Джейн Джекобс - Смерть и жизнь больших американских городов
Идея, что необходимо уничтожить, где это возможно, улицы крупных городов, а где невозможно, минимизировать их социальную и экономическую роль в городской жизни, — самая зловредная и разрушительная идея во всем ортодоксальном градостроительстве. То, что она очень часто проводится в жизнь во имя туманных фантазий о благе городского ребёнка, отдаёт горчайшей иронией.
5. Использование местных парков
Местные парки и открытые участки паркового типа обычно считаются ценным даром для обездоленного населения больших городов. Хочется, однако, перевернуть это утверждение и назвать городские парки обездоленными участками, которые, как в ценном даре, нуждаются в человеческой жизни и внимании. Это точней соответствует действительности, ибо именно от людей зависит, используется ли парк, успешен ли он или пребывает в заброшенности и запустении.
Парки — изменчивые места. Они могут быть крайне популярными и крайне непопулярными. Их поведение отнюдь не простое. Они могут быть украшением городских районов и немалым экономическим благом для своих окрестностей — хотя, увы, такое наблюдается редко. Их могут с годами все больше любить и ценить — хотя, увы, немногим из них свойственно подобное долголетие. На каждое из таких излюбленных горожанами мест, как Аустенит-сквер в Филадельфии, Рокфеллера-Плаза и Вашингтон-сквер в Нью-Йорке, Бостон-Бостон-Коммойв Бостоне, приходятся десятки унылых, гниющих, мало используемых, нелюбимых городских пустот, называемых парками. Вспоминается ответ одной жительницы Индианы на вопрос о том, нравится ли ей сквер её городка: «Да там никого не бывает, кроме грязных стариков, которые сплёвывают табачную жижу и пытаются заглянуть тебе под юбку».
Ортодоксальное градостроительство относится к местным открытым участкам поразительно некритически, обожествляет их, фетишизирует[11]. Спросите градостроителя, какие преимущества имеет его проект перед старым городом, и он с гордостью, как о чем-то самоочевидном, скажет: БОЛЬШЕ ОТКРЫТЫХ ПРОСТРАНСТВ. Спросите уполномоченного по зонированию, чем новые правила лучше старых, и он, опять-таки как нечто самоочевидное, перечислит меры, побуждающие застройщиков оставлять БОЛЬШЕ ОТКРЫТЫХ ПРОСТРАНСТВ. Пройдитесь с проектировщиком по упадочной территории, и, хоть местность уже покрыта паршой безлюдных парков и несвежих, усеянных бумажными салфетками «ландшафтных участков», он поведает вам о светлом будущем, в котором появится БОЛЬШЕ ОТКРЫТЫХ ПРОСТРАНСТВ.
БОЛЬШЕ ОТКРЫТЫХ ПРОСТРАНСТВ ради чего? Ради грабежей и драк? Ради тоскливых пустот между зданиями? Или ради пользы и удовольствия рядовых людей? Но люди не используют городские открытые пространства просто потому, что они есть и проекты градостроителей и дизайнеров предполагают их использование.
В некоторых аспектах своего функционирования каждый парк в крупном городе — особый случай, сопротивляющийся обобщениям. Более того, такие крупные парки, как Фэрмаунт-парк в Филадельфии, Сентрал-парк, Бронкс-парк и Проспект-парк в Нью-Йорке, Форест-парк в Сент-Луисе, Голден-Гейт-парк в Сан-Франциско, Грант-парк в Чикаго, — и даже меньший по размерам Бостон-Коммон — проявляют немалые различия внутри себя от участка к участку и, кроме того, испытывают разнообразные воздействия со стороны частей города, с которыми граничат. Некоторые из особенностей поведения больших парков в крупных городах слишком сложны, чтобы останавливаться на них в первой части книги; они будут рассмотрены позднее, в главе 14, названной «Проклятие приграничных пустот».
Однако, пусть даже и неверно было бы считать какие бы то ни было два городских парка реальными или потенциальными двойниками друг друга или полагать, будто обобщения могут исчерпывающе объяснить все особенности любого отдельно взятого парка, можно тем не менее сформулировать несколько базовых принципов, глубинно воздействующих практически на все местные парки. Более того, понимание этих принципов в какой-то мере помогает понять влияния, испытываемые городскими парками всех видов — от своего рода маленьких вестибюлей под открытым небом, которые служат продолжениями улицы, до больших парков с такими достопримечательностями, как зоопарки, пруды, рощи, музеи.
Местные парки потому более ясно, чем специализированные, демонстрируют общие принципы паркового функционирования, что они представляют собой самый обобщённый вид городского парка какой мы имеем. Они, как правило, предназначены для неспециализированного повседневного использования в качестве общественных скверов, причём независимо от характера округи — преимущественно жилого, преимущественно трудового или смешанного. В эту же категорию входят большинство парковых площадей в крупных городах, большая часть территорий жилых массивов, построенных по единому проекту, и немалая доля городских парковых земель, где использованы естественные преимущества таких участков, как речные берега и вершины холмов.
Первое, что необходимо сделать для понимания взаимного воздействия города и его парков, — это устранить смешение реальных и мифических способов использования. В частности, отбросить научно-фантастическую чушь, будто парки — «лёгкие города». Чтобы поглощать столько углекислого газа, сколько выдыхают и выделяют в процессе готовки и отопления четыре человека, необходимо примерно три акра леса. Не парки, а океаны циркулирующего вокруг нас воздуха позволяют крупным городам дышать[12].
От того или иного количества акров зелени город не получит больше воздуха, чем от такого же количества акров улиц. Ликвидируя улицы и добавляя освободившуюся площадь к паркам или торгово-прогулочным зонам жилых массивов, мы никак не повлияем на воздух, которым дышит город. Воздух не страдает травяным фетишизмом и не привередничает в соответствии с ним.
Для понимания того, как функционируют парки, необходимо также отбросить ложное представление, будто они стабилизируют цены на недвижимость и служат якорями для местного сообщества. Парки вообще ничего не делают автоматически, и меньше всего эти оазисы изменчивости годятся на роль стабилизаторов цен или окрестных территорий.
Филадельфия поставила в этом отношении чуть ли не научно контролируемый эксперимент. Закладывая город, Пенн поместил в его центре площадь, где сейчас находится здание городского совета. На равных расстояниях от этого центра он разбил ещё четыре площади окружённые жилыми домами. Что же стало с этими четырьмя площадями-парками, одинаковыми по возрасту, размеру, первоначальному характеру использования и почти одинаковыми по преимуществам расположения?
Их судьбы поразительно различны.
Самая известная из четырёх площадей Пенна — Риттенхаус-сквер, всеми любимый, успешный, интенсивно используемый парк, одна из важнейших городских достопримечательностей в наши дни, центр фешенебельной округи — единственной в старой Филадельфии округи, которая собственными силами реконструирует свои пограничные участки и повышает ценность расположенной рядом недвижимости.
Второй из маленьких парков Пенна — Франклин-сквер, городской парк неимущих, где собираются бездомные и безработные; кругом — ночлежки, дешёвые гостиницы, миссионерские и благотворительные организации, магазины секонд-хэнда, читальни, ломбарды, агентства по трудоустройству, тату-салоны, варьете со стриптизом и дешёвые закусочные Парк и его завсегдатаи имеют убогий вид, но здесь не опасно и преступность не процветает Однако это место трудно назвать якорем для цен на недвижимость или социальным стабилизатором В его окрестностях запланирован широкомасштабный снос и новое строительство.
Третья площадь, третий маленький парк — Вашингтон-сквер Окрестный район был в своё время деловым центром Филадельфии, но теперь у него новая специализация. Это массивный офисный центр: страховые компании, издательское дело, реклама. Несколько десятилетий назад Вашингтон-сквер стал любимым парком гомосексуалистов, дело дошло до того, что его начали избегать сотрудники офисов во время перерывов на ланч, и работники парка и полиция столкнулись с труднейшей проблемой порока и преступности В середине 1950-х парк закрыли более чем на год и перепланировали. Его завсегдатаи рассеялись, что было одной из целей работ. Сейчас его используют коротко и несистематически, и большую часть времени — за исключением перерывов на ланч в погожие дни — он пустует. Как и окрестности Франклин-сквер, район, окружающий Вашингтон-сквер, не смог собственными усилиями удержать стоимость своей недвижимости на былом уровне, не говоря уже о том, чтобы её повысить. За пределами пояса офисов в нем запланировано крупномасштабное обновление застройки.
Четвёртый парк Пенна был уменьшен до Логан-Серкл — маленького обтекаемого транспортом островка на бульваре Бенджамина Франклина — образчике проектирования в духе Города красоты. Парк украшают величественный парящий фонтан и красивая ухоженная растительность. Хотя до островка сравнительно нелегко добраться пешком и он главным образом представляет собой красивое зрелище для автомобилистов, в хорошие дни туда кое-кто приходит. Район, который непосредственно примыкает к монументальному культурному центру, включающему в себя Логан-Серкл, пришёл в страшный упадок и уже пережил расчистку трущоб и превращение в Лучезарный город.
