Юхан Стенебу - Вся правда об ИКЕА. Что скрывается за успехом мегабренда
Но тогда возникает вопрос: а как это делается? Естественный способ – компания прорабатывает эти вопросы в закрытом кругу и никогда не попадает впросак. Смею заверить, ИКЕА так не поступает. Вместо этого она связывается с так называемыми неправительственными организациями и решает вопросы непосредственно с ними. А вот свободны ли эти организации от коммерческих интересов, это уже другое дело.
ИКЕА перечисляет пожертвования в такие крупные организации, как ЮНИСЕФ и Всемирный фонд дикой природы. С Гринписом сотрудничество ведется скорее на идейной основе, но необычные проекты также щедро спонсируются.
«Тефлоновая» стратегия ИКЕА в равной степени продумана и цинична. Единственное, что компания требует взамен на денежные вливания, – поддержку от неправительственной организации, если возникнет какая-либо щекотливая ситуация. Примером этому служит следующее. Некоторое время назад один из выпусков программы Uppdrag Granskning был посвящен бездарной вырубке девственного леса в Карелии фирмой Stora Enso (эта фирма – один из самых больших экологических мошенников в нашей части света). У ИКЕА тоже есть делянки в Карелии. Но ее производственная группа Swedwood, прежде чем построить фабрики и начать вырубку, исходила регион рука об руку с Гринписом. И только после этого было найдено решение, которое отвечало и коммерческим требованиям, и экологии.
Все это звучит хорошо, но есть одно «но». В случае с вырубкой леса ИКЕА, укрепляя «тефлоновый» щит, мгновенно вспоминает Карелию. Но при этом подчас совершенно бессовестно ведет себя при вырубке лесов на другой стороне земного шара, вдали от критических взглядов СМИ и экологических организаций. Это палка о двух концах. Стратегия компании состоит в том, чтобы с помощью денег крепко привязать к себе неправительственные организации и завоевать их лояльность. Иными словами, она просто-напросто берет эти организации в заложники, рассчитывая на помощь в непредвиденных ситуациях. Я уже писал о пристрастии ИКЕА и Ингвара к фасадам, за которыми можно спрятаться. «Тефлон» – типичный фасад. И для еще большего укрепления этого фасада компания готова финансировать ряд проектов.
Например, в сотрудничестве со Всемирным фондом дикой природы в Индии финансировался проект по выращиванию хлопка. Для тех кто не знает, выращивание этой культуры – одно из самых водоемких занятий. Особенно если учесть, что хлопок лучше всего растет в тех местах, где мало воды и требуется обильное искусственное орошение. Добавить сюда борьбу с вредителями с помощью инсектицидов и внесение химических удобрений. В результате наносится ущерб окружающей среде, а водные ресурсы истощаются. Данный проект учел все эти недостатки и предложил действенные методы для сбора хороших урожаев хлопка.
Это, конечно, здорово, что у ИКЕА есть средства для осуществления таких проектов и интерес к ним. Но у компании с самого начала был иной главный интерес – она может ссылаться на все эти похвальные инициативы, показывая свою правоверность. И именно по этой причине ИКЕА никогда не говорит о своих финансовых вложениях в охрану окружающей среды или социальные проекты. Козыри берегут для худших времен. Если дословно, внутренняя стратегия фирмы подчиняется правилу: «ИКЕА никогда не говорит окружающим о своей экологической работе или о благотворительности».
Действительность под «тефлоном»
В этой связи хочу подчеркнуть, что с моей точки зрения ИКЕА крайне редко совершает экологические преступления сознательно. Чаще всего она, как страус, зарывает голову в песок или закрывает глаза на последствия своих действий. Имея возможность получить помощь экспертов в любой точке мира, ИКЕА предпочитает подолгу размышлять о том, что можно сделать в борьбе со злом. И, размышляя, совершает экологические преступления. Впрочем, иногда это даже и не преступления в юридическом значении этого слова, а очень сомнительное обращение с окружающей средой. По мне, и то и другое одинаково плохо.
Я начал понимать все эти схемы, только когда покинул компанию. Когда вы варитесь в этом котле, вам не до того, чтобы подозревать своих коллег. Сотрудники ИКЕА гордятся мероприятиями компании по охране окружающей среды. Лично я знаю работу IKEA of Sweden AB вдоль и поперек, и не только коммерческие тонкости, но и то, что там делалось в поддержку экологии. Как начальник бизнес-единицы я заключал сделки на самом севере Китая, в Восточной Европе и в российской глубинке. Мне хорошо знакома проблематика, с которой сталкиваешься на месте, а также то, что можно из всего этого выжать. К тому же я работал с такими деликатными с точки зрения экологии бизнес-единицами, как диваны и текстиль.
В высшей степени громкий экологический скандал относительно недавнего времени был связан с тем, что с целью получения пуха ощипывали живую птицу. Само по себе это не является незаконным, но по этическим нормам непростительно, и ИКЕА благоразумно избрала тактику молчания. Вернее, сотрудники ИКЕА, работающие с текстилем, и закупщики врали на голубом глазу, что не знали о происхождении пуха в пуховых подушках и пуховых одеялах. Но я, однако, сомневаюсь в этом, и позвольте объяснить почему. Пуховая подушка на 1 % состоит из тонкого наперника и на 99 % из пуха. Наперник не диктует цену, поскольку хлопок значительно дешевле пуха. Таким образом, цену определяет пух, и именно вокруг этого сырья ведутся переговоры с поставщиками. На этих переговорах наверняка обсуждается цена пуха и его качество. Как и все остальное сырье, пух делится на несколько категорий. Самая дешевая категория гусиного пуха – это когда пух ощипывают с живых птиц. Грубо говоря, с несчастных, прежде чем пустить их на жаркое, можно снять несколько «урожаев». Это означает, что ИКЕА для обеспечения низких цен всегда покупает (или, надеюсь, покупала) пух, ощипанный с живых птиц. Даже если ИКЕА и не знала о происхождении пуха – все сваливают на китайского поставщика, у которого тысячи субпоставщиков, – снимать с себя вину не следует. Именно к такому оправданию – что, мол, нельзя контролировать всех субпоставщиков – прибегали и в конце 1990-х гг., когда шведское телевидение и другие СМИ несколько раз ловили ИКЕА на использовании детского труда. И здесь были виноваты субпоставщики, которых «так много, что ИКЕА не в состоянии уследить за всеми». Но факт остается фактом – компания с такими огромными ресурсами, как ИКЕА, может выбрать любого поставщика и где угодно. В том числе и такого, у кого субпоставщиков не больше, чем пальцев на одной руке, которых можно проконтролировать и которые соблюдают этические нормы производства. Выбирать таких поставщиков, как китайская пуховая фабрика с тысячами субпоставщиками, компанию заставляет только одно – низкая цена. И уверенность руководства ИКЕА в том, что всегда можно снять с себя вину.
Как бы там ни было, ИКЕА не только точно знает, что закупается, но и наверняка – по крайне мере раз в год – наведывается на производство. Ведь компания считает делом чести полностью контролировать всю стоимостную цепочку и все ценообразующие факторы. Именно с подачи ИКЕА пуховые подушки и пуховые одеяла изготавливались таким способом как минимум тридцать лет. Неужели кто-то верит пустым оправданиям, что «они не знали», что «это вина субпоставщиков» и т. д.?
И все же… Марианна Барнер, начальник информационного отдела ИКЕА, которой дали деликатное поручение встретиться с прессой после расследования шведского канала ТВ4 в рамках программы Kalla Fakta («Холодные факты»), наверняка не знала всей правды. Не знал ее, пожалуй, и президент Группы компаний Андерс Дальвиг, поскольку он плохо контролировал IOS. Но руководство бизнес-единицы «Текстиль», несомненно, было в курсе, равно как и закупщики. Минимум сто сотрудников ИКЕА знали правду, но предпочли солгать. Или не открывать всю правду.
Компания также предпочла, когда ее приперли к стенке, не делать того, что, например, сделал «Оленс», – изъять из продажи изделия из пуха. Нет, в ИКЕА одеяла и подушки были проданы в обычном порядке по обычной цене.
Природные ресурсы. лес
ИКЕА отнюдь не гангстерская компания, она делает много хороших дел и в области охраны окружающей среды, и в социальной сфере. С другой стороны, компании не обязательно быть криминальной, чтобы покупать колоссальное количество древесины из девственных лесов. Первыми совершают преступления те, кто вырубает лес и вывозит древесину. Вторыми – те, кто обрабатывает и продает ее. В этой криминальной стоимостной цепочке вина должна быть поделена поровну, поскольку ИКЕА торгует изделиями из древесины, происхождение которой не всегда законно.
По мнению общественности, нелегальной вырубкой леса, этой деструктивной деятельностью, занимаются только боящиеся огласки компании. Через поколение в мире не останется девственных лесов, то есть областей, которые никогда не подвергались воздействию человека (читай – опустошению). Вместе с этими лесами навсегда исчезнет уникальный растительно-животный мир, а также жизненно важная способность этих лесов превращать углекислый газ в кислород. Наши внуки когда-нибудь посмотрят нам в глаза и спросят: «А зачем вы делали это? Разве в этом была такая уж необходимость?»
