Сергей ГОРОДНИКОВ - НАЦИОНАЛИЗМ И ПРОМЫШЛЕННАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ
Однако именно потому, что Россия огромная страна, которая просто не может не быть державой в силу своего геополитического положения, она должна быстро развиваться как крупнопромышленное государство или же погибнуть, причём требование этому политически императивное, самодовлеющее. Либо промышленное производство будет продолжать разваливаться, пока не опустится до уровня соответствия архаично-народному самосознанию русского умозрения, в котором корпоративно-национальные мотивы поведения проявляются в весьма зачаточной форме, – но при этом произойдёт и развал государства на несколько региональных государств и рухнет вся система сложившихся балансов сил в Евразии, она поглотится хаосом. Либо в России произойдёт Величайшая социальная революция, как революция Национальная, призванная историей создать чрезвычайно организованное национально-корпоративное общество, этнократическое и социал-капиталистическое в высшем смысле этих слов, способное создать условия для самого ускоренного развития промышленного капитализма. Но такая социальная революция просто немыслима без идеологически целенаправленного, политически узаконенного северного расизма в качестве составной части государственной политики. И надо честно отдавать себе отчёт в том, что из-за крайне сложных внутренних задач преодоления общегосударственного кризиса русский режим проведения Национальной революции будет радикальнее того, что был в нацистской Германии.
Без социальной революции, без Национальной революции страна уже не в состоянии выйти из нынешнего экономического и политического кризиса, движется к коллапсу и не имеет шансов выжить. И задача задач сейчас – отбросить все бессмысленные рассуждения об империи, но сконцентрироваться на проблеме ускоренной Реформации русского народного сознания в расистское национально-корпоративное общественное сознание. Национальному государству, которое возникнет после Национальной революции, сначала нужно будет создать русскую промышленную нацию для собственного выживания, для выживания в рыночных отношениях отечественной промышленности, в том числе и ВПК. А уже после того, как станут необратимыми процессы этнократической социологизации общественного сознания, начнёт создаваться русская нация и станет устойчивым быстрый рост капиталистического промышленного производства, – только после этого надо будет возвращаться к проблеме, нужно ли нам имперское государство. И обсуждать этот вопрос только под углом зрения жёсткого приоритета русского национально-корпоративного политического интереса над всеми прочими интересами. Иначе невозможно развивать современную постиндустриальную промышленность и сохранять социальную устойчивость накануне глобальных экологического, энергетического и демографического кризисов.
Да, действительно, по своему геополитическому положению, Россия не может не быть державой с особыми жизненно важными геополитическими интересами и не может не стремиться к экономической и политической экспансии. Но отныне возможен только качественно новый характер экспансии России. В современном мире стратегическая экспансия осуществима лишь с позиции национальной экономической и военно-политической силы, то есть она зависит от расового национально-корпоративного эгоцентризма, как основы основ промышленной мощи и научно-технологического динамизма развития, а потому основы основ и экономической, и военно-технологической, и моральной мощи государства.
К тому, что существует единственный, а именно вышеизложенный путь выхода производства из всеохватного распада и страны из хронического кризиса, политическая борьба в стране приведёт обязательно, неизбежно. Иной альтернативы просто не существует, – во всяком случае в действительном, обусловленном предметными противоречиями мире, а не в кухонных грёзах разных шарлатанов, оказавшихся у власти и вблизи неё и в силу своей бездарности искренне преданных либо чуждому промышленному капитализму, заигрывающему с имперскими идеями режиму диктатуры коммерческого космополитизма, либо отжившим своё коммунистическим имперским догмам.
17 января 1996г.
Гиперинфляция и власть
Гиперинфляция уже не скрыта густым туманом времени, после второй декады декабря 95-го года черты её вырисовываются вполне отчётливо.
Выборы в Государственную Думу углубили политический кризис власти, усугубили её проблемы в управлении экономическими и финансовыми реформами. Главная из этих проблем не в том, что партия власти при всей раскрутке пропагандистской машины правительства, администрации президента и непосредственно олигархов набрала лишь десять процентов голосов на прошедших выборах. Главная проблема совсем в ином. Победа коммунистов означает, что низы больше не желают терпеть и не желают верить обещаниям либеральным реформаторов, не желают больше затягивать пояса, мучиться неопределённостью, что ожидать от завтрашнего дня, – они не желают больше ждать! У партии власти фактически уже нет ни интеллектуальных, ни моральных сил убеждать народ терпеть ещё несколько лет бездарный и ничтожный режим диктатуры клики прислужников коммерческого политического интереса, отдавших страну на растерзание ворам и бандитам, спекулянтам и ростовщикам, взяточникам и террористам, как внутренним, так и международным.
Потому-то все благие, разработанные в кабинетной тиши программы правительства о контроле над инфляцией, – программы так или иначе связанные с невыплатами зарплат, с ростом безработицы и политическими махинациями, – оказались подходящими лишь для того, чтобы быть выброшенными в корзину. На это указывает и отставка А.Чубайса, едва ли не последнего в правительстве представителя гайдаровской команды ярых реформаторов, сторонника чисто либерального понимания целей реформ.
Клика власти ради сиюминутного политического выживания вынуждена будет в ближайшее время начать вместо сокращения, увеличивать правительственные расходы – платить социальным низам и государственным служащим, как зарплаты, так и выплаты компенсаций за потери от либеральных преобразований в экономике. То есть эта власть больше не в состоянии даже делать вид о некоем планировании развития реформ, а скатывается к политике балансирования, к политике выживания. Политически она уже больше не способна на проведение реформ, не способна на проведение более-менее перспективных экономических преобразований. Всё отныне будет носить отпечаток недоделанности, – правительство будет хвататься то за одно, то за другое и ничего не сможет доводить до конца. А это главный признак углубления политического кризиса власти! Страна устойчиво сползает к общегосударственному политическому кризису. В такой ситуации политическое выживание власть предержащих, в конце концов, обязательно становится зависимым от скорости работы печатного станка, выбрасывающего денежную массу в обращение. А в случае начала очередного ухудшения положения дел на мировом рынке финансов, при кризисе доверия к краткосрочным ГКО печатный станок неизбежно будет запущен! В нынешней, переживающей развал промышленного производства России это приведёт только к одному – к гиперинфляции, а затем к стагфляции с хронической опасностью сорваться в новый виток гиперинфляции.
