Джейн Джекобс - Смерть и жизнь больших американских городов
Я спросила одного из вожаков битвы против послабления для булочной, который является также главным владельцем реконструированного жилого здания на этой улице, что, по его мнению, принесло бы больший вред его недвижимости в плане цены: постепенная ликвидация всех «нежилых» способов использования улицы или расширение булочной. Первый вариант был бы хуже, ответил он, но добавил: «Сам этот выбор какой-то нелепый!»
Да, он нелепый. С точки зрения обычной теории зонирования, оперирующей понятием «способ использования», подобная улица — загадка и аномалия. Это загадка даже для коммерческого зонирования. Став более «прогрессивным» (т. е. имитирующим пригородные условия), городское коммерческое зонирование начало учитывать различия между «локальными магазинами», «торговлей на уровне района» и т. п. В нынешнем нью-йоркском постановлении все это тоже имеется. Но куда отнести такую улицу, как эта, с булочной? Она соединяет в себе чисто локальные бизнесы (прачечная, кондитерская), бизнесы районного уровня (краснодеревщик, обрамление картин, кофейня) и бизнесы городского уровня (театр, картинные галереи, магазин плакатов). Эта смесь уникальна, но то не поддающееся классификации разнообразие, примером которого она является, ни в коей мере не уникально. Все живые, диверсифицированные территории в крупных городах полные энергии и сюрпризов, существуют в ином мире, нежели пригородная коммерция.
Отнюдь не всем улицам больших городов нужно зонирование в отношении размера уличных фасадов. На многих улицах, особенно на тех, где преобладают крупные или широкие здания, предназначенные для жилья, или для «нежилых» способов использования, или для того и другого вместе, могут существовать предприятия как с большими, так и с малыми уличными фасадами, и улица от этого не «взрывается» и не разваливается, и никакой способ использования функционально не подавляет на ней остальные. На Пятой авеню имеются такие смеси большого и малого. Но улицы, нуждающиеся в зонировании в отношении фасадов, нуждаются в нем остро, причём не только ради себя самих, но и потому, что улицы, имеющие собственный характер, обогащают визуальное разнообразие города в целом.
Раскин в своём эссе о разнообразии высказал мысль, что самый большой недостаток зонирования в крупных городах — то, что оно разрешает однообразие. Я с этим согласна. Следующий по значимости его недостаток, мне кажется, состоит в том, что оно игнорирует масштаб способов использования в тех случаях, когда он существен, или путает его с характером использования, что ведёт, с одной стороны, к визуальной (а порой и функциональной) дезинтеграции улиц, с другой — к неразборчивым попыткам разграничения способов использования без учёта их размера и эмпирического эффекта. В этих случаях подавляется, причём без всякой необходимости, разнообразие как таковое, а отнюдь не какое-то одно его неудачное проявление.
Безусловно, городские территории, отмеченные цветущим разнообразием, порой порождают странные и непредсказуемые способы использования, необычные картины. Но это не следует считать изъяном. Это важное проявление самой сути разнообразия. Способствовать этому — одна из миссий больших городов.
Пауль Тиллих, профессор теологии Гарвардского университета, замечает:
В силу своей природы крупнейшие города дарят людям то, что без них можно было бы получить только в путешествиях: необычное. Поскольку необычное порождает вопросы и подрывает заведённый порядок, оно способствует тому, чтобы разум поднимался к самым значимым темам. <…> Лучшее доказательство этому — стремление всех тоталитарных режимов оградить своих подданных от необычного. <…> Большой город расчленяется на куски, подлежащие надзору, чистке и унификации. Из него изгоняются как тайна необычного, так и критическое мышление людей.
С мнением Тиллиха о необычном, думаю, согласятся многие, кто ценит большие города и получает от них удовольствие; чаще, впрочем, сходные суждения высказываются в более лёгком ключе. Кейт Саймон, автор путеводителя «Достопримечательности и развлечения Нью-Йорка», говорит во многом то же самое, когда предлагает: «Сводите детей в ресторан Гранта. <…> Там они могут натолкнуться на людей, каких им мало где ещё доведётся увидеть и которых они вряд ли забудут».
Само существование популярных городских путеводителей, делающих упор на открытия, на любопытное, на особенное, подтверждает мысль профессора Тиллиха. Большие города только тогда способны давать нечто всем и каждому, когда все и каждый участвуют в их сотворении.
III. Силы упадка и возрождения
13. Саморазрушение разнообразия
Мои наблюдения и выводы пока что сводятся к следующему. В наших американских городах нам нужны все виды разнообразия, сложно переплетённые и поддерживающие друг друга. Они нужны для того, чтобы город мог функционировать достойно и конструктивно, чтобы его жители могли поддерживать и развивать своё общество и цивилизацию. За часть того, что входит в состав городского разнообразия, — например, за парки, музеи, школы, за большинство концертных залов и лекториев, за больницы, за некоторые учреждения и жилые здания — несут ответственность государственные и полугосударственные органы. Однако большую часть городского разнообразия творит множество несхожих друг с другом людей и частных организаций с чрезвычайно различными идеями и целями, строящих планы и претворяющих их в жизнь вне формальной сферы общественной деятельности. Главной задачей градостроительства и архитектурного дизайна — в той мере, в какой городская политика и публичная деятельность способны влиять на ситуацию, — должно быть развитие благоприятной городской среды как для широчайшего спектра стихийно возникающих планов, идей и начинаний, так и для процветания общественных учреждений. Чтобы городской район мог создать обстановку, экономически и социально благоприятную для генерации разнообразия, для наилучшего раскрытия им своего потенциала, необходимы сложное переплетение первичных способов использования, частая сетка улиц, тесное соседство зданий разного возраста и высокая концентрация людей.
В главах, посвящённых упадку и возрождению, я намерена рассмотреть ряд мощных сил, способных воздействовать (как положительно, так и отрицательно) на рост разнообразия и жизненной энергии в тех частях крупных городов, которые не ослаблены отсутствием одного, двух или большего числа из четырёх необходимых условий разнообразия.
Силы эти — в их отрицательном варианте — следующие: склонность чрезвычайно успешного городского разнообразия к саморазрушению; склонность отдельных массивных элементов городской среды (многие из которых необходимы и желательны в определённых отношениях) оказывать мертвящее влияние на своё окружение; вредное воздействие нестабильности населения на рост разнообразия; способность государственных и частных денег препятствовать развитию и переменам как своим избытком, так и недостатком.
Эти силы, разумеется, взаимосвязаны; вообще все факторы, влияющие на перемены в больших городах, взаимосвязаны. Можно и полезно, тем не менее, бросить взгляд на каждую из этих сил по отдельности. Поняв их природу и научившись их распознавать, мы можем попытаться с ними бороться или, что ещё лучше, придавать им конструктивный характер. Помимо прямого воздействия на рост разнообразия эти силы иногда затрудняют или облегчают создание базовых условий генерации разнообразия. Оставляя эти силы без внимания, даже наилучшие проекты, нацеленные на повышение городской жизненной энергии, будут пробуксовывать, делая шаг назад на каждые два шага вперёд.
Первая из этих мощных сил — склонность того чрезвычайно успешного, что возникает в больших городах, к саморазрушению вследствие самой этой успешности. Саморазрушению разнообразия, одним из следствий которого является постоянное перемещение центров деловой активности в даунтаунах и границ даунтаунов, посвящена настоящая глава. Эта сила создаёт «бывшие» районы и несёт немалую долю вины за упадок и застой на обширных участках «внутреннего города».
Саморазрушение разнообразия может происходить в масштабе улицы, внутри маленького «узла» жизненной энергии, на группе улиц или в рамках целого района. Последний случай — самый серьёзный.
Какую бы форму саморазрушение ни приняло, происходит, грубо говоря, следующее. Диверсифицированная смесь способов использования на каком-либо участке города становится чрезвычайно популярной и успешной в целом. Вследствие этого успеха, который непременно основан на цветущем и притягательном разнообразии, на участке разворачивается жаркая конкурентная борьба за пространство. Возникает, можно сказать, экономическая мода.
