Юрий Глазков - Бездомные скитальцы
Юрий Глазков - Бездомные скитальцы краткое содержание
В кабинете сидели двое. Плотный пожилой человек с блестящей, как биллиардный шар, головой улыбался, глядя на своего собеседника — моложавого подтянутого человека. Тот был явно озабочен, и его лицо выражало плохо скрытое недоумение.
— Послушай, Ханс, что произошло? — нарушил он затянувшееся молчание. — Я никак не ожидал, что сегодня придется облететь половину планеты, да еще за несколько часов. Телесвязь работает отлично, закрытый канал — тоже. Неужели не было никакой возможности переговорить на расстоянии?
— Нет, Пит, дорогой, нельзя было, никак нельзя… Я должен переговорить с тобой вот так, наедине, лицом к лицу.
— Значит, дело серьезное?
— Да, серьезное. И очень. Извини за нескромный вопрос: как ты относишься к полетам во Вселенную?
Пит буквально взвился:
— И из-за этого дурацкого вопроса ты меня…
— Успокойся. Я вызвал тебя не только для того, чтобы узнать о твоем отношении к космическим полетам. — Ханс смахнул улыбку. — Вот что, Пит, давай-ка собирайся в дорогу. Ты — психолог и выдающийся полицейский. Твой скафандр уже готов. И три недели дает тебе на подготовку Управление по аэронавтике.
— Это… серьезно? Извини… А ты знаешь, Ханс, — попробовал пошутить Пит, — мне это даже нравится, я иногда завидовал астронавтам. Не знаю, зачем я нужен в полете, но все равно согласен. Посмотрю на Землю, на звезды…
— Ты летишь работать! Я уже подписал наш допуск. Лететь тебе придется к Сатурну. Вернее, к его кольцам, а потом обратно.
— И что же мне, полицейскому, на этих кольцах делать? Там что — кого-то убили, ограбили или у каких-то растяп увели космический корабль? — Задание несколько озадачило Пита, но он не любил отказываться от сложных дел. — А впрочем, первый полицейский в дальнем космосе — это совсем не так уж и плохо.
Но начальство, как и всегда в критических ситуациях, не понимало юмора:
— Я буду говорить со слов ученых, а они редко произносят понятные для всех слова. Так вот, дело там весьма запутанное. Экипаж, который впервые летит к Сатурну, готовят уже давно. Астронавты с успехом прошли долгое наземное испытание. Потом были полеты на Луну и Марс. И вот что отметили тамошние психологи: в космосе обязательно были стычки, ссоры, жестокие долгие размолвки. Словом, эти люди вели себя совсем иначе, чем на Земле. Они стали другими! И в чем дело, понять никто не может. — Ханс немного помолчал. — Тянуть с полетом нельзя. Какое-то там будет противостояние у Марса, и оно поможет им набрать дополнительную скорость. Одним словом, дату старта нельзя отложить, других астронавтов уже не подготовить. Но в Управлении по аэронавтике побаиваются очередных осложнений. Вот и решили тебя ввести в эту компанию. Да, — Ханс заглянул в листок, — среди них есть представитель военного ведомства — пилот-монтажник ВВС Барк Криппен. Он тоже недавно введен в экипаж, и, по-моему, его тебе надо сразу сделать союзником. Полиция и армия имеют много общего, а значит, и люди этих ведомств тоже. Так что… — Ханс развел руками и снова улыбнулся. Однако Питу уже было не до шуток:
— Все ясно, Ханс. Лицо у полицейского всегда есть, а грязь тоже найдется. Но попробую. Хотя пойми и меня. В экипаже ведь не бандиты, не наркоманы, не мошенники. Астронавты — люди высокого интеллекта. Я многого не знаю. Меня учили другому, я всего лишь полицейский…
— Ладно, ладно, не прибедняйся. Ты — полицейский первого разряда и известный в своем кругу психолог, а это много значит. Так что тебе приказ — все понять, во всем разобраться и вернуться. Понял, Пит?
В эту ночь Пит спал плохо. Ему снился космос в виде огромного паука, распустившего свои щупальца во все четыре стороны. Потом ему пригрезилась вся Вселенная сразу — что-то черное, огромное, липкое, как густая нефть, в которой он беспомощно барахтался и задыхался…
Кухонный автомат, уже приготовивший завтрак, еле дождался своего хозяина.
— Сэр, я подогревал завтрак дважды, — с укором произнес автомат. — Вкусовые качества снизились на тридцать процентов.
— Ничего, Фил, стерплю: сам виноват, — принял замечание Пит.
— Приятного аппетита, сэр.
— Спасибо. И вот что, Фил… Меня не будет недели три-четыре, может быть даже, я задержусь еще на какое-то время… а вот Джой точно приедет. Она любит поесть, и ты уж тут постарайся.
— Конечно, сэр. Я помню Джой. Она, сэр, подсказала мне превосходные рецепты. Таких сочетаний не было в моих ячейках памяти. И она очень умна, сэр.
— Ну, Фил, ты отличный кулинар, но не психолог. Джой, конечно, хороша, но это скорее привычка, а не любовь. Да, Фил, ты знаешь, я улетаю в космос.
— Куда вы, сказали, летите, сэр, в космос? В моем каталоге — это французское блюдо из говядины.
— Фил, милый, космос — это все, что вокруг нас. Он бесконечен, холоден и черен. Это неисчислимое множество звезд и планет.
— Я этого не понимаю, сэр, но все-таки пожелаю вам приятной дороги и хорошей кухни. Не забудьте теплый халат… А когда вернетесь, расскажите, пожалуйста, обо всем. Мне будет очень интересно послушать. Я ведь из дома не выхожу, да и соседи тоже.
Пит, как обычно, не придал никакого значения разговору с автоматом, но потом, уже собираясь в космический Центр, неожиданно поймал себя на мысли, что эта кухонная утварь может чем-то интересоваться.
— Боже, да они общаются! — хлопнул он себя по лбу. — Он ведь сказал «соседи тоже». Надо будет подумать над этим. Интересно, что они друг другу рассказывают о нас?
В зал для тренировок Пит вошел в голубом спортивном костюме. Черный круг — эмблема полицейского — выделялся на его рукаве. Он решил, что так будет лучше: пусть все сразу узнают, кто он такой.
Какое-то время он переминался у порога, не зная, что делать дальше, потому что появился в тот момент, когда все астронавты карабкались по канатам. Один из канатов был свободен, и подошедший тренер Центра молча кивком указал на него. Пит ловко рванулся вверх. Краем глаза он заметил, что все-таки обогнал двух верхолазов, и был очень горд этим.
Вскоре все были уже внизу. Все шесть. Пит был седьмым.
— Разрешите представить вам мистера Свима, — рекомендовал его членам экипажа тренер. — Его зовут Пит. Как видите, он действительно сильный и ловкий, если сумел обогнать на канате мисс Конрад и мисс Купер, а они хорошо освоили это упражнение. — Тренер повернулся в сторону самых маленьких и стройных астронавтов. — Но учтите, мистер Свим: мистеры Крафт, Боумен, Криппен, Гарольд дадут вам фору в четверть каната.
…Все остальные дни Пит бегал, прыгал, крутился на центрифугах, сидел в баро- и термокамерах. Целые сутки он пребывал в абсолютной тишине, на плаву в бассейне в скафандре с закрытым шлемом. К его удивлению, это испытание оказалось совсем не простым. Он был одинок, он плыл в волнах времени и невесомости, не воспринимал звуков, ощущений, контакта. Глаза его упирались в полную темноту, уши слушали абсолютную тишину. Все это ему очень не понравилось. Он был человеком дела, способным моментально переварить массу информации, осмыслить и разрешить сложнейшую задачу, найти единственно правильный выход из, ну, мягко говоря, непростой ситуации. Но для этого ему нужна была информация, к которой он тоже привык. А сейчас, когда его лишили всего этого, он был в некоторой растерянности.
Каждый день Пит давал себе слово начать тесное знакомство с экипажем, но сил явно не хватало: с тренировок он возвращался измученным донельзя. И поэтому его сведения о членах экипажа не отличались особой полнотой.
«Командир, начальник экспедиции и первый пилот Вилли Крафт. Сорок шесть лет, двадцать пятый полет. Бывший рейнджер. Молчаливый, волевой.
Навигатор и второй пилот Крис Боумен. Тридцать лет, пятнадцатый полет. Начитан. Всегда в настроении, прост в обращении.
Лили Конрад. Четвертый полет. Двадцать шесть лет. Археолог, языковед, юрист. (Когда только успела?) В общении открыта. Любит контакт. Заботлива.
Бат Купер. Третий полет. Двадцать девять лет. Зоолог, ботаник, специалист по развитию разума. Устремленная в себя, а потому задумчивая и крайне рассеянная. (Глаз да глаз за ней нужен!) Чрезвычайно умная девица.
Дайв Гарольд. Восьмая экспедиция. Геолог, селенолог: облазил Луну и Марс. Безумно смел, несдержан, даже грубоват.
Барк Криппен. Двадцать пятый полет. Личность, безусловно, сильная. (Что-то эти военные разлетались в последнее время и везде суют свой нос. Даже вот теперь на Сатурн.) Дело знает. Сорок лет».
Вот, собственно, и все. Кто же мог из первых пяти астронавтов будоражить экипаж? В чем корень зла и раздора? Может, в Дайве? Парень, безусловно, красив. Или во всем виноваты симпатичные Бат и Лили? Да, ему придется попотеть с этой публикой. И действительно, вся надежда только на помощь Криппена…
