Джейн Джекобс - Смерть и жизнь больших американских городов
Первичные способы использования могут быть необычными. В Луисвилле после войны постепенно вырос огромный рынок обуви по сниженным ценам, поступающей нестандартными партиями. Сейчас рынок состоит примерно из тридцати магазинов, расположенных в четырёх кварталах на одной улице. Грэйди Клэй, редактор отдела недвижимости газеты Louisville Courier-Journal и ведущий городской обозреватель в сфере градостроительства и дизайна, сообщает, что рынок располагает примерно полумиллионом пар обуви в магазинах и на складе «Все это находится во внутренней серой зоне, — пишет мне мистер Клэй, — но, как только молва о рынке распространилась, туда начали стекаться покупатели отовсюду — из Индианаполиса, Нашвилла, Цинциннати, Кадиллака. У меня есть кое-какие мысли на этот счёт. Этот рост никем не мог быть запланирован. Никто его не поощрял. Самая большая угроза сейчас — скоростная трасса, которая должна разрезать этот участок по диагонали. Никого в муниципалитете это, кажется, не волнует. Я надеюсь вызвать некоторый интерес к проблеме…»
Отсюда видно, что по наружному эффекту и другим признакам мнимой значительности невозможно заключить, насколько действен тот или иной из первичных способов использования в качестве магнита для людей. Многое, что впечатляюще выглядит, на деле неэффективно. Например, главное здание филадельфийской публичной библиотеки, втиснутое в монументальный культурный центр, привлекает меньше пользователей, чем три филиала библиотеки, включая симпатичное, но не такое претенциозное её отделение, расположенное среди магазинов на Честнат-стрит в деловом центре города. Подобно многим иным культурным учреждениям, библиотеки предназначены и для первичного использования, и для использования мимоходом и лучше всего действуют как в том, так и в другом качестве, когда сочетают их в себе. По размеру и внешнему виду, как и по выбору книг главное библиотечное здание производит более солидное впечатление; но по своей роли в городской жизни небольшое отделение на Честнат-стрит, вопреки видимости, более значительно. Пытаясь понять, как работают первичные смеси, всегда нужно оценивать их деятельность с точки зрения пользователей.
Всякое первичное использование само по себе сравнительно неэффективно в плане создания городского разнообразия. Если оно соединено с другим способом первичного использования, при котором люди приходят, уходят и появляются на улице в то же самое время, мы ничего этим не добиваемся. Практически это даже нельзя назвать разными способами первичного использования. Но когда один способ первичного использования эффективно соединяется с другим, при котором люди приходят на данную улицу в другое время, эффект может быть экономически стимулирующим: возникает плодородная почва для вторичного разнообразия.
Вторичное разнообразие я связываю с теми предприятиями и услугами, что, вырастая в ответ на присутствие первичных способов использования, обслуживают привлечённых ими людей. Если это вторичное разнообразие опирается лишь на один способ первичного использования, то оно по самой своей сути неэффективно, каков бы ни был характер первичного использования[26]. Но, отзываясь на смешанное первичное использование, оно может быть эффективно по своей природе, и, если выполнены другие три условия разнообразия, оно способно расцвести очень пышно.
Если территория используется так, что потребительские нужды и вкусы разнообразны и хорошо распределены по времени дня то на ней могут сводить концы с концами всевозможные виды чисто городских, уникальных и специализированных заведений и магазинов причём это саморазгоняющийся процесс. Чем более усложненно-смешанными (и, следовательно, эффективными) становятся резервуары пользователей, тем больше может существовать на этом месте услуг и магазинов, отбирающих себе клиентуру из всех слоёв населения; это в свою очередь, привлекает ещё большее число людей. Поэтому здесь необходимо провести ещё одно различие.
Если вторичное разнообразие преуспевает в достаточной мере и предоставляет людям много всего необычного или единственного в своём роде, то оно, накапливаясь, может превратиться и превращается в первичный способ использования. Люди приходят специально ради этого. Такое наблюдается в хороших торговых районах и даже, пусть и в скромной степени, у нас на Гудзон-стрит. Я не хочу принижать значение этого явления; оно жизненно важно для экономического здоровья городских улиц и районов, да и для города в целом. Оно жизненно важно для подвижности форм использования, для богатства выбора, для возникновения интересных и полезных различий в характере между разными улицами и районами.
Тем не менее вторичное разнообразие редко перерастает в первичное использование городской среды в полном объёме. Чтобы быть долговечным и обладать достаточной жизненной силой для роста и перемен, оно должно сохранять свой фундамент — смесь первичных способов использования, создающих фиксированные причины для появления людей в разное время дня. Это относится даже к скоплениям магазинов в самом центре города: в конечном счёте они находятся там благодаря смесям других первичных способов использования, и торговля пусть и медленно, но хиреет, когда эта основа испытывает серьёзный дисбаланс.
Я несколько раз мимоходом говорила, что смеси первичных способов использования, чтобы генерировать разнообразие, должны быть эффективными. Но что делает их эффективными? Их наличие должно, конечно, совмещаться с выполнением трёх других условий разнообразия. Но, кроме того, первичная смесь должна сама по себе действовать эффективно.
Эффективность означает, во-первых, что люди, использующие улицы в разное время, должны использовать одни и те же улицы. Если их пути разделены, разгорожены между собой, никакой смеси в действительности не возникает. В терминах уличной экономики взаимоподдержка различий становится тогда фикцией или абстрактной совокупностью различных соседних способов использования, имеющей смысл только на карте.
Во-вторых, эффективность означает, что в число людей, использующих одни и те же улицы в разное время, должны входить люди, использующие одни и те же заведения. Могут присутствовать люди любого сорта, но те, кто приходит по одной причине в одно время, не должны быть каким-либо несовместимым образом отделены от тех, кто приходит по другой причине. Крайний пример — новое здание Метрополитен-опера в Нью-Йорке, через улицу от которого находится государственный жилой массив для малообеспеченных. Подобные сочетания бессмысленны — пусть даже на улице имелось бы место для поддерживаемого с обеих сторон разнообразия. Такие экономически безнадёжные стыки редко возникают в крупных городах естественным образом, но они часто привносятся в них в плановом порядке.
И наконец, эффективность означает, что смесь людей на улице в одно время дня должна количественно быть в некой разумной мере пропорциональна этой смеси в другое время дня. Я уже говорила об этом, обсуждая планы в отношении южной оконечности Манхэттена. Часто отмечали, что полноценно живущие деловые центры (даунтауны) городов нередко включают в себя жилые вкрапления и соседствуют с жилыми участками, что в них, кроме того, есть вечерние способы использования, которые жители ценят и поддерживают. Как таковое это наблюдение справедливо, но на его основании многие крупные города ждут чудес от реализации проектов новых жилых массивов в даунтаунах, подобных проекту для Нижнего Манхэттена. Однако в реальной жизни там, где такие комбинации жизнеспособны, местные жители составляют часть очень сложного людского резервуара для разумно сбалансированных дневных вечерних и связанных с выходными днями способов использования.
Сходным образом несколько тысяч рабочих, рассеянных среди сотен тысяч жителей, не делают погоды ни для района в целом, ни для какой-либо его малой части. Или одинокое офисное здание среди скопления театров практически не значит ничего или почти ничего. Короче говоря, в первичных смесях значение имеет будничная деятельность по перемешиванию людей, в ходе которой создаются резервуары экономической взаимоподдержки. Это самое главное, и это реальный, экономический вопрос, а не что-либо смутное, связанное с «атмосферой» места.
Я сделала упор на деловых центрах городов не потому, что смеси первичных способов использования в других городских районах не нужны. Они очень нужны, и успех этих смесей в даунтаунах (вообще в наиболее интенсивно живущих частях крупных городов, как бы они ни назывались) зависит от того, какие смеси возможны в других районах города.
Я сделала упор на деловых центрах городов главным образом по двум причинам. Во-первых, недостаточное первичное разнообразие, как правило, — главный порок наших даунтаунов, часто — единственный их катастрофический базовый порок. Большинство деловых центров наших крупнейших городов удовлетворяют (или по крайней мере удовлетворяли в прошлом) всем четырём необходимым условиям генерации разнообразия. Потому-то эти районы и смогли стать деловыми центрами. Сегодня, как правило, они все ещё удовлетворяют трём из этих условий. Но (по причинам, которые будут обсуждаться в главе 13) в них возник сильный перекос в сторону трудовой деятельности, и после рабочего дня они пустеют. Это их состояние нашло отражение в жаргоне градостроителей, которые вместо традиционного «даунтаун» стали использовать термин ЦДР — «центральный деловой район». Центральный деловой район, сполна заслуживающий такого наименования, — это район-неудачник. Лишь немногие даунтауны достигли (пока что) той степени дисбаланса, какую мы наблюдаем на Нижнем Манхэттене. В большей их части, наряду со служащими местных учреждений, появляется немало людей, делающих там покупки в дневные рабочие часы и по субботам. Но, как правило, даунтауны находятся на пути к этому дисбалансу и притом располагают меньшими, чем Нижний Манхэттен, внутренними возможностями для исправления ситуации.
