Питер Симс - Мелкие ставки. Великую идею нельзя выдумать, но можно открыть
В 1974 году Юнус занимал должность профессора экономики университета Читтагонга, столицы Бангладеш. В тот год в стране разразился сильный голод, и изнеможенные люди со всей страны в поисках продовольствия потянулись в большие города. В автобиографической книге Banker to the Poor[26] Юнус вспоминает, как обессиленные жители стали заполнять железнодорожные и автобусные станции. Вскоре этот ручеек превратился в мощный поток. Тысячи людей в буквальном смысле медленно умирали от голода прямо посреди улиц, не протестуя и не моля о помощи. Некоторые из них сидели настолько неподвижно, что никто не мог сказать, живы они или нет. Исследовательские центры проводили статистические исследования, пытаясь понять причины столь внезапной волны миграции, но вскоре трупов стало столько, что у властей возникли проблемы с погребением усопших.
Юнусу стало стыдно продолжать читать лекции. «Какой толк от всех моих сложных теорий, если люди умирают от недоедания на тротуарах прямо у входа в лекционный зал? – спрашивал он себя. – Ни одна из экономических теорий, о которых я рассказывал, не работала в реальной жизни». Юнус тогда заявил: «Экономисты тратят время на описание процессов развития и разработку теории процветания, но они редко занимаются поисками причин нищеты и голода». Он решил предпринять что-то совсем нетрадиционное, и в результате Юнус-экономист стал Юнусом-социологом.
Заглянем на два года вперед. Суфия Бегум, бездомная женщина, живет на улице неподалеку от своей хижины, стены которой растрескались, а соломенная крыша во многих местах протекла. Суфия проживает в одном из беднейших кварталов Йобры, небольшой деревни недалеко от Читтагонга, где преподавал Юнус. Ее руки быстро мелькают над незаконченным бамбуковым стулом, который она держит между колен. Пальцы Суфии сильно огрубели, ногти на них черны от грязи. Она полностью погружена в работу. Услышав приветствующий ее голос коллеги Юнуса, профессора Латифа, Суфия в спешке бросает бамбуковый стул и, вскочив, собирается убежать в хижину. «Не бойтесь, – говорит Латиф на ее родном диалекте. – Мы преподаем в университете… Мы хотели бы задать вам несколько вопросов, и все». Но Суфия уже спряталась в хижине, и ее не видно. «Никого нет дома», – отвечает она тихим голосом, подразумевая, что в доме нет мужчины (женщины в Бангладеш не должны разговаривать с мужчинами, когда поблизости нет членов их семей).
Именно здесь, в деревне Йобра, Юнус решил погрузиться в жизнь беднейших жителей Индии, пытаясь познать бедность, как он говорит, с точки зрения червя. «Когда держишь земной шар на ладони и рассматриваешь его только с высоты птичьего полета, невольно становишься высокомерными – ты не в состоянии понять вещи, которые с такого расстояния видятся размытыми», – пишет Юнус. Он проводил много времени среди женщин, которые очищали рис по десять часов в день. Он трудился вместе с фермерами в поле, пытаясь улучшить систему орошения и собирая урожай. Переходя от двери к двери, он пытался понять, как люди, такие как Суфия, боролись за выживание. То, что удалось узнать от простых людей, подобных Суфии, и легло в основу его экспериментов. «Я перепробовал много чего, – пишет Юнус. – Что-то из этого оказывалось полезным, что-то нет». Например, попытка помочь небольшой группе фермеров добиться повышения урожайности ни к чему не привела. Результат был ничтожным.
Пока Суфия пряталась в хижине, ее дети, совершенно голые, бегали во дворе вместе с курами. За всем этим наблюдали соседи. Пытаясь успокоить Суфию, Юнус остановил одного из детей и, пока тот не вырвался и не убежал в дом к матери, успел сказать ей: «Этот мальчик очень славный». Суфия осторожно подошла к дверному проходу, держа ребенка на руках.
– Как вас зовут? – спросил Юнус.
– Суфия Бегум.
– Сколько вам лет?
– Двадцать один.
– Это ваш бамбук?
– Да.
– Как он вам достался? – продолжает Юнус.
– Я покупаю его, – ответила она.
– Во сколько он вам обходится?
– Пять така. (Около двадцати одного цента на тот момент.)
– У вас есть эти деньги?
– Нет, я занимаю их у пайкаров.
– Это посредники? – спрашивает Юнус. – Какой у вас с ними договор?
– Я должна продавать им свои бамбуковые стулья в конце каждого дня в качестве оплаты долга, – отвечает она.
– За сколько вы продаете один такой стул?
– Пять с половиной така.
– Таким образом, получается, что вы зарабатываете чистыми полтака? – продолжает Юнус. (Это примерно два цента.)
Суфия кивает.
– Вы могли бы взять денег в долг у кого-то еще, чтобы закупить бамбук для работы на себя?
– Да, но ростовщики берут много, – ответила она. – Люди, которые с ними работают, становятся только беднее.
– Сколько обычно берут ростовщики? – спрашивает Юнус.
– По-разному. Иногда они дают под десять процентов в неделю. Но у меня есть один сосед, который платит десять процентов в день. (Представьте себе!)
– И это все, что вы получаете за изготовление такого замечательного бамбукового стула, – полтака? – спрашивает Юнус.
– Да, – отвечает Суфия и продолжает плести стул.
Юнус был шокирован. Он не мог поверить в то, что Суфия зарабатывает всего два цента в день. «В лекциях, которые я читаю в университете, я объясняю теории, которые оперируют суммами в миллионы долларов, но вот тут, перед моими глазами, вопросы жизни и смерти зависят от сущих центов, – писал он. – Что-то тут было не так. Почему мои лекции в университете никоим образом не отражали реалии жизни таких простых людей, как Суфия? Я был раздосадован, зол на себя, зол на кафедру экономики и тысячи других умнейших профессоров, которые не обращали внимания на эту проблему». Ничто не предвещало благоприятного исхода в жизни Суфии и ее детей. «Никогда еще я не слышал, чтобы кто-то страдал из-за нехватки двадцати двух центов», – сокрушался Юнус.
Вернувшись домой, Юнус вместе с профессором Латифом отправился гулять по саду, не обращая внимания на полуденный зной. «Я пытался взглянуть на проблемы Суфии ее же глазами, – вспоминает Юнус. – Все ее муки и страдания были вызваны тем, что бамбук стоил всего пять така». Суфия не могла себе позволить купить материал для изготовления бамбуковых стульев и не имела возможности занять деньги под нормальный процент, потому что ей нечего было оставить в залог. Посредники позволяли ей заработать ровно столько, сколько нужно для того, чтобы выжить. Фактически труд Суфии был рабским.
На следующий день Юнус попросил одного из своих студентов составить список проживающих в Йобре людей, которые, как и Суфия, зависели от посредников. В списке оказалось двадцать два человека. В общей сумме для финансирования их труда было нужно меньше двадцати семи долларов. «Боже мой, боже мой. Все эти несчастья во всех этих семьях – из-за нехватки двадцати семи долларов!» – воскликнул Юнус. Его студент стоял тихо, не в состоянии произнести ни слова. Причиной нищеты Суфии не была лень. Причиной был недостаток средств, который позволил посредникам занять эту нишу. Погрузившись в реалии жизни Суфии, Юнус обнаружил истинную проблему, которую не смогли выявить другие экономисты.
