Денис Шевчук - Оффшоры: инструменты налогового планирования
– осуществлять валютные операции, указанные в Федеральном законе «О валютном регулировании и валютном контроле»;
– участвовать в качестве покупателей в сделках приватизации государственного и муниципального имущества;
– владеть на праве собственности акциями российских юридических лиц, являющихся открытыми акционерными обществами и осуществлять функции управляющей организации в открытых акционерных обществах.
Таким образом, авторы документа заработали политические дивиденды, а после отклонения законопроекта Россия может не опасаться резкого снижения объема иностранных инвестиций. Слишком сложно было бы менять установившуюся и всем привычную систему работы.
Что касается «иностранной» составляющей данного анализа, то пик борьбы с оффшорными зонами пришелся на 1999–2001 годы, когда началось составление «черных списков» стран, либо не оказывающих содействие в расследовании дел по отмыванию денег и финансированию терроризма, либо занимающихся вредной налоговой конкуренцией. Это не значит, что работать с оффшорными компаниями сейчас становится легче день ото дня. Просто ситуация стала более прогнозируемой. «Черный список» FATF уменьшился почти в два раза и будет уменьшаться в дальнейшем благодаря тому, что большинство юрисдикций исправно отчиталось о введении нового законодательства о борьбе с отмыванием денег. Также большинство из них реально оценило возможные потери клиентов, вызванные буквальным исполнением требований законодательства, и нашло разумный компромисс.
Также разумный компромисс был найден в определении того, что такое налоговая конкуренция и как с ней бороться, чему пример – налоговая реформа на Кипре. С одной стороны, требования Европейского Союза выполнены, с другой – выгоды от использования кипрских компаний в совокупности не уменьшились. На данный момент обсуждаются аналогичные налоговые реформы на Гибралтаре и ряде других юрисдикций. Конечно, иногда это вносит путаницу в работу, и новое законодательство зачастую чревато потерей денег для клиентов, если не до конца учесть возможные последствия его применения, но это неизбежные трудности переходного периода. В конце концов, юристы тоже должны на чем-то зарабатывать. Главное – не забывать к ним обращаться в случае организации финансовых схем.
Однако зарубежная составляющая рисков использования оффшорных компаний связана не только с международными организациями. Достаточно часто происходят изменения и в законодательстве отдельно взятой юрисдикции. Самым ярким примером в этом году служит обсуждаемая реформа на Британских Виргинских Островах. В российской прессе несколько раз проходила информация о том, что поправки в местный Закон 1984 года «О международных предпринимательских компаниях» были приняты. На самом деле это не совсем так. На данный момент закон прошел третье чтение и ожидает подписания Губернатором. Окончательному же подписанию и вступлению в силу мешает ряд существенных факторов, таких как, например, необходимость приведения остальных нормативных актов в соответствие с обсуждаемым Законом, что еще не сделано. Если описать планируемые последствия для тех, кто использует компании данной юрисдикции, то в ближайшие 4 года у них, возможно, будут дополнительные расходы на внесение изменений в учредительные документы компании с тем, чтобы отказаться от выпуска акций на предъявителя. В противном случае необходимо будет уплачивать повышенную государственную пошлину.
Это, безусловно, далеко не все изменения, которые произошли в 2003 году. Для того чтобы описать их полностью, понадобится много часов беседы и множество страниц печатного текста. Правда, большая часть из них не столь глобальна, как в описанных примерах.
В заключение хотелось бы добавить несколько слов об общей либерализации российского валютного законодательства о нерезидентах. Но здесь уже речь не идет просто об оффшорах. Это затрагивает оффшоры «в том числе», так как они, конечно же, являются нерезидентами, и изменениями в валютном законодательстве государство старается регулировать, прежде всего, этот вопрос.
Итак, валютное законодательство становится либеральнее день ото дня. В период с 2001 года физическим лицам разрешается приобретать акции иностранных компаний и открывать счета в иностранных банках без разрешения ЦБ. Для юридических лиц существенно упрощается процедура выплаты дохода нерезиденту, процедура привлечения кредитов на срок свыше 180 дней из разрешительной превращается в более простую – уведомительную. Все это широко используется для целей налогового планирования с использованием оффшорных компаний. Также ожидается принятие нового закона «О валютном регулировании и валютном контроле», который будет содержать весьма и весьма либеральные подходы.
Безусловно, для людей заинтересованных очень важно постоянно находится в курсе всех многочисленных изменений, четко представлять себе возможные выгоды от их использования и еще более четко представлять себе возможные потери от их НЕПРАВИЛЬНОГО использования, чему примеров хватает.
Холдинги в Люксембурге
Люксембург даже с натяжкой нельзя назвать оффшором: ставка корпоративного налога (включая муниципальный налог на бизнес) составляет 30,38 %, а максимальная ставка налога с физических лиц – 38 %! Стандартную ставку НДС тоже не назовешь низкой – 15 %. В то же время налоговое законодательство предусматривает значительные льготы для холдингов, в том числе создаваемых нерезидентами и контролирующих активы за рубежом.
«Чистый холдинг». В Люксембурге существует два основных вида холдингов, платящих низкие налоги. Правовая основа для создания холдингов первого в историческом отношении вида была закреплена в законе, принятом в 1929 году (для удобства в дальнейшем будем называть такие компании «холдинги 1929 года»). Основное преимущество холдингов этого типа заключается в почти полном освобождении от налогов. Холдинг 1929 года не платит налоги с доходов, полученных в виде дивидендов от компаний, долями которых он владеет, а также с доходов, полученных в виде прироста капитала при продаже акций. Собственно, этих налогов не существует во многих холдинговых юрисдикциях. Однако холдинги 1929 года к тому же не платят налоги при выплате дивидендов собственным учредителям (что встречается гораздо реже). По сути, налогообложение холдинга 1929 года сводится к двум налогам. 1-процентный налог на капитализацию уплачивается при учреждении и впоследствии при увеличении размеров капитала (платится с суммы прироста). Кроме того, холдинг платит ежегодный сбор, который зависит от стоимости акций компании. Один из недостатков холдингов 1929 года заключается в том, что они ограничены в своей деятельности. Такой холдинг может покупать, распоряжаться и вновь продавать акции компаний в Люксембурге и за границей, предоставлять ссуды и гарантии компании, если он владеет крупным пакетом ее акций, покупать и продавать патенты, торговые марки, а также выдавать лицензии на использование патентов компаниям, паями которых он владеет. Однако холдингу 1929 года запрещено вести коммерческую деятельность и заниматься промышленным производством, покупать недвижимость (кроме офиса, в котором находится сам холдинг), выдавать ссуды своей материнской компании и третьим сторонам, вести некоторые другие операции. Проще говоря, такая компания должна быть холдингом в чистом виде. Другой минус: холдинги 1929 года не могут использовать договоры об избежании двойного налогообложения (а таких договоров у Люксембурга заключено немало, в том числе существует соглашение с Россией).
SOPARFI. Второй основной вид холдингов появился в 1990 году и получил название SOPARFI (Soci’et’e de participation financi’eire). По сути, он не стал принципиально новой формой предприятия. Это скорее особый налоговый режим, которым могут пользоваться различные компании при соблюдении определенных условий. Деятельность не ограничена так строго, как в случае с холдингами 1929 года. В частности, SOPARFI могут заниматься коммерческой деятельностью. Другое ключевое преимущество: холдинги SOPARFI могут пользоваться договорами об избежании двойного налогообложения. Однако при этом они являются резидентными и полностью налогооблагаемыми компаниями. Налогом на прибыль не облагаются только доходы, полученные от операций, типичных для чистого холдинга, например дивиденды и доходы от продажи акций дочерней компании.
Для получения этих льгот нужно соблюдать определенные условия. В частности, дочерняя компания также должна быть налогооблагаемой и платить налоги по ставке, сравнимой со ставками в Люксембурге (на практике эта «сравнимая» ставка оказывается равной 15 %). Для освобождения от налогов полученных дивидендных платежей люксембургская компания должна владеть как минимум 10 % капитала дочерней компании, или вклад должен превышать 1,2 млн евро. Чтобы не платить налоги с прироста капитала, компания должна владеть как минимум 10 % капитала дочерней компании, или вклад должен превышать 6 млн евро. Как минимум 10 % акций «дочки» нужно держать в течение года до момента получения дивидендов (или доходов от продажи акций). Либо холдинг может взять на себя обязательство не продавать как минимум 10 % акций «дочки» в течение 12 месяцев (без перерывов).
