пушистенькие, как первый пушок на голове у младенца. В каком-то смысле я и есть, наверное, младенец, потому что это первые волосы моей второй жизни! Мои ресницы тоже слегка отросли, а брови стали чуточку гуще. Значит, ничто больше не мешает их росту! Это делает меня такой счастливой!
День сорок девятый
Пробуждение
До Нового года осталась всего одна неделя! Мой комод уставлен подарками, среди которых игрушки, сувениры, сладости и новые толстенные блокноты, в которых смогу дальше продолжать писать дневники.
Мне очень хочется по-настоящему отметить Новый год! Шумно и весело! В последние две недели меня посещают странные ощущения. Как будто до этого времени я очень долго была в спячке и теперь проснулась. Два года прошло с тех пор, как мы приехали в Германию, и ровно два года я пробыла в спячке. Так скучала, что никак не могла почувствовать себя здесь комфортно. Каждое утро, открыв глаза, глядела в потолок, задавая себе один и тот же вопрос: «Где я?» Мне так хотелось проснуться дома, в Омске, в нашей маленькой, уютной спальне. И, видя перед собой белый, холодный и чужой потолок общежития, понимала, это невозможно.
Дни были так похожи. Вставать приходилось в 6:30, потом завтрак, сборы, в 8:00 начинались шпрахи (курсы немецкого). А в 15:30 возвращалась домой, где встречалась с Германом, который приходил из школы. Мы вместе обедали, рассказывали друг другу о своих достижениях в немецком и жаловались на тот же немецкий, учить который не всегда получалось легко. Потом отправлялись гулять, а вечером снова зубрили дойч.
Герман был очень одинок тогда. В школе все говорили по-немецки, понять ребят было трудно, поэтому ни с кем не удавалось сдружиться. На уроках учителя забирали его в отдельный кабинет, где он получал дополнительные задания и еще больше чувствовал себя отшельником. Так продолжался целый год. А к концу учебного года его знания языка так окрепли, что он превратился в одного из лучших учеников в классе.
В то время я тоже была очень одинока. Трудно было без друзей и общения. Наверное, поэтому и пыталась в каждом незнакомце разглядеть что-то доброе и очень хорошее. Отлично помню свои первые посещения «арбайтзамта». Та женщина в окошке показалась мне такой доброй, приятной и очень участливой. Мило подсказала, куда обратиться, чтобы получить документы, которые необходимо принести ей в пятницу до 12:00.
Помню, с каким приподнятым настроением я возвращалась домой! Весело шагала по улице вдоль трамвайных путей и размышляла: «А все же они приятные очень! И менталитет у них правильный: вежливые, отзывчивые и очень воспитанные!»
Двумя днями позже, когда я вернулась в пятницу с нужными бумажками, в том же окошке увидела эту же фрау. Сразу бросилась к ней с улыбкой во весь рот, мол, «Гутен таг! Это я, принесла, как велели!». Она окинула меня ледяным взглядом, словно видит впервые, и таким же тоном сообщила, что рабочий день закончен. Мои часы показывали 11:55, и я жалобно просила вспомнить меня, объясняя, что мне всего-то бумажку отдать.
Потом я снова брела домой вдоль трамвайных путей и после недолгих размышлений решила утешиться мыслью, что не смогла достаточно хорошо объясниться на немецком, поэтому все так и произошло. Документы пришлось отдать на следующей неделе в понедельник. Увидев меня, сидевшая за окошком все та же фрау подозвала меня по имени, видать, все-таки вспомнила, и с милой улыбкой взяла эту злосчастную бумажку как ни в чем не бывало. На какое-то мгновенье я подумала, что она больна, ну в смысле с психикой не в порядке, но после нескольких подобных ситуаций в других заведениях поняла, что в этом смысле у большинства прилежных работников здесь подобная «болезнь» прогрессирует и называется «немецкий порядок».
Понадобилось полгода, чтобы научиться мириться с этими «симптомами». Но время шло, ко многому все мы невольно привыкали, и становилось легче. Хотя комфортом это тоже нельзя было назвать, наверное, но всему свое время. Теперь же чувствую, что мне по-настоящему хорошо. Как будто дымка с глаз спала и больше не мешает ярче разглядеть не то, от чего мне плохо и не нравится, а то, что нравится и от чего хорошо. Это так приятно! Конечно, это не значит, что теперь все стало для меня совершенным, вовсе нет. Физически вокруг ничего не изменилось, но лично для меня. Отказавшись присматриваться к тому, что мне не нравится, оно потеряло для меня значимость, больше не заботит, не занимает мою голову и просто не мешает жить.
