Мартин Гилман - Дефолт, которого могло не быть
Обменявшись с встречающей делегацией шутками по поводу того, сколько надо успеть сделать за очень короткий срок, Камдессю и Одлинг-Сми уехали на правительственном ЗИЛе к вертолету, который доставил их в подмосковные охотничьи угодья, на государственную дачу, где им предстояла личная встреча с Черномырдиным. Благодаря доверительным отношениям, которые складывались между ними при таких встречах, между выездами на охоту и застольями, легче было приступать к решению стоявших перед сторонами нелегких вопросов. К тому же, Черномырдин в этом смысле придерживался старого советского стиля и верил, что для успеха в деле нужно устанавливать с людьми крепкие личные связи. (Аналогичный подход мы увидим, когда разговор пойдет о правительстве Евгения Примакова.) При этом Камдессю хорошо понимал, что близкие дружеские отношения, несомненно, способствуют взаимному доверию, но заменить собой здравую политику они все же никак не могут.
Камдессю не возражал разделить с Черномырдиным его страсть к охоте в надежде на то, что в минуты отдыха ему удастся помочь российскому премьер-министру лучше понять: чудесных избавлений от бесчисленных проблем не будет; стране требуется жесткая и решительная политика, а финансирование от МВФ и других кредиторов может лишь помочь смягчить болезненные побочные эффекты такой политики.
Забавно, что сам Камдессю охотником не был и никакого особого удовольствия от этих походов не получал. Но стрелял он, тем не менее, очень неплохо, и, когда об этом пошли разговоры, его даже в некоторой степени зауважали в российских службах безопасности.
На следующий день они вернулись в Москву, и у Камдессю началась череда встреч: сначала с Немцовым и Кохом, затем с Чубайсом, Сергеем Васильевым и Вьюгиным. Позднее в ЦБ РФ он беседовал с Дубининым и Алексашенко. На всех этих встречах Камдессю настойчиво задавал вопросы о фискальной политике и о том, как предполагалось решать эту критически важную проблему. Собравшись вместе на официальный ужин в доме приемов на Воробьевых горах, Камдессю и Чубайс, Немцов, Куликов, Кох и Дубинин продолжили обсуждение. Куликов уже после ужина сказал директору-распорядителю, что у него есть свой план для обеспечения сбора налогов и что он вскоре представит его на рассмотрение. Но что за план он имел в виду, так и осталось неизвестным – больше мы о нем никогда не слышали.
Встретился Камдессю и с патриархом Алексием II. Сам примерный католик, Камдессю имел обычай во всех посещаемых странах встречаться с местными религиозными лидерами. В России, впрочем, пресса встретила этот его поступок с недоумением – видимо, он не вписывался в расхожий образ «бездушного» руководителя МВФ. Состоялись также встречи с журналистами и с послами стран «Большой семерки» в прекрасной резиденции посла США – Спасо-Хаус. Наконец, Камдессю выступил с докладом в Московском государственном институте международных отношений (МГИМО).
Во всех беседах Камдессю отмечал значительный прогресс, достигнутый в решении проблем в России, но в то же время подчеркивал, что кризис так и не преодолен, особенно в том, что касалось роста экономики, налоговых поступлений и коррупции. Камдессю предлагал ускорить институциональную реформу и осуществить ряд конкретных мер, эффективность которых подтверждалась обширным опытом работы МВФ в других странах (например, в сфере налогового администрирования, казначейской системы исполнения бюджета и пр.). Он прекрасно понимал, что будущее России – в руках ее народа и руководителей, и потому его особенно беспокоило настроение Государственной думы (как показало время, его опасения были ненапрасными).
Перед отъездом Камдессю встретился в Кремле с президентом. Ельцин тепло его приветствовал, сказав, что и сам Камдессю, и эксперты фонда позволили избежать многих ошибок при проведении российских реформ. Ельцин был хорошо подготовлен к беседе с Камдессю, и разговор у них получился содержательный. Президент пообещал сделать все необходимое для продолжения стабилизации и структурных реформ. Камдессю в ответ сказал, что МВФ продолжит сотрудничество с Россией и будет по-прежнему оказывать поддержку с целью тщательной проработки и внедрения программы реформ. Явно польстив президенту, Камдессю отметил, что благодаря реформам Россия может стать «экономической сверхдержавой», хотя и оговорился, что для обеспечения необходимых условий свою роль должна сыграть и Дума.
О необходимости поддержки со стороны Думы и о своей озабоченности по этому поводу Камдессю высказался вопреки совету Чубайса не затрагивать эту тему. Его слишком сильно обеспокоили беседы с лидерами левых фракций, контролировавших тогда в Думе большинство голосов. В прессе о встрече Камдессю с Зюгановым (КПРФ), Рыжковым (Народовластие) и Харитоновым (Аграрная партия) отозвались как об отчасти успешной попытке их очаровать. Но сам он вынес из той встречи ощущение, что эти российские лидеры не понимали, по сути, ни причин российских проблем, ни способов их решения. А поскольку как минимум на начальном этапе реформ при перестройке организационной и правовой инфраструктуры требовалась поддержка Думы, это их незнание и непонимание неизбежно должно было обернуться серьезными трудностями для правительства.
Обоснованность этих опасений Камдессю скоро подтвердилась. Через несколько дней он получил письмо от Николая Рыжкова, бывшего советского премьер-министра. Рыжков в том письме либо проявил полное непонимание ситуации, либо откровенно лицемерил. Он ни в коем случае не признавал, что тяжелейшее положение, из которого Россия искала теперь выход, было на самом деле его собственным прямым наследием. Но при этом он выражал популярное в стране мнение, широко распространенное и среди депутатов в Думе: «Советский Союз не был членом МВФ. Тем не менее положение в экономике СССР оценивалось как относительно стабильное. После того, как российские власти в 1991 году взяли стратегический курс на рыночные реформы и начали по рекомендации и при поддержке МВФ осуществлять пакет мер в этом направлении, экономическое положение моей страны постоянно ухудшается. Не только у меня лично, но и у многих людей в моей стране есть серьезные вопросы относительно ответственности МВФ за вытекающие из его рекомендаций последствия».
Другой показательный случай произошел во время встречи Камдессю с руководством думского бюджетного комитета 3 апреля. Один из заместителей председателя комитета, депутат-коммунист Юрий Воронин обвинил Камдессю в том, что программа МВФ не предотвратила спад производства, и похвастался, что поспорил с Фишером на бутылку коньяка, что и в 1997 году показатель роста будет отрицательным [122] . С его точки зрения, бутылка была уже у него в кармане. Камдессю отпарировал, сказав, что он не только уверен в победе Фишера в этом споре, но и сам готов поставить на кон лучшую бутылку из своих запасов, что рост в России составит не менее 5% в 2000 году, при условии, что у властей хватит политической воли завершить начатое. Депутат Оксана Дмитриева ему возразила, что он чересчур оптимистично смотрит на вещи, а Камдессю ответил ей: «Мадам, я в спорах обычно не проигрываю...»
