Мартин Гилман - Дефолт, которого могло не быть
Стэнли Фишер выступил 19 сентября на одном из семинаров в Гонконге с докладом, в котором решительно высказался в пользу внесения в Устав МВФ поправок, которые позволили бы фонду в полную силу включиться в процесс регулирования и либерализации международных рынков капитала. Он отметил случившиеся недавно волнения в регионе – в частности, атаки на тайский бат и его девальвацию, за которой последовала девальвация еще ряда валют, а также и симптомы распространения трудностей по всей Восточной Азии, аналогичные тем, что наблюдались в 1995 году в Латинской Америке и, в меньшей степени, в 1993 году в Европе. Возражая тем, кто считает, что от движения капиталов обычно больше экономических проблем и рисков, чем пользы, Фишер попытался показать, что упорядоченное развитие либерализованной системы, наоборот, служит интересам стран – членов фонда.
Глава 8 Расчеты не оправдываются
Опять плохие новости
Как только российские руководители вернулись из Гонконга, на них одно за другим посыпались неприятные известия. Пессимистичные прогнозы Вьюгина по поводу поступлений в бюджет начинали сбываться. Пошли разговоры, что корейские и бразильские инвесторы избавляются от российских активов. Резервы ЦБ сократились на 0,5 млрд долл. в сентябре и еще на 0,2 млрд долл. в октябре. И на рынке ГКО, и на фондовом рынке заметно возросла волатильность.
Центральный банк отреагировал на ситуацию неоднозначно. С одной стороны, его руководителей тревожило то, что азиатский кризис может иметь отрицательные последствия для российского валютного рынка, а у них при этом не было в наличии механизма, позволяющего реально отслеживать ситуацию. Даже те сведения, которые они получали от банков, были скорее формальными отписками, нежели информацией по существу. ЦБ не располагал регулярно обновляемыми сведениями о движениях капиталов нерезидентов, в первую очередь на рынке ГКО, о валютных позициях банков, о гарантиях, форвардных контрактах и других внебалансовых статьях, а также неконсолидированной отчетностью дочерних предприятий банков. По просьбе Алексашенко сотрудники МВФ подготовили справку о валютных кризисах, спекулятивных атаках на конкретные валюты и о возможных последствиях таких событий для России.
С другой стороны, руководители ЦБ стали менее охотно делиться информацией с МВФ. В Гонконге Маркес-Руарте обратил внимание Алексашенко на то, что информация от ЦБ поступает с запозданием и в недостаточно полном объеме. Об этом же пытался говорить и я еще несколькими неделями раньше, поскольку качество поступавших сведений уже тогда не соответствовало стандартам МВФ. Алексашенко несколько наивно отвечал в том смысле, что надзор теперь осуществлялся поквартально и потому потребность в ежемесячных справках якобы отпала. Но Маркес-Руарте твердо дал ему понять, что он заблуждается и что впредь квартальные обзоры не будут считаться завершенными до тех пор, пока ЦБ не решит этот вопрос. Скорого решения, тем не менее, не последовало [134] .
Тем временем на фоне возросшей волатильности российских финансовых рынков и все большей неясности с бюджетом на 1998 год и в Москве, и внутри МВФ развернулась оживленная дискуссия по поводу текущей фискальной ситуации в России.
В Москве ее рассматривали следующим образом. В конце сентября 1997 года глава Института экономики переходного периода Егор Гайдар объяснял упорное сокращение поступлений в бюджет не в последнюю очередь тем, что у нефтяной, газовой, металлургической промышленности и некоторых других секторов имелось все больше возможностей для так называемого «налогового планирования». Пользуясь имевшимися в и без того противоречивом налоговом законодательстве многочисленными лазейками, они осуществляли свои расчеты и получали окончательные прибыли через офшорные фирмы. Гайдар считал, что любые попытки противодействовать этому напрямую через аудит компаний трудно осуществимы и вряд ли дадут ощутимый результат. Предпочтительнее, с его точки зрения, было применение правовых мер принуждения, за которые также уже давно выступал первый заместитель министра финансов Сергей Игнатьев. Нефтяным компаниям, например, можно было перекрывать доступ к государственным экспортным нефтепроводам вплоть до возмещения всех их задолженностей. По оценке Гайдара, после некоторого увеличения поступлений в бюджет в мае и в июне налоговики преждевременно успокоились, поскольку недостаточно решительные меры по ликвидации задолженностей и сохраняющаяся возможность использовать зачеты никак не способствовали увеличению сборов.
Во время встречи в конце сентября Вьюгин высказал мнение, что прибегать к каким-то чрезвычайным мерам для увеличения поступлений бессмысленно. С его точки зрения, недобор объяснялся в первую очередь причинами, коренящимися в существующей административной системе, и потому авральные мероприятия в лучшем случае могли дать только временный результат. Он считал, что сосредоточиться надо на устранении условий, благоприятствующих неплатежам (задолженность самого бюджета и зачеты), и на реформе аппарата Госналогслужбы. Особое внимание при этом следовало обратить на воспитание в ГНС нового отношения к делу и тем самым помочь новому руководству добиться того, чтобы налоговики в первую очередь заботились не о проверке отчетности, а о сборе налогов.
Относительно конкуренции между налоговыми ведомствами Вьюгин отметил, что действительно ГНС напрямую подчинялась Чубайсу, а налоговая полиция и таможня – Куликову, но на практике все они подчинялись в конечном итоге одному Чубайсу и согласовывали все свои действия с Минфином. Черномырдин, по словам Вьюгина, незадолго до того дал строгое указание обеспечить согласованность действий ГНС и налоговой полиции. Что касается ГТК, то, с точки зрения Вьюгина, проблема была не столько в недостатке согласованности действий, сколько в коррумпированности таможенников.
Тревожно прозвучало мнение Вьюгина о том, почему Чубайс не имеет возможности более решительно добиваться увеличения поступлений в бюджет. Вьюгин сказал, что правительство имеет «коалиционный» состав и что некоторые группы в нем явно против усилий Чубайса.
Было похоже, что в ответ на слишком сильное давление на должников со стороны Чубайса его противники могли через подконтрольные СМИ обнародовать некий компромат и таким образом скомпрометировать весь процесс реформ. По мнению Вьюгина, ситуация была крайне опасная и практически безвыходная. Чтобы суметь все-таки найти политическое решение, Чубайсу следовало с большой осторожностью выбирать подходящий момент для решительных мер в сфере сбора налогов. Вьюгин отметил, что в этой ситуации МВФ мало чем мог помочь, так что фонду оставалось только продолжать настаивать на проведении согласованной политики.
