Бодо Шефер - Мани, или Азбука денег
– Если достаточно откладывать всего десять процентов, чтобы вести зажиточную жизнь, то почему же тогда так много людей живут в бедности?
– Потому что они никогда не задумывались об этом, – ответил Гольдштерн. – Лучше всего начинать с самого детства. Тогда это становится привычкой. В этом случае ты с самого начала все будешь делать правильно. Сходи на следующей неделе в банк и открой собственный счет. В следующий раз я расскажу тебе, как им управлять. Тогда же я дам тебе и чек. Ну а теперь вам надо идти. Скоро ужин, да и я уже немного устал.
Похоже было, что боль у него усилилась. Я восхищалась им, поскольку, несмотря на плохое самочувствие, он очень терпеливо мне все разъяснял. При этом у него было еще и отличное настроение. Я поинтересовалась, почему он не жалуется на боль.
– Чем больше я думаю о боли, – ответил Гольдштерн, – тем сильнее она становится. Говорить о боли – это все равно что удобрять сорняки. Я уже много лет назад отучил себя жаловаться.
Я от души поблагодарила его за хорошие советы и попрощалась. Напоследок Гольдштерн потрепал Мани по холке. А потом приветливая женщина-водитель отвезла нас домой.
8. Госпожа Трумпф
Приехав домой, я первым делом побежала в свою комнату. Я не могла ждать до завтра, чтобы начать записывать свои успехи. Вот что у меня получилось.
1. Я быстро поняла все, что объяснял мне Гольдштерн.
2. Я приняла хорошее решение – экономить пятьдесят процентов от всех заработанных денег.
3. У меня будет своя «курица». Теперь я понимаю, что такое быть богатой.
4. Впервые в жизни я каталась на «роллс-ройсе».
5. За последнюю неделю я заработала семьдесят четыре марки. Тридцать семь из них пойдут на «курицу», двадцать девять марок шестьдесят пфеннигов – в «Копилки успеха» (по четырнадцать марок восемнадцать пфеннигов в каждую копилку) и семь марок сорок пфеннигов на расходы.
6. Гольдштерн похвалил меня.
7. На следующей неделе я получу деньги за то, что ухаживала за Мани. Десять марок в день умножить на четыреста тринадцать дней – это четыре тысячи сто тридцать марок. С ума сойти!
Я все еще не была уверена, что это действительно можно назвать успехами, но мне понравилось то, что я написала. Я гордилась собой и чувствовала, что моя уверенность в себе растет. Закончив писать, я решила за ужином осторожно завести с родителями разговор о долгах. Записку с четырьмя советами я сунула в карман джинсов.
Как только все сели за стол, я торжественно вытащила чек, который Гольдштерн передал родителям. Папа взял его, увидел сумму и удивленно воскликнул:
– Две тысячи марок! За что это?
– За то, что мы все это время кормили Мани, – объяснила я.
– Я даже не знаю, можем ли мы принять такую сумму, – сказала мама. – В конце концов, Мани – это уже практически наша собака.
– Но эти деньги не помешают, – пробурчал отец. – Мы и так уже просрочили очередной платеж по кредиту. Все-таки какое-никакое, а подспорье.
– Я бы использовала для кредита только одну тысячу, – вмешалась я, – а вторую положила бы в банк.
Папа с мамой бросили есть и уставились на меня. У них было такое выражение лиц, как будто я опрокинула на пол полную тарелку супа.
– Вы только гляньте, – с иронией протянул папа, – всего один раз проехалась на «роллс-ройсе» и стала финансовым гением. Сусанна, я не уверен, что наша Кира общается с нужными людьми.
Я разозлилась:
– Всегда лучше платить по кредитам как можно меньше.
– Ну конечно, чтобы я всю жизнь работал на одни только проценты, – ответил отец.
Я кусала губы от злости и не могла вспомнить точно, что объяснял мне Мани. Я помнила только, что приходится все время брать новые кредиты, чтобы расплатиться по старым. «Ну ничего, – подумала я. – Поговорю с вами после того, как побываю в Америке и обзаведусь жирной денежной “курицей”».
– Детям еще рано разбираться в деньгах, – пробормотал отец.
Тут я уже не выдержала:
– У американского мальчика Дэрила уже к семнадцати годам было несколько миллионов. А вот о тебе этого не скажешь. И я тоже когда-нибудь буду очень богатой.
– Наверное, он получил их в наследство, – предположил папа.
– Нет, заработал. И я тоже заработаю, – возбужденно крикнула я.
Мама озабоченно посмотрела на меня.
– Кира, нельзя так говорить. Мы не созданы для больших денег. От денег все несчастья. Намного лучше довольствоваться малым. Не забывай, что тот, кто родился пфеннигом, маркой не станет.
В этом я как раз не была уверена. Гольдштерн показался мне вполне счастливым человеком, а вот у папы с мамой я что-то большого счастья не наблюдала. Мне подумалось, что все несчастья как раз от нехватки денег, но решила промолчать. Доедала я молча.
После ужина мне не захотелось оставаться дома. Я позвонила Монике, чтобы увидеться с ней. Она еще ужинала, и мы договорились встретиться через час. До этого мне захотелось немного прогуляться, и я решила зайти к Ханенкампам и поздороваться с Наполеоном.
Когда господин Ханенкамп увидел меня, то тут же пригласил зайти в дом.
– У тебя не найдется времени для еще одной собаки? – спросил он. – Я сегодня говорил с госпожой Трумпф. У нее большая немецкая овчарка Бианка. Ей надо бы уехать на две недели, но она не знает, как быть с собакой. Когда она услышала, как ты справляешься с Наполеоном, то попросила меня поговорить с тобой. Было бы неплохо, если бы ты прямо сейчас зашла к ней и все выяснила.
Я хорошо знала госпожу Трумпф. Это была очень разговорчивая дама. Каждый раз, когда я проходила мимо ее дома, она пыталась завести со мной беседу. Мы с Мани быстро добрались до ее дома, который выглядел, как ведьмина избушка.
Госпожа Трумпф вышла нам навстречу. Ханенкамп уже позвонил ей и сообщил о нашем приходе. Мы зашли в дом. Ну и беспорядок там был! Я сразу же почувствовала себя в своей тарелке. Повсюду валялись вырезки из журналов и книги. На стенах были развешаны таблицы с какими-то странными кривыми. Работали сразу два телевизора.
Перехватив мой взгляд, госпожа Трумпф пояснила:
– Это мое хобби. Я люблю читать финансовую литературу и биржевые журналы. Когда умер мой муж, он оставил мне порядочную сумму. Тогда я понятия не имела, что делать с деньгами, и начала интересоваться инвестициями. Это очень увлекательное занятие. Можно во много раз увеличить свои вложения.
Мне впервые было интересно то, что она рассказывает. Однако она, видимо, решила, что эта тема меня мало привлекает, и мы заговорили о Бианке. Госпожа Трумпф уже несколько лет мечтала съездить куда-нибудь отдохнуть, но не на кого было оставить собаку. Бианка была очень доброй, но слишком большой для овчарки. Большинство людей просто боялись ее. Поэтому госпожа Трумпф была чрезвычайно благодарна мне, когда я заинтересовалась ее предложением. Она сказала, что заранее закупит весь необходимый корм, и предложила мне десять марок в день. Я с радостью согласилась. Конечно, нужно было еще спросить разрешения у родителей. Ведь все эти две недели овчарка должна была жить у нас.
Потом я распрощалась с ней, так как уже пора было идти на встречу с Моникой. Мне было что рассказать ей – про свои заработки, про Гольдштерна и про то, как я теперь буду распределять получаемые деньги.
Моника смотрела на меня с нескрываемым восхищением:
– И как только тебе все это удается? Я тебе просто завидую.
Помолчав некоторое время, она вдруг предложила:
– Если у тебя не будет на все хватать времени, то я могла бы тебе помочь. Буду работать на тебя.
Я расхохоталась. У родителей Моники была куча денег, сама она всегда была одета с иголочки. И вот теперь она собирается работать на меня. Просто умора.
Уже почти стемнело, и я пошла домой. Мне хотелось как можно быстрее поговорить с родителями о Бианке. Папа сначала немного поворчал. Он боялся, что у меня не будет хватать времени на уроки. Однако мама меня поддержала.
В это время зазвонил телефон. Мама сняла трубку.
– Марсель хочет с тобой поговорить, – удивленным тоном произнесла она.
Марсель еще ни разу в жизни не звонил мне.
Как оказалось, нам обоим было о чем поговорить. Я сообщила ему и о своих доходах, о новой работе и о том, что теперь я буду распределять свои деньги по совету господина Гольдштерна.
– Могу тебе сказать, – произнес он торжественным тоном, – что времена куриных мозгов для тебя миновали. Насчет распределения денег – это хорошая идея. Я об этом как-то не думал. Я все свои деньги кладу на счет.
– Мне тоже надо открыть счет, – сказала я. – Гольдштерн хочет дать мне чек, но я не знаю, как это делается.
– Если хочешь, я заеду завтра и помогу тебе, – предложил Марсель.
Я не поверила своим ушам. Марсель всегда сторонился меня, а теперь вдруг предлагает свою помощь. Он раньше никогда не приезжал ко мне, хотя живет всего в семи километрах. Даже когда его родители навещали нас, он всегда предпочитал оставаться дома.
