Коллектив авторов - В тени регулирования. Неформальность на российском рынке труда
Отраслевой профиль различных типов занятости также различается, причем очень сильно. По сравнению с референтной группой – работниками промышленности, вероятность неформальной работы по найму выше у занятых в торговле, сельском хозяйстве, строительстве, на транспорте и в деловых услугах, а ниже – у занятых в силовых структурах, а также в госуправлении и отраслях социальных услуг. Например, шанс стать неформальным наемным работником при устройстве на какую-либо торговую «точку» на 20 п.п. превышает аналогичный шанс при устройстве на промышленное предприятие. Список отраслей, принадлежность к которым значимо влияет на вероятность формальной наемной занятости, выглядит практически зеркально: выше она при работе в силовых структурах, а также в госуправлении и отраслях социальных услуг, ниже – в сельском хозяйстве, строительстве, на транспорте и в деловых услугах.
Участие в неформальной самозанятости шире примерно в тех же отраслях, в которых отмечается более активное участие в неформальной наемной занятости: в торговле, строительстве, транспорте и деловых услугах. Например, в торговле вероятность стать неформальным самозанятым примерно на 7 п.п. выше, чем в промышленности. Наконец, если говорить о формальной самозанятости, то по сравнению с промышленностью она распространена шире в трех видах деятельности: все в той же торговле, сельском хозяйстве и деловых услугах.
Аналогичные оценки[68] отдельно для мужчин и для женщин свидетельствуют о том, что при выборе типа занятости мужчины и женщины ведут себя по-разному и на их решения влияют во многом иные факторы. Общий вывод состоит в том, что в случае женщин эффект большого числа социально-демографических характеристик оказывается смазанным по сравнению с мужчинами. Достаточно неожиданно, но даже наличие детей очень слабо отражается на выборе женщинами типа занятости.
Из полученных нами результатов, например, следует, что у мужчин достижение любого более высокого уровня образования сверх основного общего существенно сокращает вероятность неформального найма. У женщин подобный эффект обеспечивает только получение вузовских дипломов. Для всех остальных образовательных групп вероятность неформальной работы по найму оказывается у женщин практически одинаковой.
Перечни отраслей, выбор которых повышает вероятность неформальной занятости, у мужчин и у женщин также выглядят неодинаково. Среди мужчин только принадлежность к бюджетному сектору, ЖКХ и финансовым услугам не повышает значимо вероятность неформального найма (по сравнению с работой в промышленности), а принадлежность к силовым структурам его понижает. Женщины имеют примерно одинаковые шансы столкнуться с неформальным наймом во всех отраслях, исключая торговлю и деловые услуги (где они, как и у мужчин, выше), а также силовые структуры и бюджетный сектор (где они, как и у мужчин, ниже). Обращает на себя внимание и то, что в отношении самозанятости (как формальной, так и неформальной) практически все предикторы оказываются для женщин незначимыми или в лучшем случае значимыми на 10-процентом уровне доверительной вероятности. В отличие от этого решения мужчин о вхождении в самозанятость сильно зависят от отраслевых характеристик, от наличия у них высокого образования (высшего или среднего профессионального), а также от их национальной принадлежности.
В целом создается впечатление, что в условиях российского рынка труда среди мужчин неформальность является более структурированным феноменом, чем среди женщин.
4.7. Выгодно ли быть «неформалом»?
Выбирая между работой в формальном и неформальном секторах экономики, рациональный индивид оценивает потенциальный баланс выгод и издержек и в итоге отдает предпочтение той опции, которая сулит больший итоговый выигрыш.
Как выгоды, так и издержки здесь могут иметь не только денежную, но и неденежную составляющие. Более того, наличие одного из элементов благосостояния может компенсировать недостаток другого. С этой точки зрения сопоставление денежных заработных плат дает представление лишь об одном из измерений благосостояния, тогда как не менее важные компоненты рискуют остаться «за бортом» анализа. Другим важным ограничением является неслучайность в выборе сектора. Те, кто выбирает неформальный сектор (или выбираются этим сектором), могут отличаться от формальных работников не только прямо наблюдаемыми (и легко измеряемыми) характеристиками, но и ненаблюдаемыми (или очень трудно измеряемыми). Последние в таком случае и отвечают за попадание в неформальность и в конечном счете «несут» часть ответственности за отклонение величины заработной платы от той, что могла бы быть при отсутствии такого отбора. Эти ограничения важно иметь в виду, хотя далеко не всегда мы можем их учесть в наших оценках в полной мере.
Для построения основной переменной заработной платы (logwage) мы используем ответы на вопрос: «Сколько денег в течение последних 30 дней вы получили по основному месту работы после вычета налогов и отчислений?». На него отвечают все занятые по найму. Мы дополняем эту информацию ответами о доходах самозанятых (включая тех, кто имел нерегулярные заработки), полученных также на протяжении последних 30 дней. Такая информация отсутствует в основной анкете РМЭЗ, но доступна из Приложения 2009 г. Конструируя итоговую переменную для заработков, мы отсекали «снизу» тех, кто указал месячные заработки менее 500 руб. в месяц (что составляло менее 12 % МРОТа, который на момент обследования равнялся 4330 руб.).
В таблице 4.9 представлены показатели заработной платы и продолжительности рабочего времени для формальных (столбцы 1–3) и неформальных (4–6) работников. В нашей выборке средняя зарплата за месяц в конце 2009 г. составляла около 12,8 тыс. руб.[69], а средняя заработная плата у формальных работников превышала среднюю для неформальных примерно на 20 % (13,4 тыс. против 11,2 тыс. руб.). Если же мы сравниваем только работающих по найму, то «грубая» (без контроля индивидуальных характеристик) премия для формальных составляла около трети. Для формальных самозанятых (по сравнению с неформальными) она доходила почти до 60 %. В обоих случаях заработки самозанятых были значимо выше заработков наемных работников.
Таблица 4.9. Показатели заработков формальных и неформальных работников
Примечание: в скобках указаны стандартные ошибки.
Одна из строк табл. 4.9 дает представление о продолжительности рабочего времени для работников с разным статусом. Отметим, что различия в заработках могут отражать, среди прочего, и различия в количестве отработанных рабочих часов. Здесь выделяются, хотя и в разные стороны, обе группы самозанятых. Если у формальных самозанятых рабочий месяц оказывается более продолжительным (он длится 219 часов против 168 у формальных наемных), то у неформальных самозанятых более коротким (153 часа против 167 у неформальных наемных). Однако формальные наемные и неформальные наемные работники с этой точки зрения практически не различаются.
