Роман Масленников - Новая PR-элита
Там что, правда Израиля не было?
Был, но он был очень маленький, и его невозможно было найти. Меня как-то просили найти Израиль, я не нашел и понял, что надо говорить. Он был, но на нем была написана какая-то цифра, и внизу в сносках: 98 – Израиль. В общем, это было откровенное прохиндейство и надувательство.
У меня был еще один неликвид, который в результате продавался просто на ура! У меня уже завелась инфраструктура, были поставщики – это же выгодно! В Америке есть такой чудик, который русские плакаты покупает по доллару, можно привезти тысячу плакатов и получить Cash тысячу долларов, ко мне же многие стояли просто на поклон. У меня две точки открылись: одна в магазине плакатов, а другая – девушка из Колумбийского предложила сама торговать, давать пуэрториканцам.
Был такой плакат, на котором внизу мелкими русскими буквами написано «столетию российской революции посвящается», на плакате Александр Ульянов в косоворотке и такой мученический взгляд у него; как объяснить? Кто такой Владимир Ульянов не знают, а Александр Ульянов – его брат, это давняя история, как его продавать? Я его продавал как Горби в молодости; знаменитый русский гомосексуалист, замученный KGB; наш супербоксер. В зависимости от целевой аудитории. А! Наш святой. Его тоже KGB замучило. Когда добавляешь «замучило KGB», сразу повышается на тридцать процентов стоимость. Он был святой, он – Ельцин в молодости, Горбачев в молодости, по-моему, как Ленин он уходил, как знаменитый русский террорист, который все взрывал, всех взрывал вообще. Это как когда какой-то нигер в наколках интересуется культурой, ему либо боксера, либо террориста давай. «У меня есть террорист». «Какой?» – «Вообще очень крутой террорист! Вообще все взорвал!» – «Что взорвал? Людей взрывал?» – «Взрывал все вообще: людей, дома», – и это была правда.
В общем, это было начало славного дела, а потом вернулся в Россию и продавал все, что угодно, хотя у меня театральное образование, я и в кино снимался, но первые десять лет я относился к этой работе, как к необходимости зарабатывать деньги для того, чтобы потом вернуться к основному чему-то.
К творчеству?
Да. Я себе даже написал бизнес-план, он у меня из компьютера в компьютер перекочевывает, потому что сохраняется, зараза такая, уже лет пятнадцать. Он называется «Я вернусь», и был написан в начале тысяча девятьсот девяносто восьмого года. Я написал себе бизнес-план, обращаясь к себе на «ты», такое письмо в будущее. «Ты будешь писать», – ну, у меня есть несколько сценариев для кино, сейчас могу похвастаться: совершенно неожиданно Тодоровский купил один из них, и уже вроде как в марте начинается нулевой цикл съемок. Но это хобби, сейчас уже совсем хобби, на этом зарабатывается совершенно несущественно. Но вот тогда у меня было четкое понимание, что я вообще писать люблю; для того чтобы писать, надо спокойно полгода сидеть, чтобы что-то создать; для того чтобы полгода сидеть, надо заработать тысячу долларов, сумасшедшие деньги; для этого надо года полтора-два поработать, каким угодно бизнесом заработать эти деньги, полгода у меня будет паузы, я буду писать, а потом это начнет продаваться – вот такой бизнес-план. К сожалению, там даже есть дата, когда я выйду из этого бизнеса – первого января две тысячи первого года, но вот выйти не удалось.
В Америку вернуться не хочется?
Я туда возвращаюсь, я там был больше двадцати раз, я поеду туда через неделю с дочкой, в Диснейленд, но сейчас уже категорически не хочется бывать там больше, чем две недели. Это замечательная страна для жизни, но не для работы. Все-таки здесь я чувствую себя специалистом, и, сейчас похвастаюсь, в чем-то чувствую себя и свою компанию уникальным специалистом, и так чувствуют клиенты, и обращаются к нам за некоей уникальностью, обращаются не в очередное агентство, а именно к нам, что безумно приятно. Ну и, действительно, что-то мы научились делать лучше других.
Сколько ушло на это времени, и как вы подошли к специализации и к тому, что вас стали воспринимать именно так, как воспринимают? Как вы пришли к такой узкой специализации, если я не прав, поправьте – провокационный маркетинг?
Совершенно верно. Я вам открою страшную тайну, что провокационного маркетинга не существует, как такового. Сейчас я объясню, что я имею в виду: он существует, но он виртуальный, у нас нет департамента провокационного маркетинга. У нас есть департамент BTL, PR, Production, спецпроектов, но это не провокации, интернет-коммуникаций. А провокация – это любая реклама, которая не похожа на рекламу. Она может быть на совершенно любом рекламном носителе, это просто некое яркое название. Опять же, оказывается, я потом прочитал в учебниках, что так и надо. Опять же, авантюрная совершенно история, как я начал заниматься промоушеном. Нам пятнадцать лет и главный наш паровоз – BTL-агентство. У нас до четырех тысяч промоутеров в день выходят в поля.
Начиналось все с того, что, написав себе этот бизнес-план, я придумал себе бизнес, чем я буду заниматься. Такое модное слово я услышал «промоушен кинофильмов», особенно западных кинофильмов. Там первый «Терминатор» выходил. Этого бизнеса не было, но я решил его придумать, создать. Договорился со своим приятелем, что он мне в своем большом офисе выдает закуток, я не плачу аренду ему, а он мне не платит зарплату, так же, он предоставил мне факс, что самое ценное, электронной почты тогда не было, я все рассылал по факсу. И по факсу я рассылал тысячи реклам в разные концы, просто накрывал всю страну. Знаете, можно ловить рыбу удочкой, а можно динамитом. Вот я просто динамитом застращал всё и всех. Писал «PROMOTION, – крупными буквами, импортное слово, – кинофильмов. Лучший эксперт в СНГ». Читал учебники, готовился. Когда мне позвонил первый клиент, я был готов к этому звонку. Это были лихие девяностые, клиент был конкретный, чисто конкретный, он спешил куда-то, у него была мобила крутая, он звонил с мобильного, и тридцатисекундный разговор предопределил всю мою жизнь.
Разговор был такой:
– Але, промоушеном занимаешься?
– Да. Фильм какой: западный, наш?
– Какой на хер фильм? Пиво западное. Короче, базарить щас западло, бери ручку, пиши: сорок промиков нужно срочно. Метеорчиком только, понял? У тебя нормальные промики?
– А-а…э-э… Да!
– Смотри, телефон мой запиши, через пять минут скажи, сколько надо лаве, пацаны подвезут, не вопрос. Только надо метеорчиком, и чтоб там четко все.
Вот такой был бриф. Я повесил трубку, вышел, а там у меня коллеги работают, они в другой компании, но они умные люди, я подошел и говорю: «Извините, что отвлекаю, что такое промик? Гомик, гномик… кто это?» В общем, выяснил, десять минут на это потребовалось. А у меня там клиент, который сказал «лаве – не вопрос». Я выяснил, что «промик» это совсем не так круто, как я себе представлял. Я представлял роскошный лимузин, золотая цепь, реп играет, курю сигару, рядом красотки, я – промоутер кинофильмов. Оказалось, что промик – это прыщавый подросток, который сует листовки людям. В общем, все не так пафосно, но зато он говорит, что лаве – не вопрос.
