Генри Хэзлитт - Экономика за один урок
Потребители разных стран мира могут пользоваться этим товаром в меньшей степени, чем могли бы, если бы ограничений не было. Ровно в такой степени мир становится беднее.
Поскольку потребителям приходится платить за товар более высокую цену, чем она могла быть в ином случае, ровно на столько же у них остается меньше денег, чтобы тратить на другие товары.
2
Сторонники ограничений говорят, что падение производства — это то, что в любом случае происходит при рыночной экономике. Но, как мы видели в предыдущей главе, существует фундаментальное различие. В условиях конкурентной рыночной экономики при падении цены с рынка уходят производители с высокой себестоимостью производства, неэффективные производители. В случае сельскохозяйственных товаров с рынка выбывают наименее компетентные фермеры, или те, у кого хуже оборудование, или те, кто работает на худшей земле. Наиболее умелым фермерам на лучшей земле не приходится ограничивать объем выработки продукции. Наоборот, если падение цены было симптомом более низкой средней стоимости производства, отраженной в возросшем объеме производства, то уход с рынка малорентабельных фермеров с малорентабельными землями позволяет хорошим фермерам на хорошей земле расширить объем производства.
Таким образом, в долгосрочной перспективе может и не быть вообще никакого снижения объемов производства. И товар в таком случае производится и продается постоянно по более низкой цене.
Если это происходит, то потребители данного товара будут обеспечены им так же, как и ранее. Но в результате более низкой цены у них еще останутся деньги, которых у них раньше не было бы, чтобы потратить на другие вещи. Потребители, вне сомнений, станут богаче. Но их возросшие расходы по другим направлениям обеспечат более высокий уровень занятости в других сферах, где бывшие малорентабельные фермеры найдут себе работу, где их труд станет более прибыльным и производительным.
Единообразное, пропорциональное ограничение (возвращаясь к правительственной схеме вмешательства) означает, с одной стороны, что эффективным производителям с низкой себестоимостью, не позволяется пускать в оборот весь объем произведенной ими продукции по низкой цене. Это означает, с другой стороны, что неэффективные производители, с высокими затратами, искусственно сохраняются в бизнесе. Это увеличивает среднюю себестоимость продукции. Она производится менее производительно, чем могла бы. Неэффективный, малорентабельный производитель, искусственно удерживаемый в этой сфере производства, продолжает мешать более прибыльному и производительному использованию имеющихся у него земли, рабочей силы и капитала, будь они задействованы в другой сфере.
Нет смысла спорить о том, что в результате реализации схемы ограничений, как минимум, цены на фермерскую продукцию вырастут и «у фермеров будет более высокая покупательная способность». Но произойдет это лишь за счет снижения покупательной способности городских покупателей ровно в той же мере. (Причины этого мы рассматривали при анализе паритетных цен.) Давать ли фермерам деньги, чтобы они ограничивали производство, или давать им ту же сумму денег за искусственно ограниченное производство, в любом случае это означает лишь одно — принуждение потребителей, или налогоплательщиков, платить деньги людям практически ни за что. В каждом случае бенефициары такой политики приобретают «покупательную способность».
Но кто-то в каждом из этих случаев теряет точно такую же сумму. Итоговый ущерб для сообщества заключается в снижении объема производства, поскольку людей поддерживают в том, чтобы они не производили продукцию. Поскольку для всех всего становится меньше, меньше всего происходит, реальные заработные платы и реальные доходы должны снижаться либо через падение в их денежном объеме, или через более дорогие средства к существованию.
Но если предпринимается попытка сохранять высокой цену на сельскохозяйственную продукцию и не вводятся никакие искусственные ограничения на объем производства, не проданные по завышенной цене товары продолжают накапливаться до тех пор, пока рынок этого товара не обрушится гораздо сильнее, чем если бы программу регулирования не применяли вообще. Или же производители, не охваченные программой ограничения, стимулируемые искусственным ростом цены, расширят свое собственное производство в огромных масштабах. Так случилось с английской программой по каучуку и американской — по хлопку. В обоих случаях коллапс цен в итоге достигает катастрофических размеров, чего никогда не произошло бы, не будь применена схема ограничений. План, так храбро стартовавший с целью «стабилизации» цен и условий, приносит несравненно большую нестабильность, чем могли бы принести в проекции свободные силы рынка.
Тем не менее, постоянно предлагаются новые меры по международному контролю над товарами. В этот раз нам говорят, что планируется избежать всех допущенных ранее ошибок. В этот раз цены планируется фиксировать так, что они будут «справедливыми» не только для производителей, но и для потребителей. Производящие и потребляющие страны собираются согласовать, какими должны быть эти «справедливые» цены, поскольку ни одна из них не будет необоснованной. Фиксированные цены будут обязательно включать в себя «справедливое» распределение и ассигнование на производство и потребление среди наций, и только циники будут говорить о неподобающих международных спорах, касающихся этого.
Что именно правительственные плановики подразумевают под свободной торговлей в этом контексте, я точно не знаю, но наверняка можно быть уверенным относительно того, что они не подразумевают. Они не подразумевают свободу для обычного человека покупать и продавать, занимать и давать в долг по тем ценам или ставкам, по которым они хотят и когда считают наиболее прибыльным это делать. Они не подразумевают свободу для простого гражданина выращивать урожай такого размера, как ему хочется, приходить и уходить по своему желанию, жить, где ему хочется, и при этом брать с собой капитал и другое имущество. Они подразумевают, я подозреваю, свободу бюрократа решать все эти вопросы за гражданина. И они говорят ему, что если он будет покорно подчиняться бюрократу, то будет вознагражден повышением своего уровня жизни. Но если плановикам удастся добиться успеха в увязывании идеи о международной кооперации с идеей о повышении роли государства в руководстве и контроле над экономической жизнью, то тогда международный контроль в будущем скорее всего будет следовать шаблону прошлого, при котором жизненный уровень рядового человека снижается одновременно с ограничениями свободы.
