Деньги, рынок, капитал. Краткая история экономики - Лэй Эндрю

Канеман – психолог и в своих работах демонстрирует, как человек систематически отклоняется от стандартной рациональной модели Homo Economicus. У вас в 8000 раз больше шансов умереть от укуса комара, чем от укуса акулы, и в 4000 раз больше шансов погибнуть в автокатастрофе, чем в авиакатастрофе². Но многие люди боятся акул и самолетов гораздо сильнее, чем комаров и автомобилей. Мы впустую тратим деньги на игровые автоматы вместо того, чтобы откладывать их на пенсию. Рестораны заставляют нас тратить больше, включая в меню дорогие блюда, по сравнению с которыми стоимость остальных блюд начинает казаться нам вполне разумной. Интернет-магазины обманывают нас, заставляя совершать ненужные покупки посредством ограниченных по времени «мгновенных сделок». По ночам мы регулярно засиживаемся допоздна, потому что, как заметил однажды комик Джерри Сайнфелд, «даже если ты поспишь всего пять часов, это будет проблема “утреннего парня”».

Совместно с Амосом Тверски (который тоже получил бы Нобелевскую премию, если бы не скончался в 1996 году) Канеман вывел поведенческую экономику из области отдельных любопытных наблюдений и способствовал ее включению в общую теорию принятия решений. Мозг, утверждает Канеман, использует две «системы»³. Система 1 – быстрая, инстинктивная и эмоциональная. Она предрасположена к поведенческим искажениям. Например, так называемая предвзятость привязки означает, что люди с большей вероятностью купят товар со скидкой, если на ценнике указана первоначальная, более высокая цена. А ошибка планирования – это типичный проект ремонта кухни, в конечном итоге обходящийся вдвое дороже, чем изначально предполагалось. Система 1 включается, когда мы формируем поспешные суждения или действуем исходя из предыдущего эмпирического опыта, и она склонна к предвзятости.

Система 2 более рациональная, но и более медленная. При умножении 2 × 2 мы используем Систему 1. При умножении 17 × 24 мы используем Систему 2. Это действие требует от нас больше усилий и, как правило, больше рациональности. Если вы покупаете стиральную машину и хотите сделать оптимальный выбор, вам стоит задействовать Систему 2. Смысл работы Канемана не в том, что мы должны всегда быть расчетливыми и рациональными и скрупулезно взвешивать каждое свое решение – скорее она помогает нам увидеть, в каких случаях наши поведенческие предубеждения приводят нас к совершению дорогостоящих ошибок. Сегодня поведенческую экономику преподают студентам в рамках общего курса экономической науки, и ее выводы особенно важны, когда мы изучаем, как люди идут на риск и покупают страховку, как мы сопоставляем будущее с настоящим и как нас можно «подтолкнуть» к более выгодным решениям.

Одно из самых важных решений, которые предстоит принять человечеству, связано с глобальным потеплением. В 2005 году британское правительство поручило экономисту Николасу Стерну написать доклад об экономике изменения климата. Выпущенный в следующем году доклад Стерна стал одним из самых значительных экономических отчетов об изменении климата, когда-либо написанных. Концепция экстерналий (внешних факторов) была давно знакома экономистам благодаря написанной почти за сто лет до этого работе Артура Пигу из Кембриджа. Представьте, что рядом с прачечной расположена испускающая клубы грязного дыма фабрика, и когда она работает, на свежевыстиранные простыни оседает сажа. Это пример недостатка рынка, поскольку фабрика не возмещает те затраты, которые из-за нее несет прачечная. Самый простой способ решить эту проблему – запретить строить загрязняющие окружающую среду фабрики рядом с прачечными (или наоборот). В качестве альтернативы правительство могло бы ввести «налог Пигу», размер которого будет равен стоимости ущерба, который фабрика наносит прачечной. Другой экономист, Рональд Коуз, предположил, что если трансакционные издержки окажутся не слишком велики, стороны смогут достичь эффективного компромисса путем переговоров (хотя он признал, что на практике такое случается редко).

В своем докладе Николас Стерн делает вывод, что изменение климата стало крупнейшим недостатком рынка, который когда-либо видел мир. Загрязнение атмосферы углекислым газом привело к огромным социальным издержкам, но у стран, производящих выбросы углекислого газа, почти не было стимулов их сокращать. Если оставить этот вопрос без внимания, утверждает Стерн, изменение климата негативно повлияет на производство продовольствия, доступность чистой воды и здоровье населения. Нехватка воды, наводнения в прибрежных областях и голод могут затронуть сотни миллионов людей, разрушая жизни в масштабах, эквивалентных мировым войнам. Эти затраты, вероятно, будут сопоставимы с ежегодной потерей 5 % мирового дохода в течение всего оставшегося времени – но могут достигать и 20 % глобального дохода ежегодно. В своем докладе Стерн заключает, что, потратив гораздо меньшую сумму – примерно 1 % глобального дохода, – выбросы парниковых газов можно существенно сократить и тем самым добиться смягчения наиболее тяжелых последствий изменения климата. При этом, начав действовать, важно убедиться, что инвестиции, которые неизбежно будут сделаны (в модернизацию производства энергии, обновление транспортных сетей и т. д.), действительно помогают сократить выбросы углекислого газа.

Научные доклады Межправительственной группы экспертов по изменению климата привлекли внимание всего мира к этой проблеме, а некоторые ученые даже начали утверждать, что планета вступила в новую геологическую эпоху – антропоцен. Доклад Стерна оценил происходящее с точки зрения экономики: он показал, что выгода от предпринятых действий превосходит сопутствующие затраты. Основной особенностью доклада стало то, что будущему в нем придавалось такое же значение, как настоящему. Анализируя долгосрочные решения, экономисты обычно используют другой подход и оценивают будущее через традиционную ставку дисконтирования. Например, рассматривая вопрос о строительстве автомагистрали, правительство занижает будущие выгоды, стремясь подчеркнуть, что эти деньги можно инвестировать иначе и получить доход, который в будущем сделает их более ценными.

В случае с изменением климата анализ выглядит по-другому. Воспользовавшись стандартной для экономистов ставкой дисконтирования для снижения будущих затрат, мы фактически заявляем, что жизни будущих поколений следует считать менее ценными, чем жизни людей, живущих сегодня. Административно-бюджетное управление США предлагает агентствам при оценке инфраструктурных проектов закладывать в анализ ставку дисконтирования до 7 %. Но такая ставка подразумевает, что если выгоды от проекта ожидаются через 10 лет, то они должны в два раза превышать затраты, а если они ожидаются через столетие, они должны превышать затраты в 868 раз. Применительно к людям это означает, что ценность одного человека, жившего сто лет назад, эквивалентна ценности 868 человек, живущих сегодня. Но неужели мы действительно думаем, будто ценность бывшего президента США Калвина Кулиджа равна ценности всех учеников и преподавателей одной средней школы в наши дни? Чтобы избежать подобных абсурдных заключений, Стерн решил использовать более низкую ставку дисконтирования, чтобы подчеркнуть, как важно благополучие будущих поколений.

Хотя публикация доклада Стерна вызвала среди экономистов дебаты, связанные с размером выбранной им ставки дисконтирования, его основные выводы в настоящее время не встречают серьезных возражений. Экономисты совместно с правительствами разрабатывали различные схемы по сокращению выбросов, чего сейчас удалось добиться в большинстве развитых стран. Основную сложность представляют выбросы парниковых газов в Китае, которые составляют одну треть от общемирового объема и в последние годы неуклонно растут. Поощрение как можно большего числа стран с низкими доходами к сокращению выбросов теперь имеет решающее значение для устранения крупнейшего в мире недостатка рынка.

Однако рынкам свойственны не одни только недостатки, и мы должны признать, что простой акт обмена иногда способен создать немалую ценность. Ваша утренняя чашка кофе, скорее всего, стоит меньше той максимальной суммы, которую вы готовы за нее заплатить – мы называем эту разницу излишком потребителя. Точно так же чашку кофе в кафе наверняка продают по цене выше той минимальной цены, на которую готов согласиться владелец – мы называем эту разницу излишком производителя.