Клод Хопкинс - Моя жизнь в рекламе
Домой мать шла молча. В тот вечер она мне не сказала ни слова, но я знал, что подвел ее к разрыву. На следующий день она попросила меня отобедать с нею в городе. За столом она начала с того, что я ей не сын. Я не стал ничего ждать, а поднялся и вышел на улицу. Так я навсегда покончил с моими планами стать священником.
С тех пор мать уже никогда не относилась ко мне по-прежнему. Она не смогла простить мне моего поступка. После того рокового дня мы встречались редко. Она дожила до моего успеха на других поприщах, но никогда это со мною не обсуждала. Я не оправдал ее амбициозных ожиданий. Но если бы реклама начала меня так же угнетать, как религия, я бы оставил и ее. Кстати, именно по этой причине я отказывался от многих предложений рекламодателей. Я полагаю, что каждый человек должен так поступать. Никто не может достигнуть успеха в чем бы то ни было, если у него что-то вызывает несогласие. Иначе он будет несчастным. Я считаю бизнес игрой и я играю в него, как в игру. Именно поэтому я был его поклонником и остаюсь им.
Выйдя на улицу в тот судьбоносный день, я обнаружил в кармане только три доллара. Остальные мои сбережения остались в Мичигане. Я подумал податься на Спринг Лейк на фруктовую ферму моего дяди. Было время сбора урожая, и я решил отправиться туда собирать фрукты.
В бухте я застал несколько лесовозов из Мичигана. Капитан одного из них согласился доставить меня, если я буду оплачивать проезд, работая помощником повара на кухне. До Спринг Лейк я добрался пешком. Я договорился собирать фрукты для дяди и других фермеров за $1,25 в день.
Если сложить этот заработок с моими сбережениями от работы учителем, то у меня получалось $100. Но мне требовалось $200, чтобы оплатить курс в бизнес-колледже.
Дедушка, который жил с моим дядей, восхищался моим трудолюбием. На ферме нас было два парня, я и мой двоюродный брат, мой ровесник. Я работал по 16 часов в сутки, а мой двоюродный кузен не очень напрягался. Дедушка решил мне помочь. Все, что он имел за душой, это $100, которые он отложил на свои похороны. Он предложил мне эти деньги при условии, что я возьму на себя расходы по его похоронам. Конечно, я согласился.
Это был еще один переломный момент в моей судьбе. Нас было двое братьев одного возраста. Мы оба не отличались особыми способностями. Я, будучи отступником, вынужден бьи смириться с непониманием многих людей. Но я накопил $100, и я работал. Мой кузен ничего не накопил и был не слишком трудолюбив. В итоге помощь получил я, и она изменила все течение моей жизни. Мой кузен стал паровозным кочегаром. С тех пор такое происходило на многих поворотных пунктах моего пути. Бережливый труженик получает поддержку людей, у которых находятся для этого возможности. И часто такая поддержка оказывается судьбоносной.
С $200 в кармане я отправился в Грэнд Рэпидз и поступил в колледж Свенсбурга. Это было весьма забавное заведение. «Профессор» Свенсбург имел замечательный почерк. Обладая этим единственным достоинством, он стал преподавателем бизнеса, но нас не учил ничему. Все его представления о бизнесе ограничивались важностью чистописания. Мы с таким же успехом могли провести шесть месяцев в университете, изучая мертвые языки. Предполагалось, что мы получим квалификацию бухгалтера, но о бухгалтерии мы узнали только несколько ничего не значащих цифр.
Истинным педагогом был человек по имени Велтон. Мы называли его «профессор» Велтон. Он закончил свою жизнь привратником. Его система преподавания сводилась к тому, что он нас высмеивал, заставляя почувствовать собственное ничтожество. Его обращения к нам были полны сарказма. Его любимой пыткой были уроки правописания с какими-то словами, которые никто не мог написать. Он показывал нам, насколько мы были безнадежными. Как сейчас помню, на одном уроке он произнес слово «шаровары». Ни один парень не мог его написать. Он попросил нас посмотреть его в словаре и написать к следующему утру. Но никто не мог найти это слово, и он это знал. Мы не сумели правильно написать первые три буквы. Это дало ему возможность позлорадствовать на тему, какими же придурками мы были.
«Профессор» Свенсбург вел занятия по утрам. Его целью также было нас унижать. Возможно, это хорошая подготовка для среднего бухгалтера. Все его учение состояло в заверениях, что по окончании курса нас ждет работа за $4,5 в неделю. И никакого образования, никакого стимула. Только насмешки и сарказм с высоты его положения. Тем не менее он оценивал нас правильно. Те, кто платил выпускникам этого колледжа больше, явно переплачивали.
Курс подходил к концу, а с ним и мои сбережения. Я начал подумывать о возвращении на ферму. Как-то «профессор» Свенсбург принес на занятия почтовую открытку. Он сказал: «Я всегда говорил вам, ребята, что вас ждут должности с окладом $4,5 в неделю. А вот и реальное подтверждение этого. Бизнесмен из Грэнд Рэпидз пишет мне, что для одного из вас у него есть должность бухгалтера за $4,5 в неделю. Он просит меня прислать ему кандидата. Не обращайтесь все сразу. Если кто-то из вас хочет получить эту должность, приходите ко мне в кабинет после занятий, и я сообщу вам имя бизнесмена и его адрес».
Парни засмеялись. Они восприняли это как очередную шутку относительно их бесполезности. Но я решил действовать. Когда «профессор», закончив свою лекцию, спускался вниз, я пошел за ним.
Он дал мне письмо к Е. Стадли, и я отправился на встречу с ним. Компания называлась Grand Rapids Felt Boot Company. Молодой человек, который служил бухгалтером, был назначен менеджером. Нужен был кто-то на его место. В случае, если предшественник сочтет меня пригодным, я имел шанс занять это место.
Я пошел к нему и получил эту должность. Бухгалтерия оказалась побочным занятием. В мои обязанности вменялось также подметать полы и мыть окна. Еще я должен был работать рассыльным. Главное условие состояло в том, чтобы я не носил пиджаков. Менеджер был очень демократичен. Ему не нужны были «пижоны». В офисе и при выполнении поручений в городе я всегда должен был появляться в рубашке. Я подошел для этой должности, поскольку у меня еще остались две рубашки.
Затем встал вопрос, как жить на $4,5 в неделю. Я нашел небольшую комнату в доме у вдовы, которая хотела, чтобы в нем был мужчина. За это я платил доллар в неделю. В захудалом ресторане мне предложили столоваться за $2,5 в неделю. Я не мог этого себе позволить, поскольку мне еще нужно было платить за стирку. Я договорился на $2,25 с условием, что два раза в неделю не буду есть.
Я был молодым человеком, активным и голодным. Передо мной встал вопрос, что пропускать — завтрак, обед или ужин. Дважды я попытался не завтракать, но по утрам я бывал страшно голоден. Если я пропускал обед, то вторая половина дня была испорчена. Единственным выходом было пройти мимо ресторана вечером и отправиться в постель. Но это срабатывало только тогда, когда я шел по противоположной стороне улицы. Запах еды заставлял меня забыть о рубашках, которые являлись таким важным фактором в моей работе.
